Дэн Абнетт - Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том III

— Но мой меч всё равно выпотрошит тебя.

Я обратил внимание на разрез, расположившийся на лице примарха. Рана была незначительной. Но…Я чувствовал, что это не простой шрам, такое повреждение не мог нанести ни один легионер.

— Я не боюсь смерти, лорд, от твоей руки или от любой другой. Долг требует от меня всего, даже после забвения.

— Только мой брат понимает долг настолько глубоко.

Лев поставил ногу на трон.

— Как мне приветствовать герольда?

Мои губы изогнулись в улыбке.

— Мой лорд, ты можешь обращаться к нему Сангвинор.

Джон Френч

Железные трупы

Ещё не переведено.

С.З. Данн

Очевидец

Действующие лица

Исон — легионер Странствующих Рыцарей

Варкадиан Самуил — Адептус Механикус

Феодор Стронгрин — Космический Волк

Братвальд «Йети» — Космический Волк

Холданек, Андерс Дракенфольк, Храдиссон — члены стаи Феодора

Конрад Кёрз — примарх Повелителей Ночи

Ревут сирены.

— Пожалуйста, у нас может быть мало времени, — умоляет Самуил.

В ответ на настоятельную просьбу бывшего адепта Механикума Странствующий Рыцарь ускоряет шаг. Прошло три минуты, как Варкадиан Самуил вошел в комнату Исона в наблюдательном посту крепости, чтобы сообщить о шаттле, и пять минут, как корабль совершил вынужденную посадку.

— Что это, Самуил? Что вернули нам?

Свет мигающих в ангарном отсеке красных сигнальных огней отражается от металла, составляющего более половины тела Самуила. Весь его вид говорит о приверженности культу Марса. Адепт смотрит на Исона через щель визора, намертво соединенного с плотью заклепками. По мнению легионера это придает Самуилу вид головореза подулья или же преступника с пограничного мира, что не имеет ничего общего с истиной. Исону прекрасно известно, что Самуил хороший и благородный человек.

— Мой разум открыт для вас, лорд Исон. Возьмите информацию, которая вам нужна.

Лорд… От этого слова Исон едва не морщится. Когда-то очень давно он наслаждался почтительными обращениями, которые расточали в его адрес смертные слуги. С самого детства его дары возвысили его над другими людьми, а благодаря появлению на свет в цивилизованном мире он не стал парией или шандо. Но сейчас он добровольно стал изгоем, даже для собственного Легиона.

— Весьма самоотверженно, техножрец, но я не стану подвергать тебя подобному проникновению, если в этом не будет крайней необходимости. Кроме того, кажется мы…

Исона прерывают странные звуки.

— Святая Терра, это… это… космодесантник?

Тело перед Исоном напоминает легионера не больше, чем кусок пергамента, сложенный в форме крыльев, напоминает «Громовой ястреб». Истерзанные, кровоточащие останки выглядят, как мясо. Грубо разделанное и оставленное гнить. Кровь из ран, нанесенных не одну неделю назад, отказывается свертываться, стекая по бокам ящиков для боеприпасов, на которые положили космодесантника. Единственный признак того, что он все еще жив — это слабое биение второстепенного сердца, заметное через глубокую рану в ребрах.

— О, Омниссия, кто мог сотворить такое? Может быть ксеносы? Я слышал зеленокожие свирепы и безжалостны.

— Это не работа орков. Я видел нанесенные ими увечья. Зеленокожие — жестоки, дики и беспощадны. Жестокость, с которой они сражаются, не имеет себе равных в галактике, а зверства, которые они чинят над телами, невообразимы.

— Не то, чтобы я сомневаюсь, лорд Исон, но… основываясь на том, что вы только что сказали мне… Что именно заставляет вас думать, будто это не работа орков?

— То, что он все еще жив.

Исон стирает высохшую кровь с тела израненного космодесантника и изучает очертания одного из многочисленных разрезов.

— Ты сказал, что это послание, Самуил. Почему ты так решил?

— Раны… Некоторые напоминают слова.

— И это, по-твоему, сделали орки?

— Из того, что я знаю о культуре зеленокожих, грубые пиктограммы — основа их языка… Вот здесь… сразу под горлом.

Исон зажимает другой рукой колотую рану над ключицей, чтобы кровь из нее не заливала указанный Самуилом разрез.

— Орки так не делают. Не отправляют послания. Им недостает интеллекта и злого умысла, чтобы удерживать пленника на пороге жизни и смерти, вырезать на его теле знаки, а затем возвращать туда, откуда он пришел.

— Не думаю, что они его вернули. По-моему он сделал это сам. Приборы управления шаттла покрыты кровавыми отпечатками человеческих рук.

— Я был космодесантником почти два столетия. Если на руках легионера есть кровь, она обычно не его. Какой руки отпечатки? Левой или правой?

— Обеих. А что? — отвечает после секундного раздумья Самуил.

— Не хочу быть грубым, Самуил, но у этого воина только одна рука.

— Вы намекаете на то, что… — Самуил не в состоянии закончить мысль.

Неожиданно космодесантник делает вдох, стонет, а затем кашляет.

— Люто хамаро… — стонет он.

Исон тут же узнает язык, более того, он знает и слово.

— Фенрисиец.

— Космический Волк? — спрашивает Самуил.

Если бы Исон не услышал слова собственными ушами, то вряд ли бы поверил, что существо перед ним могло быть одним из сынов Русса: настолько изувечено было тело воина.

— Люто хамаро…

— Что он говорит? — спрашивает Самуил.

Исону приходилось дважды биться бок о бок с Волками. В первый раз еще до того, как он с братьями воссоединился со своим примархом, а во втором случае Исон стал свидетелем объединенной ярости их Легионов и еще одного — того, который пытается назвать умирающий космодесантник.

— Сумрак. На фенрисийском это значит «сумрак».

— Это шаттл VI Легиона «Роуха». Вызываем «Сумрак». Подтвердите, прием.

— Возможно, брат нашего отца не любит гостей, Феодор. Ты, как и я, знаешь его репутацию, — замечает Братвальд.

Феодор Стронгрин знал репутацию Конрада Кёрза лучше Братвальда и любого из братьев на борту шаттла. Он был на Котонисе, когда Всеотец и Ночной Призрак истребили Пантератин недолюдей, и еще раз, когда они проникли дальше в систему, чтобы уничтожить человеческие миры, заключившие союз с ксеносами и отказавшиеся подчиниться воле Императора. Феодор участвовал в сожжении Серых Миров и падении Хандеракской автономии, где Кёрз бился рядом с Кровавыми Ангелами и Волками. Легионер лично видел, на что способен Кёрз и его Легион, до какой глубины они опускались ради победы, и какую черту переступали, не раздумывая.

— Да… И он знает о полномочиях Сигиллита. Даже Кёрз не станет игнорировать регента.

Вопреки уверенности Феодора Братвальд и трое других сынов Русса обменялись скептическими взглядами.

— Это Феодор Стронгрин из VI Легиона, эйнхерий-чемпион Девяти Восточных Племен. Я здесь по приказу Малкадора Сигиллита, регента Терры и голоса Императора. Прошу разрешения подняться на борт «Сумрака». Подтвердите, прием.

Небольшой корабль развернулся, смертный пилот повел его вдоль правого борта «Сумрака». Орудия флагмана бездействовали, не воспринимая «Роуха» в качестве угрозы.

— Там… Смотрите, — показал Братвальд.

Он ткнул пальцем в направлении яркой точки на темном корпусе флагмана Повелителей Ночи. Громадное тело и грива белоснежных волос заслужили легионеру среди волчьих братьев Тра прозвище «Йети», но зрение у него было острым. Феодор вгляделся в далекий просвет.

— Люки ангарного отсека открыты, а посадочные огни включены. Нам разрешено подняться на борт? Повторяю, нам разрешено подняться на борт?

— Мне это не нравится, — промолвил Братвальд.

Если они посадят «Роуха» на борт корабля Конрада Кёрза без разрешения, их действия могут быть расценены как акт агрессии.

В то же время ангарный отсек выглядел подготовленным для принятия подлетающего корабля, а полученные от Сигиллита приказы были недвусмысленны.

— Сажай, — приказывает Феодор.

«Роуха» влетел в отсек.

— Всеотец! — восклицает Братвальд.

В иллюминаторах шаттла черноту космоса сменил полуночный цвет доспехов. Прибывший корабль встречали многочисленные ряды Повелителей Ночи. Во главе них стоял Ночной Призрак, его бесстрастный лик был обращен на крошечный шаттл, осмелившийся сесть на его флагман.

— Да тут должно быть половина Легиона Кёрза, — замечает Братвальд.

Феодор изучил размеры ангарной палубы.

— Нет, максимум пятая часть. Согласно флотским журналам они направляются в систему Исстван.

— Никогда не слышал о такой, — заметил Братвальд.

Следуя полосам посадочной площадки, пилот сбросил скорость и посадил «Роуха» перед ожидающими Повелителями Ночи.