Дженет Каган - Песнь Ухуры
– Да, – сказал Кирк – Я понимаю, – Но Несчастье не ребенок, капитан. И она была сердита по-другому, так сердита, так расстроена, как будто это ее покровитель и она знает это.
– Классовое различие, мистер Спок?
– Возможно, капитан. Хотя мы знаем очень мало об их культуре.
– Тогда давайте начнем учиться… – Кирк посмотрел на Ухуру. – Если все остальные будут действовать так же хорошо, как и вы, лейтенант, мы получим ответы на все вопросы.
Он хмуро посмотрел на свой универсальный переводчик.
– О-о, – сказала Эван Вилсон. Она стояла лицом к лицу с сиваоанкой, обе рассматривали друг друга с нескрываемым интересом. – Я бы хотела такое разноцветное пальто! – Голос доктора был переполнен восторгом, и в нем не слышалось зависти Ее собеседница была примерно того же роста, что и Эван, хотя уши прибавляли ей роста. Шкура сиваоанки была белой, с наляпанными по всей площади тела желтыми и черными пятнами, Лицо также большей частью было окрашено в белый цвет, но черное пятно книзу от носа (как будто бы к ее лицу прикоснулись вымазанным в саже пальцем) придавало ей странный, несколько клоунский вид. Все это необыкновенно сочеталось с великолепной грацией ее движений.
Вилсон скопировала приветственный жест, который она видела у Ухуры, и сиваоанка добродушно ответила на него. Как будто бы раскололся лед недоверия, другой сиваоанец подошел к Чехову и сделал тот-же жест.
– Ну, мистер Чехов, – сказал Кирк, – вы что, не собираетесь поздороваться?
– Я чувствую себя глупо, капитан, – сказал Чехов, с опаской поглядывая на сиваоанца.
– Тогда почему бы вам не поприветствовать Спока сердечным рукопожатием?
– Сэр! – Чехов ужаснулся от этого предложения. – Это было бы грубо… мистер Спок вулканец!
– Точно, мистер Чехов. Так не будьте грубым с нашими хозяевами, сказав так, Кирк тут же показал пример. Чехов глянул на капитана, как собака на кость, но протянул руки для демонстрации когтей.
Сиваоанка с пятном на носу все еще смотрела, округлив глаза, на Вилсон.
– Тебе… тебе понравилась моя шкура? – спросила она, как будто никогда такого не слышала.
– Я думаю, она прекрасна! – сказала Вилсон.
– В сравнении с вашей, конечно! – послышался голос из толпы, и сиваоанка с пятном на носу повернулась и зашипела в этом направлении, ее хвост задергался.
Эван Вилсон несколько нахмурилась, бросив взгляд в ту же сторону, затем снова повернулась к собеседнице. Подняв свой рукав, она протянула для ознакомления свою руку.
– Все правильно, – сказала она, – я тоже любопытна, как и ты. Если хочешь дотронуться, – дотронься.
Доктор взглянула на Спока, на которого сиваоанцы взирали с таким же любопытством, и добавила:
– Пожалуйста, не трогайте мистера Спока. Мистер Спок – вулканец, вы можете отметить это по форме его ушей, а, тронув вулканца, вы можете его обидеть.
Тот, который стоял ближе всех к Споку, начал изучать его уши, и Вилсон отвела за уши свои волосы, чтобы продемонстрировать разницу.
Затем она снова подставила руку. Сиваоанка с пятнистым носом нерешительно потянулась рукой и дотронулась до обнаженной руки Вилсон. Ее уши вздрогнули, и она молниеносно отдернула руку.
– Нет меха! – сказала она, откровенно расстроившись.
– Посмотри внимательнее, – посоветовала Вилсон. – Я согласна, что он скуден по сравнению с твоим, но это нормально для человека. У мистера Чехова его немножко больше.
Она подозвала Чехова и сказала слегка ощетинившейся сиваоанке:
– У нас принято представляться. Могу я спросить твое имя? Это вежливо в вашем мире?
Один из толпы, стоящей рядом, – Кирк заметил, что это был тот же, кто сделал едкое замечание по поводу костюма Вилсон, – выкрикнул:
– Конечно. Просто она не любит свое имя. – Она – Яркое Пятно в-Тралланс.
Яркое Пятно зашипела на него во второй раз и сказала:
– Когда-нибудь ты будешь звать меня по-другому, Вызывающий Бурю.
Когда у меня будет свое имя… – она хлестнула хвостом как бы в подтверждение своих слов.
Эван Вилсон задумчиво посмотрела на нее.
– Я не спрашивала у него твое имя, – сказала она, подумав – Я спросила тебя, как ты хочешь, чтобы я тебя называла?
Снова уши сиваоанки резко дернулись назад. Кирк подумал, что это, должно быть, их выражение изумления, и точно: на лице Яркого Пятна отразилось изумление.
– Ты будешь звать меня Яркое Пятно, – Сиваоанка навострила уши и с достоинством добавила:
– Когда у меня будет свое имя, я скажу тебе первой.
– Спасибо, – сказала Вилсон серьезным тоном. Кирк не мог сказать почему, но он чувствовал, что доктору только что сделали комплимент, и она ответила в подобающей манере.
– Ты будешь называть меня Эван Вилсон. А это-мистер Чехов. Вашу руку, Павел, пожалуйста, если вы не против.
– Конечно, – Чехов, похоже, потерял чувство неловкости. Он закатал рукав, чтобы показать жесткие черные волосы на своем предплечье. Яркое Пятно изучила уши Чехова и сравнила их с ушами Вилсон, затем нерешительно дотронулась до его руки.
На этот раз она не отдернула руку немедленно, ее рука оставалась на руке Чехова, чтобы почувствовать его «мех» и кожу под ним.
– Мех такой, как у меня на ладони! – произнесла она. – Его недостаточно.
– Достаточно для человека, – сказал Кирк, улыбаясь. Яркое Пятно, надо полагать, не приняла его улыбку за угрожающее выражение.
– Но вам ведь должно быть, холодно ночью?
– Мы носим одежду.
Яркое Пятно посмотрела на него непонимающе, это было очевидно: ведь ее язык не содержал даже такого понятия.
Вилсон дернула за его рукав и сказала:
– Капитан имеет в виду искусственный мех. Потрогайте это. У нас разные виды костюмов для разных погодных условий и температур.
Яркое Пятно проверила уши капитана, затем осторожно пощупала рукав.
Структура ткани очень удивила ее, но когда осмотр был завершен, казалось, что она почувствовала облегчение, а может быть, ей стало просто их жаль из-за таких очевидных недостатков.
– Это тоже искусственный? – она показала на волосы Эван кончиком своего хвоста. Вилсон наклонила голову вперед.
– Нет, это такое же мое, как у тебя твоя шерсть. Потрогай, но не очень сильно тяни. Они растут на голове.
После некоторого раздумья Яркое Пятно нашла наконец в себе мужество потянуть. Вилсон вскрикнула. Один из взрослых сиваоанцев, выглядевший очень элегантным, с черным мехом, заметил:
– Кричит, как будто бы ты дернула ее за хвост, Яркое Пятно.
– У нее нет хвоста! – сказала Яркое Пятно. Ее собственный вдруг вытянулся вперед, она посмотрела сначала на него, потом на Вилсон. – Как вам это удается?!
– Не знаю даже, как ответить. У меня никогда не было хвоста, поэтому я даже не знала бы, что с ним делать, если бы с помощью волшебства получила такой. Что ты делаешь со своим, Яркое Пятно?
– Она сует его куда попало, – вставил Вызывающий Бурю, и Яркое Пятно снова повернулась в его направлении и ощетинилась Вилсон спросила:
– Это такое выражение, Яркое Пятно? Все еще сердито поглядывая на Вызывающего Бурю, Яркое Пятно ответила:
– Это то, что делают малыши, когда хотят узнать о чем-нибудь.
– А, – поняла Вилсон, – ты любопытная!
– Это не то, что он имел в виду.
– Я могу понять, – сказала Вилсон. – И я симпатизирую… Люди всегда говорят мне, что у меня длинный нос, – она тронула кончик своего носа, – и что я всегда сую его, куда не следует.
Яркое Пятно изучила нос Вилсон, затем носы других членов высадившейся партии.
– Но у вас у всех длинные носы! – запротестовала она.
– Правильно, – улыбнулась Вилсон, – но именно я спросила о твоем хвосте!
Яркое Пятно скрутила свой хвост спиралью. Но она оказалась не единственной, все сиваоанцы вокруг них закручивали хвосты штопором, и Джеймс Кирк не смог сдержать ухмылку.
Вилсон одарила свою новую знакомую взглядом, полным восхищения…
– Впечатляюще, – покачала она головой, Глядя, как свернулся хвост, Вилсон спросила об этом. Яркое Пятно объяснила:
– Так я делаю, когда довольна. Когда я рассержена… – она посмотрела сердито на Вызывающего Бурю, – Если я немного рассержена, могу сделать так, – она резко махнула самым кончиком своего хвоста. – А если я очень сердита, могу сделать так, – она снова посмотрела на Вызывающего Бурю, очевидно, ей требовалась мотивация, чтобы продемонстрировать это и на этот раз весь ее хвост дважды хлестнул о землю. – А как вы делаете это без хвоста?
– Если немножко сердита… – Вилсон тоже посмотрела на Вызывающего Бурю, затем согнула руки в локтях, раздула ноздри и топнула ногой о землю.
Если я очень сердита, то кричу. Но я этого делать не буду, потому что не хочу испугать самых маленьких, и к тому же, это трудно сделать, когда я на самом деле не рассержена. Мистер Спок же, как вулканец, по их философии, не делает ни того, ни другого.
