Фрэнк Герберт - Дюна

Творило? Творило.

Но Мейпс по-прежнему держала нож так, словно собиралась пустить его в ход.

Джессика решила заговорить:

— Как ты могла допустить, что я, которой ведомы тайны Великой Матери, могу не знать о твориле!

Мейпс опустила нож.

— Миледи, если так долго живешь, храня пророчество, то когда оно исполняется, теряешь рассудок!

Джессика быстро соображала — что за пророчество? Шари-а и прочие туземные верования были внедрены Миссией Безопасности Бен-Джессерита сотни лет назад. Неведомая ей миссионерша давно уже умерла, но посаженный ею росток принес свои плоды. Настанет день, и защитные предания сработают на Бен-Джессерит.

Итак, день настал.

Мейпс вложила клинок в ножны и сказала:

— Это незакрепленное лезвие, миледи. Держите его всегда при себе. Стоит ему несколько дней побыть вдали от тела, и он начнет разрушаться. Теперь он ваш, этот зуб шай-хулуда, ваш до самой смерти.

Джессика протянула правую руку. Она решила рискнуть и сыграть до конца:

— Мейпс, ты вложила лезвие в ножны, не погрузив его в кровь.

Задохнувшись от страха, старуха уронила ножны в руку Джессики. Потом она рванула на груди коричневое платье и заголосила:

— Бери! Бери воду моего тела!

Джессика медленно вытянула лезвие. Как таинственно оно переливалось! Она направила острие на старую вольнаибку и увидела в ее глазах жуткий, смертельный ужас.

Отравленное лезвие? подумала Джессика. Она подняла нож острием вверх и сделала неглубокий надрез ребром лезвия чуть выше левой груди Мейпс. Из раны обильно хлынула кровь и почти мгновенно остановилась. Сверхбыстрая сворачиваемость. Мутация в полях экономии влаги?

Джессика убрала нож в ножны и приказала:

— Застегнись, Мейпс.

Мейпс повиновалась, все еще трепеща от ужаса. Глаза без белков неотрывно уставились на хозяйку.

— Ты наша, — пробормотала она. — Ты — Единственная.

У входа грохнул очередной контейнер. Вольнаибка подскочила к Джессике, схватила нож и спрятала под ее лифом.

— Тот, кто видел ай-клинок, должен пройти очищение или умереть. Вы ведь знаете это, миледи.

Теперь знаю, улыбнулась про себя Джессика.

Носильщики закончили работу, но в дом не заходили.

— Если неочищенный видел ай-клинок, — успокаиваясь, продолжала бормотать Мейпс, — ему нельзя живым улетать с Аракиса. Помните об этом, миледи. Вам доверен священный ай-клинок, — она глубоко вздохнула. — Теперь все пойдет своим чередом. Не нужно спешить, — она оглядела громоздившиеся вокруг ящики. — Нам здесь есть чем заняться.

Джессика смутилась. Все пойдет своим чередом. Эта фраза из руководства по работе Миссии Безопасности, начало цикла заклинаний «Прибытие Преподобной Матери освободит вас».

Но ведь я не Преподобная Мать? Вдруг ее осенило: Неужели Преподобные Матери приходят отсюда? Из этого ужасного места?!

— С чего прикажете начать, миледи? — перешла на деловой тон Мейпс.

Инстинктивно Джессика подстроилась под нее:

— Видишь портрет старого герцога? Он должен висеть на стене в столовой. А эта бычья голова должна висеть на другой стене, напротив.

Мейпс подошла к рогатому чучелу.

— Ох и зверюга же это был! — она наклонилась поближе. — Прикажете почистить его сперва, миледи?

— Не надо.

— Но у него на рогах грязь.

— Это не грязь. Это кровь отца нашего господина. Рога опрыскали прозрачным отвердителем через несколько часов после того, как бык убил старого герцога.

— Ах вон оно что!

— Это всего лишь кровь. Просто старая кровь. Попроси, чтобы кто-нибудь тебе помог. Вещи очень тяжелые.

— Вы думаете, я боюсь крови? В пустыне я видела ее предостаточно.

— Я не сомневаюсь.

— И своей тоже. Гораздо больше, чем вытекло из этой царапины.

— Ты хотела, чтобы она была глубже?

— Что вы, что вы! Воды тела слишком драгоценны, чтобы выплескивать их на воздух. Вы поступили совершенно правильно, миледи.

Джессика, отмечавшая все особенности поведения вольнаибки, обратила внимание на то, как благоговейно прозвучало «воды тела». Ее вновь поразило, сколь драгоценно на Аракисе все, связанное с водой.

— Что на какой стене должно висеть, миледи?

Она рассудительна, эта Мейпс. Вслух же Джессика сказала:

— На твое усмотрение. Это не имеет значения.

— Как скажете, миледи.

Старуха наклонилась и начала освобождать бычью голову от упаковки.

— Что, зверюга, значит, это ты убил старого герцога? — забормотала она.

— Позвать носильщика, чтобы помог тебе? — предложила Джессика.

— Справлюсь сама, миледи.

Да, она справится. В этом, пожалуй, вся сущность вольнаибов — справляться со всем самим.

Джессика почувствовала, как ножны ай-клинка холодят ей грудь, и подумала о длинной цепи замыслов Бен-Джессерита, к которой она только что приковала еще одно звено. Благодаря этой цепи она смогла остаться в живых после сегодняшнего приключения. «Не нужно спешить», — сказала Мейпс. Но события разворачиваются с головокружительной быстротой, и она ничего не может с этим поделать. Ни неожиданная поддержка Миссии Безопасности, ни толстые каменные стены их нового дома, тщательно проверенного Хайватом, не могли рассеять ее мрачного настроения.

— Когда закончишь со столовой, распакуй эти коробки. У входа стоят носильщики. У одного из них все ключи. Он знает, что куда ставить. Возьмешь у него ключи и список вещей. Если будут вопросы, то я в южном крыле.

— Будет сделано, миледи.

Джессика повернулась и пошла прочь, размышляя на ходу:

Может, Хайват и проверил здесь каждый камень, но я все равно чувствую какую-то опасность.

Внезапно ее охватило жгучее желание увидеть сына. Через сводчатый дверной проем она вышла в коридор, ведущий в столовую и южное крыло замка. Она шла быстрее и быстрее, пока почти не побежала.

Мейпс, продолжая разматывать веревки с бычьих рогов, покачала головой ей вслед:

— Это, несомненно, Единственная.

И добавила:

— Бедняжка.

~ ~ ~

…А припев у этой песни такой: «Юх, Юх, сто тысяч смертей тебе, Юх!»

Через неплотно закрытую дверь Джессика проскользнула в комнату с желтыми стенами. Слева от нее стоял невысокий диван с черной спинкой и два пустых книжных шкафа, рядом с ними — покрытая пылью бочкообразная канистра для воды. Справа — письменный стол и несколько стульев. Три таких же пустых книжных шкафа отгораживали вторую дверь. У окна, спиной к ней, застыл доктор Юх и глядел куда-то вдаль.

Джессика сделала еще несколько шагов. Посмотрела на измятый сюртук Юха с белым пятном у левого локтя. Со спины доктор казался деревянным, как палка, на которую забавы ради накинули старые черные тряпки. Живой выглядела только массивная голова с копной черных как смоль волос, перехваченных серебряным кольцом школы Сак.

Она снова оглядела комнату и не обнаружила никаких следов своего сына. Но она знала, что дверь справа ведет в маленькую спальню, которую Поль облюбовал для себя.

— Добрый день, доктор Юх. А где Поль?

Юх кивнул, словно в подтверждение своим мыслям, и, не отрываясь от окна, безучастным голосом произнес:

— Твой сын устал, Джессика. Я отправил его в соседнюю комнату отдыхать.

Вдруг, стряхнув оцепенение, он обернулся так резко, что свисавшие из-под носа усы взметнулись, как два черных крылышка.

— Простите меня, миледи! Я так далеко унесся в своих мыслях, что… У меня просто сорвалось!

Она улыбнулась и успокаивающим жестом подняла руку. На мгновение ей показалось, что он упадет на колени.

— Ну, ну, Веллингтон.

— Я назвал вас по имени… я совсем не думал…

— Мы знаем друг друга уже шесть лет. Этого вполне достаточно, чтобы позволить себе обходиться без формальностей — в частной беседе.

Юх вымученно улыбнулся и подумал: Похоже, сработало. Теперь, если мое поведение покажется ей странным, она припишет это смущению. Она решит, что видит меня насквозь, и не станет докапываться до сути.

— Я… вы знаете… совершенно погрузился в себя, а когда я так отвлекаюсь, мне становится вас особенно жалко… Джессика.

— Жалко меня? Почему?

Юх пожал плечами. Он уже давно догадался, что Джессика не умеет видеть всю правду, как его Вана. Поэтому безопаснее всего было быть с ней правдивым, но не до конца.

— Вы же видите, что это за место, миле… Джессика, — он споткнулся, произнося ее имя, и продолжил: — Совершенная глушь по сравнению с Каладаном. А люди! Когда мы проезжали через город, местные бабы просто ныли в голос. А как они на нас смотрят!