Джордж Мартин - Танец с драконами. Книга 2. Искры над пеплом
– От кого шуму больше, я полагаю.
Капитан умер назавтра, кок на третью ночь. Оставшиеся кое-как удерживали разбитый корабль на плаву. По мнению помощника, принявшего командование на себя, они находились где-то близ южной оконечности Кедрового острова. Он приказал спустить шлюпки и взять когг на буксир, но одна лодка затонула, а гребцы другой обрезали линь и уплыли на север, бросив корабль.
– Подлые рабы, – сказал сир Джорах. Шторм, по его собственным словам, он проспал. У Тириона на этот счет имелись сомнения, но он благоразумно помалкивал. Зубы ему еще понадобятся – вдруг придется кого-нибудь укусить. Раз Мормонт согласен забыть об их ссоре, он тоже сделает вид, будто ничего не случилось.
За девятнадцать дней дрейфа запасы провизии и пресной воды подошли к концу. Пенни сидела в каюте со свиньей и собакой. Тирион, припадая на перевязанную ногу, носил ей еду. По ночам обнюхивал рану и заодно колол ножом пальцы на руках и ногах. Сир Джорах только и делал, что точил меч. Три оставшихся пальца по вечерам исправно зажигали костер, но при этом облачались в доспехи и держали копья поблизости, и никто больше не трепал карликов по голове.
– Может, устроим турнир еще раз? – спросила Пенни.
– Лучше не надо. Не стоит напоминать им о свинке, хотя бы и похудевшей. – Милка заметно теряла вес, от Хрума остались кожа да кости.
Ночью он снова вернулся в Королевскую Гавань с арбалетом в руке. «Куда все шлюхи отправляются», – сказал лорд Тайвин. Тирион нажал спуск, тетива запела, но стрела почему-то угодила в живот не отцу, а Пенни. Он проснулся от крика.
Палуба ходила ходуном. Где он – на «Робкой деве»? Почему так воняет свиным дерьмом? Нет, не «Дева» это. Горести остались далеко позади, как и пережитые на реке радости. Вспомнить хоть Лемору после утреннего купания, с капельками воды на коже. Единственная дева здесь – это Пенни, несчастная карлица.
Наверху, однако, что-то происходило. Тирион вылез из гамака, ища сапоги и арбалет – ну не дурак ли? Хотя жаль. Если б большие наладились его съесть, арбалет очень бы пригодился.
– Парус, – тут же объявила Пенни, поднявшаяся на палубу раньше него. – Вон он, видишь? Они нас уже заметили!
На сей раз он поцеловал ее сам: в обе щеки, в лоб и в губы. Девушка залилась краской. Большая галея шла прямо к ним, оставляя за собой пенный след.
– Что за корабль? – спросил Тирион у Мормонта. – Название разобрать можно?
– Название мне ни к чему. Мы под ветром, я его чую. – Мормонт обнажил меч. – Это невольничье судно.
Переметчивый
Снег пошел на закате, а к ночи повалил так густо, что луны не стало видно за белой завесой.
– Боги Севера гневаются на лорда Станниса, – объявил Русе Болтон утром, когда все собрались на завтрак в Великий Чертог. – Он здесь чужой, и старые боги хотят его смерти.
Его люди согласно взревели, молотя кулаками по длинным столам. Гранитные стены Винтерфелла, даже разрушенного, служат неплохой защитой от ветра и непогоды. Еды и питья всем хватает, сменившихся с караула встречает жаркий огонь, есть где просушить одежду и где поспать. Дров запасли на полгода, обеспечив чертогу тепло и уют, а Станнис лишен всего этого.
Теон Грейджой не присоединился к общему хору – и Фреи, как он заметил, тоже. Единокровные братья сир Эйенис и сир Хостин здесь такие же чужаки, как и Станнис. Они выросли в речных землях и такого снегопада отродясь не видали. Трех Фреев Север уже забрал: они пропали между Барроутоном и Белой Гаванью – Рамси так и не сумел их найти.
Лорд Виман Мандерли, сидя между двумя своими рыцарями, уминал овсянку ложка за ложкой – она ему, похоже, не так по вкусу, как свадебные пироги со свининой. Однорукий Харвуд Стаут тихо беседовал с Амбером Смерть Шлюхам, похожим на труп.
Теон встал в очередь за овсянкой, разливаемой деревянными черпаками из медных котлов. Лорды и рыцари могли сдобрить кашу молоком, медом и капелькой масла; ему ничего такого не предлагали. Принцем Винтерфелла он пробыл недолго. Сыграл свою роль в комедии, отвел мнимую Арью к священному дереву – теперь он Русе Болтону больше не нужен.
– В первую мою зиму снегу выше головы навалило, – сказал человек Хорнвуда перед ним.
– Ты тогда был не выше трех футов, – заметил всадник из Родников.
Прошлой бессонной ночью Теон размышлял о побеге. Дождаться, когда Рамси с отцом будут чем-то заняты, и улизнуть… только как? Все ворота заперты и находятся под охраной: никто не выйдет из замка и не войдет в него без разрешения лорда Болтона. Тайные лазейки, даже если бы он знал о таких, тоже опасны: Теон не забыл о Кире с ее ключами. Да и куда ему бежать? Отец умер, дядям он ни к чему, Пайк для него потерян. Единственное место, которое он мог бы назвать своим домом, – это развалины Винтерфелла.
Сломленный человек в разрушенном замке. Куда как уместно.
Он еще стоял в очереди, когда Рамси со своими ребятами ввалился в чертог и потребовал музыки. Абель протер глаза, взял лютню и запел «Дорнийскую жену»; одна из его женщин отбивала на барабане такт. Он изменил слова и вместо «дорнийки» пел «северянка».
«Как бы его за это языка не лишили, – подумал Теон, подставляя под черпак миску. – Он простой певец: если лорд Рамси сдерет ему кожу с обеих рук, никто и слова не скажет». Но лорд Русе улыбнулся, Рамси расхохотался, и все прочие последовали их примеру. Желтый Дик так ржал, что вино из носу текло.
Леди Арьи не было с мужем: она не выходила из своих комнат с самой свадебной ночи. Алин-Кисляй говорил, будто Рамси держит ее голую на цепи у прикроватного столбика, но Теон знал, что это вранье. Цепей на ней нет, во всяком случае видимых, только к двери стража приставлена. А раздевается она, лишь когда моется.
Делает она это часто, чуть ли не каждую ночь – лорд Рамси требует чистоты.
«У бедняжки нет служанок, кроме тебя, Вонючка, – смеется он. – Может, в платье тебя одеть? Я подумаю, а пока поработай-ка банщицей: не хочу, чтоб от нее воняло, как от тебя». Когда Рамси приходит охота лечь в постель со своей женой, Теон, призвав на помощь служанок леди Уолды и леди Дастин, таскает с кухни горячую воду. Леди Арья с ними не разговаривает, но синяки ее всем видны. Что ж, сама виновата: мужа убла жать надо. «Будьте Арьей, – сказал как-то Теон, помогая ей сесть в ванну, – и лорд Рамси не тронет вас. Он наказывает нас, лишь когда мы… забываемся. Мне он никогда не причинял боли без веской причины».
«Теон», – со слезами прошептала она. «Вонючка, – поправил он, тряхнув ее за руку. – Здесь я Вонючка. Запомните это, Арья». Но она ведь не настоящая Старк – она дочка стюарда, Джейни. Напрасно она ждет от него спасения. Прежний Теон Грейджой, может, ей и помог бы – но тот был железный, не чета Вонючке-подлючке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});