Джо Аберкромби - Кровь и Железо

— Я ждал вас, — сказал он, поднимаясь с некоторым затруднением. — Чертовы колени! Я уже не тот, что был раньше.

Ничем не примечательный немолодой человек, одетый в поношенную рубашку с пятнами на груди. Байяз насупился и посмотрел на него:

— Вы главный хранитель?

— Да, я.

— А где все остальные?

— Моя жена готовит завтрак, а кроме нее, в общем-то, никого тут и нет. Яичница, — добавил он весело, похлопывая себя по животу.

— Что?

— У нас на завтрак. Люблю яичницу.

— Рад за вас, — пробормотал Байяз, несколько озадаченный. — В царствование короля Казамира хранителями Дома назначали пятьдесят храбрейших солдат королевской охраны, и они сторожили здешние ворота. Это считалось высочайшей честью!

— Ну, это давно прошло, — отозвался единственный хранитель, теребя свою засаленную рубашку. — Во времена моей юности нас было девять. Потом кто-то занялся другими делами, кто-то умер, а новых так и не прислали. Не знаю, кто займет мое место, когда я умру. Желающих мало.

— Вы меня удивляете. — Байяз прочистил горло. — Слушай меня, главный хранитель! Я, Байяз, первый из магов, прошу твоего дозволения подняться по лестнице к пятым вратам, через пятые врата взойти на мост и через мост дойти до двери Дома Делателя!

Главный хранитель прищурился:

— Вы уверены?

— Уверен. А что? — спросил Байяз с растущим нетерпением.

— Да вот вспоминаю парня, который в последний раз пробовал это сделать. Я тогда был еще мальчишкой. Вроде бы он был непростой человек, какой-то мудрец или вроде того. Он поднялся по лестнице с десятью крепкими работниками, с зубилами, молотками, ломами и прочими инструментами. Заявил, что откроет Дом и вынесет оттуда сокровища. Но через пять минут они вернулись обратно и уже ничего не говорили, а вид имели такой, будто ходячего мертвеца увидали.

— Что же произошло? — спросил Луфар.

— Не знаю. Одно могу сказать точно: никаких сокровищ при них не было.

— Без сомнения, это очень страшная история, — сказал Байяз. — Тем не менее мы идем.

— Ну, как знаете.

Хранитель повернулся и повел их через запущенный двор. Они поднялись по узкой лестнице с истертыми ступенями, прошли по туннелю сквозь высокую стену Агрионта и оказались в темноте перед узкой двустворчатой дверью.

Логен ощутил какое-то странное беспокойство, когда отодвигались засовы. Он передернул плечами, пытаясь избавиться от непонятного ощущения, и хранитель ухмыльнулся ему:

— Уже почувствовал, да?

— Почувствовал что?

— «Дыхание Делателя», так это называют. — Хранитель тихо толкнул створки, и они одновременно распахнулись, заливая светом тьму туннеля. — Дыхание Делателя…

Глокта шел по мосту, пошатываясь, вонзив зубы в десны, мучительно осознавая количество пустого пространства под ногами. Мост представлял собой цельную изящную арку, перекинувшуюся от верхней части стены Агрионта к воротам Дома Делателя. Глокта часто любовался ею снизу, из города, с другой стороны озера, и удивлялся, как она смогла уцелеть за эти годы. Удивительная, прекрасная конструкция.

«Однако сейчас она не кажется такой прекрасной».

Мост шириной в рост человека и слишком узкий, чтобы чувствовать себя спокойно, плюс ужасающее расстояние до воды внизу. Что еще хуже, здесь не было ни парапета, ни даже деревянных перил.

«А ветерок сегодня довольно свежий».

Луфар и Девятипалый тоже выглядели обеспокоенными, хотя они, думал Глокта, не испытывают проблем со своими ногами. Одного лишь Байяза не пугала долгая прогулка по мосту: он шел уверенно, словно по деревенской дороге.

И разумеется, весь путь их накрывала огромная тень Дома Делателя. Чем ближе они подходили, тем более массивным он становился. Самый нижний из его парапетов располагался значительно выше стены Агрионта. Дом был как голая черная гора, отвесно поднимавшаяся из озера и загораживающая солнце. Создание другой эпохи, построенное по другим масштабам.

Глокта глянул назад, в сторону оставшейся за спиной двери. Кажется, он уловил какое-то движение между зубцами стены наверху?

«Наблюдающий практик?»

Они увидят, как старику не удастся открыть дверь. Они будут ждать, чтобы взять его, когда компания двинется в обратный путь.

«Но до тех пор я беспомощен».

Это мысль не утешала.

А Глокта нуждался в утешении. Он ковылял по мосту, а в сердце его набухал страх. Страх был сильнее, чем боязнь высоты, чем риск оказаться рядом с неизвестными людьми, чем эта огромная башня, нависающая над головой. Глубокий подлый страх без всякой причины. Животный ужас кошмара. С каждым шагом ощущение все росло. Теперь Глокта видел дверь — квадрат темного металла, вделанный в гладкие камни башни. В центре по кругу были вытравлены буквы. По какой-то причине их вид вызывал у Глокты тошноту, но он все равно тащился по направлению к ним. Точнее, буквы располагались двумя кругами: большие и маленькие, тонкий паучий шрифт, который инквизитор не смог распознать. Его кишки завязывались узлом. Много кругов; буквы и строчки слишком мелкие, чтобы их разглядеть. Они плыли перед распухшими и слезящимися глазами. Дальше идти он не мог. Глокта замер на месте, опираясь на трость, и каждой каплей своей воли боролся с побуждением упасть на колени, развернуться и ползти назад.

С Девятипалым дело обстояло не лучше: он тяжело дышал, на его лице застыло выражение глубочайшего ужаса и отвращения. Луфару было еще хуже. Крепко сжав зубы, наполовину парализованный и задыхающийся, мертвенно-бледный, он медленно опустился на одно колено как раз в тот миг, когда Глокта бочком протиснулся мимо.

Один Байяз не выглядел напуганным. Он подошел прямо к двери и провел пальцами по строчке самых крупных символов.

— Одиннадцать стражей. И одиннадцать перевернутых стражей. — Он потрогал круг из букв помельче. — И одиннадцать раз по одиннадцать. — Его палец прошелся по тонкой линии, окружавшей их.

«Неужели и эта линия тоже состоит из крошечных букв?» — подумал Глокта.

— Кто может сказать, сколько здесь сотен? Воистину могущественное заклинание! — говорил маг.

Ощущение благоговейного страха лишь немного уменьшилось от того звука, который издавал Джезаль: он шумно блевал через край моста.

— Что здесь написано? — прохрипел Глокта и постарался проглотить сгусток желчи.

Старик ухмыльнулся.

— А разве вы сами не чувствуете, инквизитор? Здесь написано: «Поворачивай назад!» Здесь написано: «Прочь отсюда!» Здесь написано: «Никто… не… пройдет!» Но это послание не для нас.