Джеймс Барклай - Призыв мёртвых
— Почти поэтично, — промолвила Эрин. — Дословный перевод, как я понимаю?
— Настолько близкий, насколько можно передать смысл древнего текста на современном эсторийском языке, — кивнул Харбан.
— И что наводит тебя на мысль об исполнении именно этого пророчества?
Ардуций увидел, как Оссакер вздрогнул — такова была сила эмоциональной реакции Харбана. Карку опустил голову и стиснул руки между колен. Когда он поднял голову, его глаза переполняли слезы.
— Потому что я видел это, — сказал он, и его голос задрожал от воспоминания. — Мой наставник, мой советчик, мой старейший друг…
— Изенга, — выдохнула Миррон.
— Умер. Я видел, как он упал. Свалился с горы, подстреленный как зверь. А потом я увидел, как он идет, хотя жизнь покинула его. — Харбан содрогнулся и махнул рукой, не в силах продолжать.
— Но может быть, он уцелел при падении? — в замешательстве предположила Адвокат.
— Ты правда думаешь, будто я не в силах отличить живого от мертвеца? — вскричал Харбан, брызгая слюной. — Он упал с высоты более двух тысяч футов на скалы. Его тело разбилось, кровь разбрызгалась по льду. Я спустился к нему, но он исчез. На снегу был один-единственный след — значит, его не утащили. А потом он вышел ко мне. В его сердце была стрела… как я могу описать походку мертвого человека?! Как мне это сделать?!
Харбан не сдержал слез, и лишь прикосновение Оссакера снова успокоило его.
— Должно быть, это ужасно. — В голосе Адвоката прозвучали нотки сочувствия. — Но давай все-таки попробуем разобраться. Ты никак не мог ошибиться? Это был твой друг, не другой человек? Речь и на самом деле идет о том, что ты видел, как твой мертвый друг двигался, и, возможно, даже видел и слышал? То есть был неотличим от живого?
Харбан кивнул.
— Если не считать того, что я знал: он мертв. И в его глазах был глубокий страх понимания… чем он стал.
— Стал? — переспросил Ардуций.
— Даже в смерти дух карку обладает волей, но Изенга, оказавшись вне жизни, лишился ее. Между тем ни одному человеку не позволено повелевать карку — ни при жизни, ни после смерти.
— Я не… — начал Оссакер.
— Дело не в том, что он умер, а потом почему-то воскрес и пошел. Он умер, а потом кто-то поднял его, — пояснил Джеред. — Что-то или кто-то управлял им.
— Что случилось с Изенгой после того, как ты увидел его? — спросила Адвокат, — Куда он направился?
— Он умер снова. На сей раз у меня на руках. И после того, как смог сказать мне, чего он боялся.
— Он и говорить мог?
— Он и дышал как живой. Но не был им.
— Это похоже на то, что сообщил Юран, — проговорил Джеред.
Харбан встрепенулся.
— У нас на границах Карка отмечали и другие знаки, но никаких вестей о подобном из других мест до нас не доходило. Этот Юран, что ему известно?
— Гориан пробыл с ним почти десять лет, — ответил Джеред. — Если это дело рук Гориана.
— А кого же еще? Вы, остальные, здесь. Где Юран?! Куда ушел Гориан?!
Глаза Харбана снова наполнил дикий страх, и на сей раз даже Оссакер не мог его успокоить.
— Юран находится в темнице. Гориан покинул его в Царде, оставшись при короле Хуране, — пояснил Джеред. — Но тебе нужно успокоиться, Харбан. Сделай несколько глубоких вдохов.
— Я не могу просто так успокоиться. Я должен знать, что видел Юран. Мы все должны знать, на что способен Гориан.
— Я полностью согласна, — вмешалась Адвокат. — Поскольку на данный момент я не вижу особых причин для беспокойства, кроме проигрыша в теологическом споре. Само по себе это неприятно, но вряд ли способно угрожать Конкорду или Карку.
— Гориан умеет повелевать мертвыми! А ты говоришь… — Харбан в изумлении уставился на нее.
— Даже если исключить возможность ошибки и принять все сказанное на веру, мы имеем дело с единичным случаем. Конечно, и один блуждающий мертвец страшно — но это не легион.
— Один блуждающий мертвец — это только начало, — заявил Харбан.
— Хорошо. — Адвокат приподняла брови. — Давайте поразмыслим. И начнем с признания: единственная причина, по которой нам вообще приходится обсуждать столь несуразные известия, как рассказы о ходячих мертвецах, заключается в том, что с тех пор, как я услышала слово «Восходящий», мне то и дело приходится размышлять о самых невероятных вещах.
Ардуций не смог сдержать улыбки. В присутствии Адвоката он чувствовал себя по-разному: иногда напуганным, иногда неуверенным, порой, как сегодня, просто выбитым из колеи. Но все это в значительной степени уравновешивалось присущим ей здравым смыслом и неизменной толикой юмора, временами слишком тонкого, чтобы ее можно было понять сразу. Но Ардуций решил для себя, что как раз этого Эрин и добивается.
— Итак, вы, трое, — продолжала Адвокат, — Как он это делает и каким количеством мертвецов сможет командовать сегодня, завтра, в следующем году?
Восходящие переглянулись. Ардуций поднял глаза к небесам и указал на себя. Миррон пожала плечами.
— Ты всегда говоришь от нашего имени, — сказала она.
— Пожалуй, да, — согласился Ардуций. — Короче говоря, с ответами у нас сейчас негусто. Как он это делает — у нас нет ни малейшего представления. Вся наша работа основывается на использовании энергий жизни. Мы не можем создать жизнь, только усилить ее. Когда что-то мертво, оно мертво.
— Очевидно, это не совсем так, — предположил Джеред.
— Возможно, — пожал плечами Ардуций, — но ведь я-то могу рассказать лишь о том, что известно нам. Если допустить, что все нами услышанное правда, следует признать: Гориан опередил нас лет этак на десять. Его и раньше интересовала возможность не просто лечить животных, но управлять ими. Хотя самое большее, на что его хватило на моей памяти, это на трех гор-токов.
Адвокат откинулась на спинку стула.
— То, что я услышала, не дает повода для беспокойства. Три гортока и один блуждающий мертвец вряд ли сулят «падение горы» и дадут кому-то возможность «вершить судьбы мира», что бы это все ни значило.
— Но ты не можешь от этого отмахнуться, — запротестовал Харбан. — Если мы начнем действовать немедленно, то сможем остановить его до того, как станет слишком поздно.
— Для чего? — Адвокат улыбнулась. — Если не считать того, что любой шум по этому поводу сыграет на руку Фелис Коройен, я не вижу никакой проблемы. Кроме, конечно, понятного желания изловить и сжечь этого маленького ублюдка.
— Ты не представляешь себе, на что он способен, — возразил Харбан. — Его нужно остановить и уничтожить.
— В этом наши интересы совпадают, — сказал Оссакер.
— Осси! — воскликнула Миррон.
— Он будет портить и извращать все, чего мы пытаемся добиться, — заявил Оссакер. — Я сказал это во дворце и повторю это снова. Мы должны найти его и убить.
Миррон вздрогнула и посмотрела на брата, словно не веря своим ушам.
— Не может быть, Осси, чтоб ты вправду так думал. Не может быть…
— В клетку его не засадить, — спокойно продолжил Оссакер. — Другого выхода нет.
Джеред шагнул к ним, остановился позади Миррон и положил руку ей на плечо.
— Вы все согласны с ним? — вырвалось у нее.
Если б она была помоложе, то закричала бы или заплакала, но сейчас испытывала лишь глубокое разочарование. Ардуций видел это по энергетической карте сестры.
— Ты видишь другой выход? — спросил он.
— Да, — сказала Миррон. — Мы схватим его и предадим суду. Как принято в Конкорде. Если он окажется виновным, он умрет. Если нет, он уйдет свободным.
— Мы уже знаем, что Гориан виновен, — указал Оссакер.
— А так ли это? — возразила Миррон. — Умно ли с вашей стороны выносить вердикты и приговоры на основе слухов и показаний одного-единственного свидетеля?
— Он убил Менас и изнасиловал тебя, — парировал Оссакер. — Чего еще нам нужно?
— Это было десять лет тому назад! — возвысила голос Миррон.
— Время ничего не меняет. Гориан остался жив только из-за нашей неуместной привязанности к нему. Мы совершили ошибку, но повторить ее не имеем права.
— А что я скажу моему сыну, когда он спросит о своем отце? Что мы нашли его и убили за преступления, одно из которых и стало причиной рождения Кессиана?
— Миррон, мы все любим твоего сына, — ровным и рассудительным голосом сказал Ардуций. — И никто из нас уже очень давно не думал о Гориане как о его отце. Но дело даже не в этом. Кессиан — Восходящий, и по законам Восхождения он никогда не узнает, кто его отец. Так было всегда.
— А я никогда этого не понимала, — уперлась Миррон, — Какой вообще от этого может быть вред?
— Ой, да ладно тебе, Миррон, ты же все знаешь. Ранняя история Восхождения пестрит рассказами о юных дарованиях, погибших от рук своих отцов. Вот почему было принято решение забирать детей и скрывать от отцов сведения о них. А им не говорить об отцах.
