Ник Кайм - Падение Дамноса
Сципион изо всех сил старался не съежиться под проницательным взглядом библиария. Он не думал, что Тигурий будет копаться у него в мыслях, но исключать такой возможности он тоже не мог.
— Нет, я так не считаю. Нам еще никогда не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. Уверен, что самые суровые испытания ждут нас впереди.
Тигурий лишь кивнул.
— Да, я... — Внезапно он опустился на землю, так и не договорив до конца.
— Господин! — Сципион бросился на помощь библиарию. Тот обхватил голову руками и закричал, содрогаясь в ментальной агонии.
Воздух наполнил едкий запах гари. Сципион увидел, что из глаз Тигурия буквально вырываются разряды электричества, а силовой доспех библиария раскалился от бушующей психической энергии. Из-под керамитовых пластин стали подниматься струйки дыма. Схватившись за свой жезл, библиарий попытался выпрямиться и отвести хотя бы часть энергии от себя.
Даже сквозь латные перчатки Сципион чувствовал жар. Кожа на пальцах начала тлеть, но он продолжал держать Тигурия, не обращая внимания на боль.
— Господин, — прошипел он сквозь сжатые зубы. Позади них ударная группа Ультрамаринов готовилась выдвигаться, и бойцы даже не подозревали о происходящей здесь беде.
Но, когда Сципион был уже готов разжать руки, поток губительной энергии, сразившей Тигурия, стал постепенно ослабевать. Уже через несколько секунд он исчез окончательно, и библиарий вновь смог встать на ноги.
— Они знают, что мы здесь. — Тигурий с трудом пытался отдышаться. Дым из его рта быстро улетучивался на морозном воздухе. — И что мы намерены делать.
Сципион взглянул в сторону вражеских позиций, размышляя, насколько они далеко.
— Что же они предпримут в ответ?
Тигурий посмотрел прямо в глаза сержанту. Воролануса встревожило беспокойство, что явно читалось во взгляде библиария.
— Ничего. Они ничего не будут предпринимать.
— Что? — нахмурился Сципион.
— Они уверены, что все наши начинания здесь тщетны и что у нас нет ни единого шанса на победу. — Тигурий облизал губы, и на какое-то мгновение, когда библиарий схватил его за плечо, Сципиону показалось, что тот сейчас вновь потеряет равновесие. — Я сумел коснуться их разума. Неизмеримо более древние, чем мы, они считают этот мир своим. Они жаждут вернуть его себе, уничтожить нас, искоренить здесь все живое. Дамнос обречен.
— Вы... вы говорили с ними?
— Один из них, похоже, кто-то из главарей, вошел со мной в контакт. Он назвал себя Вестником. Но... я видел кое-что еще. Фрагмент грядущего. — Дыхание Тигурия участилось, он с силой сжал кулаки, пытаясь вспомнить все детали. — Это как пробовать схватить рукой облако... Истина ускользает от меня, брат. Темная пелена застит мой взор. Кто-то другой... — Библиарий наморщил лоб, пытаясь подобрать имя. — Несущий Пустоту. Он один из тех, кого мы ищем.
— А это видение грядущего, — спросил Сципион, — что оно нам предвещает?
Ответ Тигурия был преисполнен тревоги от нахлынувшего знания.
— Беду, брат. Всем нам оно предвещает лишь беду.
Праксор ликовал. Ощущение того, что он сражается бок о бок со своим капитаном, придавало ему сил. Его отделению, Щитоносцам, приходилось отчаянно биться, дабы не отставать от Львов. Праксор никогда прежде не видел, чтобы свита Сикария, лучшие воины Второй роты, сражалась с такой яростью и таким рвением. Стать одним из них, одним из приближенных Высшего Сюзерена — это было самым страстным желанием сержанта.
— Опасайся гордыни, брат, — когда-то наставлял его Юлус. Тогда он говорил прямо как Орад. Но капеллан давно уже умер, а амбиции Праксора все еще жили в его душе. И дело было не столько в гордыне, сколько в том, что Манориан сотворил себе идола. Брат-сержант не знал, но именно этот факт и вызывал столь горячие споры по поводу назначения Сикария среди сенаторов Макрагге, включая даже самого магистра ордена. Одни считали набирающий силу культ личности капитана вульгарным, другие же видели в нем перерожденного Инвикта, надежду на возрождение былой славы Ультрамаринов. Самые старые ветераны ордена считали, что разделение легиона подкосило сынов Жиллимана. Ордены последующих оснований, несомненно, сохраняли верность Ультрамару, но при этом были автономны и независимы.
Вся ирония положения Агеммана как капитана Первой роты, включавшей наибольшее число ветеранов, заключалась в том, что он прекрасно понимал важность героев, подобных Сикарию, но при этом был крайне обеспокоен его популярностью среди воинов. Он желал возвращения прежних времен, однако этот путь ему преграждал великий герцог Талассара.
— Следуйте за капитаном! С максимальной скоростью! — Праксор бежал вперед, и его отделение следовало за ним. Бойцы выстроились в форме буквы V, огрызаясь болтерным огнем. Их целью было прорваться сквозь авангард некронов и, подобно копью, ударить вглубь вражеских когорт.
Они уже миновали первую оборонительную стену. Сражавшиеся из последних сил гвардейцы молили о помощи и спасении, но Сикарий, казалось, не слышал их. Его лицо превратилось в мрачную, безразличную маску, а мысли были сконцентрированы на выполнении задания. Стоило только поступить иначе, поддаться жалости и состраданию — и это погубило бы их всех. По крайней мере, в нечто подобное верил Праксор.
На космодесантников бросилось механическое существо, внезапно возникшее из пелены тумана. Вслед за ним появились еще трое таких же. Они скользили по воздуху, извиваясь, словно змеи, изготовившиеся к атаке. Каждая тварь стояла на длинном сегментированном хвосте с широким, похожим на лезвие косы шипом на конце. У существ были такие же туловища, как и у тех воинов, которых Праксор вместе с боевыми братьями уничтожил при прорыве через брешь в стене, но их руки заканчивались острыми как бритвы когтями. При этом они казались бестелесными, будто бы застрявшими посередине фазового сдвига и уже наполовину исчезнувшими из материального мира.
Враг подобрался слишком близко, чтобы стрелять, и брат Вортиган инстинктивно замахнулся штыком своего болтера. Мономолекулярное лезвие должно было разрезать тварь надвое, но вместо этого оно лишь прошло сквозь нее, как сквозь пар. Зато похожий на плеть хвост существа молниеносным движением пронзил горло космодесантника. Когти вцепились в уязвимые сочленения доспехов на нагруднике и поножах. Ультрамарина вырвало потоком крови прямо внутрь шлема, а затем он рухнул.
Праксор выкрикнул имя Вортигана, одновременно разворачиваясь к противнику. Его силовой меч опутал потрескивающий ореол чистой энергии. Сияющее лезвие прошло сквозь шестеренчатую грудину духа. Существо вздрогнуло и исчезло во вспышке.
Остальные три твари ворвались в строй Щитоносцев, вынужденных остановить наступление. На земле лежал Криксос — ему отрезало половину руки, но он все еще был жив. Залп мелта-орудия Тартарона разворотил одного из духов, отправив его обратно в ту бездну, что его и породила. Двое оставшихся стали кружить вокруг медлительных космодесантников, чьи выстрелы и взмахи мечами приносили мало пользы. Праксору вспомнился старый Калт и его горгоны, обитавшие в пещерах ведьмы, которые могли одним лишь взглядом обратить человека в камень. Вот и сейчас казалось, что Щитоносцы будто бы окаменели — так стремительно двигались некроны.
Манориан быстро собрал бойцов и приказал им загонять тварей, подводя их под огонь мелтагана Тартарона. Первая погибла, превратившись в лужу жидкого металла, другую собственноручно убил сержант точным ударом силового меча.
Внезапная боль пронзила плечо Праксора. Он понял, что был еще и пятый дух, которого он не заметил. Шипастый хвост швырнул Тартарона на землю еще до того, как тот успел выстрелить, пока сама тварь издевательски уворачивалась от сыпавшихся на нее болтерных зарядов. Воины здесь вряд ли могли добиться успеха, это было дело одного только Праксора. Он отбросил свой болт-пистолет, который, зашуршав по льду, исчез в снежном тумане. Зарычав от напряжения, Праксор вытащил из тела когти существа и даже сумел наполовину развернуться, когда хвост сбил его с ног. Манориан тяжело упал на спину. Сигнал на визоре шлема показывал, что уровень питания его силовых доспехов упал до опасной отметки. Натужно взвыли сервоприводы, но все равно удар меча Праксора получился слишком медленным. Неуловимым движением когтей дух разрезал наручи доспехов. Пальцы космодесантника разжались, меч, как и болтер несколькими мгновениями ранее, отлетел в сторону, и внезапно Праксор обнаружил, что совершенно безоружен.
— Пристрелите его! — взревел сержант, перед смертью желая продемонстрировать механоиду всю свою безграничную ненависть. Болтеры извергали потоки огня, но дух без труда пролетал сквозь вспышки разрывающихся снарядов, надвигаясь на Ультрамарина, который пытался на спине отползти назад.
