Питер Фехервари - Ксеноугроза: Омнибус

— Использовать страх как оружие… — прошептал я. Меня просто тошнило от дикости ка’ташунцев. Я быстро поднялся и направился к выходу. А затем услышал голос, говорящий на резком языке врага.

— Сэр, этот ещё фурычит.

Я резко обернулся к видеоэкрану. Кто-то поднял упавшего дрона, чей глаз-камера всё ещё работал. На миг изображение смазалось, а затем остановилось на лице гуэ’ла. Его кожу покрывал густой слой грязи и какого-то красного камуфляжа. Вокруг рта и челюстей росла колючая шерсть. Брови были тяжёлыми и тёмными, а в глазах сверкала раскалённая добела ненависть.

— Шас’о Рра? — он ухмыльнулся. — Ты меня слышишь?

По выбору оскорбления я сразу понял, кто это. Так меня называло лишь одно существо на Киферии. Эзра Михалик, самозваный предводитель септа Ка’Ташун.

— Конечно слышишь, — продолжал Эзра. — Твой дипломат притащит тебя сюда ради исполнения процедуры. И, что важнее, одного урока. Ты наверняка захочешь увидеть это сам.

Из-за камеры донёсся смех.

— Буду краток. Эта атака была испытанием и, думаю, чертовски эффективным. У тебя и твоих войск есть восемь дней, чтобы покинуть Киферию. Если ты этого не сделаешь, то мои бойцы выпустят споры в каждом населённом центре планеты, и не думай, что я не сделаю этого из жалости к другим людям. Знай, что в моём понимании каждый, кто не помогает бороться с тобой, является предателем и поэтому заслуживает того, что получит. Восемь дней, Шас’о Рра, или ты увидишь смерть своих людей.

Он отвернулся и кивнул. Дрона бросили обратно на землю. С новой точки наблюдения я видел, как удаляются несколько сапог.

Тан’бай молчал. Возможно, он давал мне время подумать. Или просто нечего было больше говорить. У меня была одна неделя, чтобы сломить сопротивление. Лишь неделя, чтобы как-то найти Эзру Михалика и остановить его. Я помню, как думал, что покажу ему, что я не командующий Тень.

Эзра Михалик придумал это оскорбительное прозвище во время наших первых и единственных переговоров. Это было примерно за месяц до атаки на строительную станцию. Тогда я ещё страдал от заблуждения, что он мыслит логически. Поэтому я отправил сообщение, что хочу встретиться с Михаликом и попробовать положить конец вражде. Вскоре моё предложение приняли. Двое мускулистых ка’ташунских солдат появились у ворот особняка. Они были одеты лишь в тяжёлые сапоги и камуфляжные штаны. Каждый носил на голове ярко-красную повязку. Вооружены ка’ташунцы были лишь ножами, а к спине одного было привязано какое-то громоздкое устройство связи. Они представились охранникам желающими увидеть меня посланниками септа Ка’Ташун, но после этого стоически молчали.

Обезоруженных и просканированных гуэ’ла привели в просторную комнату для встреч, где их уже ждали я и Тан’бай. Они поставили громоздкое устройство на стол передо мной, настроили, а затем отошли, сцепив руки за спиной. Из крохотной решётки громкоговорителя раздался голос. Он говорил на грубом, резком языке гуэ’ла. К счастью, я тоже.

— Всё о’кей? Ты меня слышишь?

— Да, я тебя слышу. С кем я говорю?

— Как с кем, я же Эзра Михалик, командующий пятьдесят шестой ка’ташунской ротой. Я также говорю от имени немногих выживших из других ка’ташунских рот, двадцать шестой и пятьдесят первой.

— Ясно. Похоже, ты решил не встречаться со мной лично.

— Да, ты очень наблюдательный.

Я поглядел на двух ка’ташунцев. Лица не выражали ничего, но в глазах была усмешка.

Тан’бай склонился вперёд и начал тщательно заготовленное выступление.

— Командующий, это Пор’эль Тан’бай, говорящий от имени империи тау, и мы хотим сказать, что невероятно рады, что вы согласились на переговоры независимо от их формы. Если наши народы смогут научиться сосуществовать, то выгода для обеих сторон, несомненно, будет неизмеримой.

— Император плачет, — тяжело вздохнул Михалик. — Ты главный?

— Если вы спрашиваете, прямо ли мы ответственны за усмирение Киферии и смену режима, то нет. Однако если…

— Клёво, — перебил его Эзра, — тогда дай мне поговорить с тем, кто ответственен.

Я подался в кресле вперёд и заговорил в передатчик.

— Я командую нашими войсками.

— Ах, отлично, — до нас донёсся скрип, когда Михалик откинулся на спинку сидения. — Как мне тебя называть?

— Я ещё не выбрал имя, — медленно ответил я. — Ты можешь обращаться ко мне по моему званию: Шас’о.

Михалик тихо усмехнулся.

— Ты… ты ещё не выбрал имя? — повторил он, словно попугай. — Какого чёрта это значит?

Тан’бай ответил ему уроком протокола.

— Личные имена должно использовать лишь в кругу семьи и близких друзей. Во всех остальных случаях нужно обращаться к другим соответственно их положению в жизни. Единственное исключение может быть сделано для тех, кто заслужил право на именование простым описанием, определённым достижением или важным положением.

— И у тебя пока ничего нет, так? — обратился ко мне Михалик.

Мне не хотелось обсуждать такую личную тему.

— Я командующий касты огня. Поэтому ты можешь звать меня Шас’о.

— Хочешь сказать, что это значит «командующий», так?

— Верно, — я всё больше подозревал, что голос на другом конце радио не намерен начинать мирные переговоры. — Давайте начнём с…

— Просто командующий… — прошептал Эзра, — ничего более. Потому, что ты ещё не выбрал имя. Или потому, что ещё не заслужил? — Я промолчал, думая над ответом. Но Михалик вновь заговорил прежде, чем я успел что-то сказать. Тихо и уверенно. — Они отдали под твою ответственность целую планету, поэтому это не может быть первым разом.

Я прочистил горло.

— Да. Я пережил четыре испытания огнём.

— Ха, но в них не было ничего, что выделялось достаточно, чтобы дать тебе имя? И если «испытание огнём» для тау это «несение службы», то как ты получил своё положение с таким маленьким опытом?

— Командир Михалик… — начал я.

— О, можешь звать меня Эзрой. У меня-то есть имя.

— Значит Эзра. Если ты так хочешь знать, то я получил звание Шас’о после обучения в самом престижном военном училище во всей империи. Да, я прошёл лишь четыре испытания, но изучал искусство войны половину жизни. Не стоит меня недооценивать, — затем я улыбнулся, уверенный в том, что мои рекомендации поставят этого предводителя мятежников из захолустья на место.

— Значит, — после недолгой паузы заговорил Михалик, — ты начитался про войну в книгах и теперь думаешь, что действительно можешь руководить. Ты тень командующего. У тебя нет тела. Эй, дипломат, как будет «тень» на тау?

Если Тан’бай и был так же взбешён как я, то виду не подал.

— Рра, — подсказал он.

— Значит, я буду звать тебя так: Шас’о Рра, — Эзра вновь обратился ко мне. — Что ты об этом думаешь?

— Мне наплевать, — процедил я сквозь сжатые зубы. — Может, вернёмся к переговорам о прекращении огня?

Долгое мгновение из машины раздавались лишь фоновые помехи. Тишина так затянулась, что я подумал, что связь прервалась. Я уже собирался спросить здесь ли он, когда Эзра заговорил.

— Нет, — прямо ответил ка’ташунец.

— Что нет?

— Нет, мы не будем обсуждать прекращение огня. Видишь ли, Шас’о Рра, мы с тобой немного похожи. Я тоже полжизни изучал войну. Вот только делал это не в какой-то милой чистой школе, а в болотах, джунглях и пылающих городах. Я участвовал в войнах, чтобы узнать о них. Поэтому, в интересах… дипломатии, я даю тебе выбор. Либо ты заберёшь всех своих солдат, всех крошечных дронов и все милые машинки и свалишь туда, откуда пришёл, либо можешь остаться здесь и попытаться со мной справиться. Теперь я точно знаю, что ты не сможешь меня победить, но обещаю, что попытка станет настоящим образованием.

— Эзра, у меня двое твоих людей.

— Да, славные парни. Добровольцы. Знаешь, ты должен выбить из них информацию, а потом убить. Но думаю, что ты просто отпустишь. Они безоружны, пока что не причинили тебе вреда, и это будет цивилизованным поведением. Может ты и докажешь, что я ошибся, но я всё равно готов, — с этими словами он оборвал связь. — Увидимся, Шас’о Рра.

Я отпустил его солдат.

На поиски укрытия ка’ташунцев не потребовалось много времени. Радиопередачу было легко отследить. Сначала я решил, что это странно. Противнику прекрасно удавалась передислокация себя и уменьшающихся запасов оружия и снаряжения. Каждый раз, когда наши войска обнаруживали и уничтожали одну из тайных баз, ка’ташунцы спустя несколько дней просто появлялись в новом месте. Я понял причину лишь после встречи с Кор’эль Че’родом.

Всё в Че’роде, как и в любом представителе касты воздуха, было тонким и длинным. На экране моего стола развернулась карта, и он указал на подсвеченную зону пальцем, который был в два раза длиннее любого моего.