Дэн Абнетт - Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I
Из копий кустодианцев вырвались ослепительные лучи света, и удар бросил Хоруса на колени. Завывание вихря заглушило звук выстрелов, и Воитель закричал, но не от боли, а от потрясения, что в него стреляют его товарищи, воины Империума.
Кустодианцы выстрелили снова, жалящий свет вырвал куски из доспехов Хоруса, но ни один не смог пробить защиту. Кустодианцы, не прекращая стрельбы, приближались единым строем. Снопы молний не давали Хорусу даже подняться с коленей. Сеянус успел скатиться под лестницу, и пущенные вслед ему лучи прожгли борозды в металлических ступенях.
Хорус, наконец, сумел подняться во весь рост и, оказавшись в центре оглушительно ревущей бури, совершенно забыл о том, что перед ним соратники. Болтерный снаряд попал ему в ворот доспехов и почти развернул на месте, но, чтобы остановить Воителя, этого было недостаточно. Он выхватил копье у ближайшего кустодианца и одним ударом кулака вдребезги расколол ему череп. Быстро перевернув копье, он нанес рубящий удар наконечником и рассек следующего воина от плеча до паха. Две половинки тела мгновенно были подхвачены ветром и исчезли в воронке вихря. Еще один воин погиб после того, как Хорус воткнул копье ему в грудь, пробив насквозь и доспехи, и тело кустодианца.
Наконечник копья метнулся к его голове, но Хорус отвел его голой рукой и с поразительной легкостью вырвал оружие вместе с конечностью воина. Следующего противника он убил, оторвав ему голову. Кровь брызнула из шеи бурым гейзером, а Хорус отбросил мертвую голову в сторону и огляделся.
Остался только Вальдор, и Хорус, хищно оскалившись, стал кружить вокруг командира гвардейцев. Дуло болтера изрыгнуло огонь, но Хорус только зарычал и занес сжатый кулак, чтобы поразить последнего противника. К этому времени растущая воронка достигла своей цели, и в лаборатории раздался скрежет разрываемого металла. Участь заключенных в контейнерах существ ужаснула Хоруса, и он прекратил бой. Повернувшись, он увидел, что один из контейнеров, под пронзительные крики своего обитателя, оторвался от пола. За первым цилиндром и остальные стали срываться со своих постаментов и понеслись вверх.
Но вдруг время остановилось, и комната наполнилась ослепительным светом.
Хоруса как будто омыло теплым медом, и он повернулся к источнику света — к сияющему золотому гиганту, исполненному непревзойденного величия и красоты.
Восторг и обожание переполняли его, и Хорус упал на колени. Кто бы не преклонился пред столь совершенным созданием? Уверенность и сила окутывали его, в кончиках пальцев таилась тайна сотворения, в нем заключались ответы на все вопросы и мудрость, чтобы использовать эти знания.
Он был в сверкающих доспехах из чистого золота, красоту лица было невозможно описать, а в могуществе и славе с ним не мог сравниться никто во всей Вселенной.
Золотой воин неторопливо поднял руку, и по мановению его пальцев затих бушующий ураган. Завывание стихло, инкубационные контейнеры, покачиваясь, повисли в воздухе.
Сверкающая фигура повернулась к Хорусу и окинула его удивленным взглядом.
— Я тебя знаю? — произнес золотой воин, и Хорус всхлипнул, пораженный удивительной красотой и гармонией его голоса.
— Да, — шепотом ответил он, не решаясь повысить голос.
Гигант склонил голову набок.
— Ты хотел разрушить величайшее из моих творений, но тебя постигла неудача. Прошу тебя, сверни с этого пути, или все будет потеряно.
Хорус потянулся к золотому воину, а тот печальным взглядом окинул неподвижные инкубаторы и в одно мгновение постиг будущие последствия.
В удивительных очах гиганта Хорус прочел принятое решение.
— Нет! — закричал он.
Золотой воин обернулся на его крик, и время снова устремилось привычным потоком.
Возобновилось оглушительное завывание порожденного варпом урагана, и вместе с металлическим лязгом инкубационных капсул Хорус услышал крики своих братьев.
— Нет, отец! — крикнул он. — Ты не можешь этого допустить!
Золотой гигант уже шел к выходу, не пытаясь остановить ужасный ураган, ничуть не беспокоясь о сотворенных им жизнях. В груди Хоруса обжигающим, негасимым огнем вспыхнула ненависть.
Мощный порыв ветра подхватил и его, и он не стал сопротивляться. Ураган закружил и поднял его в воздух, а Хорус раскинул руки, готовый снова воссоединиться со своими братьями.
Бездна посмотрела на него чудовищным оком, полным ужаса и безумия.
Он не сопротивлялся и дал увлечь себя в объятия варпа.
16
«ПРАВДА — ЭТО ВСЁ, ЧТО У НАС ЕСТЬ»
ПОЧТЕННЫЙ ПРОПОВЕДНИК
ДОМА
На этот раз Локен не мог не согласиться с Йактоном Крузом.
— Все не так, как было раньше, мой мальчик, — говорил тот. — Все не так.
Они стояли вдвоем на командной палубе и смотрели на призрачный ореол Давина, висящего в космосе, словно помутневший драгоценный камень.
— Я помню, как мы впервые подошли к этой планете, — продолжал Круз. — Кажется, что это было только вчера.
— А по мне, так с тех пор прошла целая жизнь, — заметил Локен.
— Чепуха, молодой человек, — возразил Круз. — Когда ты накопишь побольше опыта, может, чему-то научишься. Доживи до моих лет, и тогда посмотрим, как ты станешь воспринимать течение времени.
Локен вздохнул. Он был не в настроении выслушивать очередную поучительную и нудную историю о «старых добрых временах».
— Да, Йактон, тогда посмотрим.
— Не пренебрегай моими советами, мальчик, — сказал Круз. — Может, я и стар, но не глуп.
— У меня и в мыслях не было ничего подобного, — ответил Локен.
— Тогда послушай меня внимательно, Гарвель, — продолжал Круз, наклонившись ближе. — Ты думаешь, я ничего не знаю, но это не так.
— Не знаешь о чем?
— О моем прозвище Вполуха, — прошептал Круз, чтобы его не услышал никто из палубной команды. — Я прекрасно знаю, что прозвище дано не из-за привычки говорить тихо, а потому, что никто не обращает внимания на мои слова.
Локен взглянул в вытянутое смуглое лицо Йактона. Кожа от старости была вся в морщинах, но его глаза, обычно полузакрытые, оставались яркими и проницательными.
— Йактон… — начал Локен, но Круз не дал ему договорить:
— Не извиняйся, это не твоя вина.
— Я даже не знаю, что сказать, — смутился Локен.
— А… Не говори ничего. Разве мы обязаны говорить только то, что желают слышать остальные? Мальчик мой, я знаю, что в нашем превосходном Легионе я только реликвия, обломок давно прошедших времен. Знаешь, я еще помню времена, когда мы сражались без Воителя. Можешь себе такое представить?
— Боюсь, очень скоро нам всем представится такая возможность, Йактон. Близится день открытия Дельфоса, а оттуда нет никаких вестей. Апотекарий Ваддон, даже получив анафем, и сейчас не ближе к разгадке этой тайны, чем прежде.
— Анафем?
— Оружие, которым был ранен Воитель, — пояснил Локен, уже жалея, что упомянул меч кинебрахов в присутствии Круза.
— О, это должно быть очень мощное оружие, — глубокомысленно произнес Круз.
— Я бы хотел вместе с Торгаддоном вернуться на Давин, — сменил тему Локен, — но боюсь не сдержаться, встретив Маленького Хоруса или Эзекиля.
— Мальчик, они же твои братья, — сказал Круз. — Что бы ни случилось, никогда не забывай об этом. Обрывая родственные связи, мы рискуем навлечь на себя неприятности. Отворачиваясь от одного брата, мы отворачиваемся от всех.
— Даже если они совершают чудовищную ошибку?
— Даже тогда, — кивнул Круз. — Все мы совершаем ошибки, парень. Надо воспринимать их должным образом — как уроки, усвоенные с тяжкими усилиями. Если только это не смертельные ошибки. В таком случае эти уроки усвоит кто-нибудь другой.
— Я не знаю, что делать, — признался Локен, склонившись над перилами палубы. — Я не знаю, что происходит с Воителем, и ничем не могу ему помочь.
— Да, это нелегко, мой мальчик, — согласился Круз. — И все же, как говорилось в мое время, если ничего не можешь предпринять, не стоит беспокоиться.
— В твои времена, Йактон, жизнь, вероятно, была намного проще, — сказал Локен.
— Да, это точно, — поддакнул Круз, не обращая внимания на сарказм собеседника. — Тогда не было этой чепухи с тайными ложами, и этому выскочке Варварусу в голову бы не пришло требовать крови. Неужели мы позволили бы летописцам обосноваться на славном корабле, писать о нас издевательские стишки и утверждать, что это неприукрашенная правда? Я тебя спрашиваю, куда подевалось былое уважение к Астартес? Все изменилось, мой мальчик, все изменилось.
Слушая Круза, Локен вдруг удивленно прищурился:
— О чем это ты говорил?
— Я сказал, что все изменилось с тех пор…
— Нет, — перебил его Локен. — О Варварусе и летописцах.
