Питер Фехервари - Ксеноугроза: Омнибус
— Мы готовы! — объявил он.
На экране появилось сухое морщинистое лицо Аун’Ва. Он восседал за огромным белым письменным столом. На голове ауна был высокий головной убор.
«О’Шассера, — сказал он, — я надеюсь, что это сообщение застанет тебя в благополучии и добром здравии, а все твои начинания получат успешное завершение. Члены Аун’т’ау’рета получили твое предыдущее послание. Оно вызвало долгие обсуждения. Совет решил, что ты имеешь полное право воспользоваться Таал Саал’И. Мы находим весьма мудрым твое решение оставить службу ради того, чтобы полностью сконцентрироваться на создании семьи. Вся империя понесет страшную потерю, если род Киру прервется. Если возвращение на Т’ау — это твое окончательное решение, мы встретим тебя здесь со всеми полагающимся почестями.
Но я хотел бы высказать не только мнение членов Аун’т’ау’рета, но и свое собственное. Тень Солнца, когда я впервые встретил тебя, ты только начинала обучение, но уже тогда я знал, что ты станешь особенной, той, что однажды поведет вперед всю империю. Я делал все возможное, чтобы помочь тебе. Я использовал свое влияние, чтобы добиться для тебя самых опасных и сложных заданий, потому что чем жарче горнило, тем острее клинок.
Твой отец знал об этом, и не только знал, но и одобрял. Он никогда не говорил тебе, как сильно он гордился тобой. Однажды он признался мне: «В этой девочке я вижу все лучшее, что было во мне». Поэтому он и дал тебе это имя. Ты затмила его славу, и в то же время, ты была светом его жизни.
Я пойму, если ты решишь вернуться домой. Но я также хочу, чтобы ты управляла своими страхами, а не позволяла им управлять тобой. Мы оба знаем, что существует Высшее Благо. Ради него нам приходится чем-то жертвовать, но это самый мудрый, самый правильный путь.
Вне зависимости от того, какое решение ты примешь, Аун’т’ау’рета и я лично будем с нетерпением ждать твоего возвращения».
Изображение погасло. Ни Тень Солнца, ни Сабу’ро не решались пошевелиться.
— Пора убираться с этой планеты, — пробормотала девушка.
Лицо Сабу’ро выражало одновременно нетерпение и беспокойство. Он сглотнул и решился задать мучавший его вопрос:
— Мы возвращаемся на Т’ау, командующая?
Девушка подошла к люку шаттла и посмотрела на царившую на взлетно-посадочной площадке суету. Прохладный ветер приносил запах дыма. Тень Солнца увидела Холлетта. Он все также сидел на чемодане и держал Джанаю на коленях. Девочка играла со своей тряпичной куклой. Потом она перевела взгляд на клетку с урсалотом. Инженерам наконец удалось погрузить ее в шаттл. Потом она увидела мальчика у посадочной рампы. Он был все в той же безупречной кадетской форме и с косичкой черных волос. Тогда, лежа в грязи посреди болота, она спросила, кто он. Теперь она знала ответ. Это был ее сын.
«Тебя могли бы звать Э Рра’Э — «Сын Тени Солнца». Это имя нравилось бы всем — оно прекрасно. Какое приятное сочетание звуков, удивительная гармония. В тебе воплотились бы все мои достоинства, и не только мои. Ты унаследовал бы все лучшее, что было в роду Киру. Ты бы затмил меня, и я бесконечно гордилась бы тобой».
Малыш с надеждой посмотрел на нее и поманил рукой. Он звал ее, просил сойти с шаттла, подойти к нему. Девушка ударила рукой по панели управления, закрывая люк. Все звуки стихли.
— Зачем нам ехать домой, когда еще столько всего предстоит сделать? — ответила Тень Солнца.
Молодой шас'уй радостно улыбнулся.
— Я задам курс на сближение с кораблем Кен’Хита, — сообщил он и гордо направился к кабине пилота.
В наступившей тишине, девушка коснулась рукой холодной металлической двери. Все ее тело обмякло, девушка несколько раз всхлипнула, не в силах подавить рыдание. Из глаз посыпались слезы.
— Мне так жаль, малыш, — прошептала она, — но я не могу.
Она прерывисто вздохнула, шмыгнула носом, и расправила форму.
«Ах, Ору’ми, — подумала Тень Солнца, — как бы ты сейчас посмеялась над своей старшей сестрой».
Она повернулась и пошла за Сабу’ро. Последней из рода Киру предстоит серьезная работа и множество важных свершений во имя Высшего Блага.
Шаттл поднялся в воздух. Тень Солнца увидела свое отражение в стекле иллюминатора. Она больше не плакала. В конце концов, того мальчика, который остался внизу, никогда и не было. А теперь, вдруг осознала Тень Солнца, и не будет.
Энди Чамберс
Аркушанская война
В новом мире гостя приветствовала музыка импровизированного оркестра: бой барабанов и лязг тарелок. Казавшиеся приглушенными и далекими звуки гулко растекались в холодном разреженном воздухе. Спускавшийся по рампе единственный пассажир космического челнока не ожидал, что встречать его прибудет целая делегация, пусть даже такая немногочисленная и унылая. Высоко над горизонтом висели два солнца, озарявшие пейзаж пронзительно ярким светом, но почти не согревающие планету. Последние крупицы тепла уносил прочь леденящий ветер, гнавший клубы неприятной мелкой пыли. Невысокие барханчики ржаво-красного песка начинались от самого края посадочной площадки и уныло тянулись на сколько хватало глаз до самого горизонта. Вдалеке возвышались несколько куполов, прямоугольных построек и невысоких башенок, очевидно, и представляющих собой единственную колонию на Аркунаше. Посреди бескрайней пустоши эти оторванные от остального мира грязные белесые домики выглядели одинокими и потерянными.
Гость оказался высоким и широкоплечим. Лицо его покрывали многочисленные шрамы — удивительная особенность для представителя культуры, способной легко излечивать подобные несовершенства. Воин, безусловно, давно вышел из юношеских лет, но еще был полон жизненных сил. Проницательные темные глаза, чуть прищуренные из-за яркого света и колючей пыли, внимательно осмотрели встречающих. Пожалуй, не стоило отказываться от любезно предложенного пилотом челнока респиратора. Среди всей прибывшей на посадочную площадку делегации гость сразу выделил безмятежное лицо рослого начальника колонии и коренастую фигуру ведущего инженера. Худосочный парень с синими метками на лице, игравший в импровизированном оркестре на тарелках, отделился от группы музыкантов и поспешил навстречу прибывшему.
— Большая честь для нас приветствовать столь высокого гостя и великого воина! Не позволите ли мне, никчемному младшему помощнику, сопроводить вас?
— Конечно, я…
Не дожидаясь ответа, помощник попятился, жестикулируя так, словно пытался тянуть за собой собеседника за невидимые путы. Ошарашенный воин последовал за ним, звонко цокая армированными копытами по рампе. После долгих недель, проведенных в путешествии, он наконец ступал на твердую землю.
— Позвольте, я представлю вас друг другу, — младший помощник жестом указал поочередно на широкоплечего гостя и главу колонии. — Великий воин Шас’о Виор’ла Каис Монт’ир. Его высочество принц Аун’о Т’ау Васой Ти’асла.
Обращаясь к рослому ауну, воин опустился на одно колено и склонил голову.
— Аун’о, я польщен, что вы лично прибыли, чтобы встретить меня, но, право, не стоило беспокоиться.
Лицо главы колонии, худое и скуластое, имело форму буквы «Т». Тонкогубый рот кривился в гримасе легкого неодобрения. Отметка небесной преданности сияла над переносицей, словно третий глаз. Когда он заговорил, тон его оказался скучающим и бесцветным, пресное и безучастное бормотание.
— Ерунда, Шас’о. Я счел подобающим прийти сюда, чтобы поприветствовать вас и познакомиться.
Помощник прочистил горло и негромко ударил в тарелки.
— Также, ваши высочества, позвольте представить достопочтенного куратора Фио’уи Ке’лшан.
Кряжистый инженер коротко кивнул воину.
— Нам с вами многое предстоит обсудить, Фио’уи, — вежливо обратился к нему гость, — надеюсь, нас ждет плодотворная совместная работа на благо колонии.
Плосконосый инженер, явно не пребывавший в восторге от перспективы тесного сотрудничества, лишь хмыкнул в ответ. По лицу воина пробежала хмурая тень. Помощник поспешил нарушить неловкое молчание.
— Пожалуйста, пройдемте в главный зал, там нас ждет легкий фуршет.
Воспользовавшись моментом, музыканты вновь ударили в барабаны и тарелки. Представители касты воды проследовали к небольшому полукруглому зданию неподалеку. Гость же чуть задержался, чтобы задать помощнику мучавший его вопрос.
— А где все воины, которыми я прибыл командовать? Странно, что меня приветствовали — хоть и, безусловно, любезно — прочие обитатели колонии, но не они.
Аун’о ответил сам, перебив помощника, уже начавшего было строить витиеватое объяснение.
— Шас’ла дуются у себя в казармах за то, что им запретили приносить оружие на церемонию приветствия. Вот они и заявили, что скорее пойдут голыми, чем безоружными. Видите ли, не хотят позориться перед своим новым Шас’о! И это здесь, на совершенно пустой планете, где кроме нас ни одной живой души. Подумать только, ведь тут и стрелять-то не в кого! — Аун’о коротко хихикнул и вновь придал своему лицу выражение снисходительного равнодушия.
