Дэн Абнетт - Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том III

«Почти все собрались, — подумал легионер. — Хорошо».

Грубую шерсть, растущую на телах дикарей, покрывали многочисленные символы, нанесенные кровью. Культисты замерли посередине какого-то танца, словно изображая жутковатую немую сцену, и глаза всех присутствующих обратились на космодесантника.

Подошел Ракшель, и улучшенное обоняние Малогарста уловило сладкие химические следы наркотиков в дыхании и поту давинца.

— Так ты пришел, благородный воин.

— Почему бы и нет?

Посланник пожал плечами.

— Ты не снял доспех.

— Я всегда ношу его. Не могу нормально передвигаться без брони.

— Неважно, — отозвался Ракшель, — мы должны снять её.

На стене обнаружился неровный октет со стрелами, выполненными из листовой латуни, платины с извилистой гравировкой из зеленой меди и тусклого железа. Со знака свисали прочные цепи и кандалы.

— Меня необязательно приковывать, — заметил Малогарст.

— О, очень даже обязательно, — возразил посланник.

— Я не позволю заковать себя.

— Твой род не знает страха, так что же пугает тебя? Или ты окажешься в цепях, или оставишь нас.

Кривой издал глубокий грудной звук.

— Что ж, ладно.

Ракшель жестом подозвал сородичей, державших в руках необходимые инструменты, и давинцы кое-как стащили с Малогарста доспехи. Когда с легионера сняли респиратор, он хрипло, шипяще вздохнул — без маски Кривой дышал с затруднениями.

Поддерживая огромного воина, полулюди подвели его к октету.

Малогарст. Приди ко мне.

Все присутствующие услышали эти слова, и дикари подняли головы.

— Нужно действовать быстрее, — объявил посланник. — Нерожденный уже здесь!

Давинцы торопливо защелкнули кандалы, и, убедившись, что советник закован, отступили и вперились в него взглядами. Легионер неуверенно подергал цепи.

Взревели предупредительные сирены, загорелся поворотный сигнал над левой погрузочной дверью, и пластальной прямоугольник, выкрашенный в чёрно-желтые полосы, открылся, впуская в ангар наружную тьму.

Вошел Цефа, вновь-рожденный шаман; тело мальчика, в котором он пребывал ныне, поблескивало, словно покрытое известью. Сквозь белизну просвечивали кровавые линии порезов и нечеловеческие, ярко-багровые глаза. Жрец, одетый только в набедренную повязку, держал в руке стеклянисто-чёрный нож, испускавший струйки тёмного дыма.

— Ты пришел, глупец, — злорадно произнес Цефа. — Кривой, как именуют тебя Сыны Гора — искаженный для них, но не для меня. Раса гигантов, выведенных для войны, и ты, неизысканный клинок.

Остановившись перед Малогарстом, мальчик быстро взмахнул ножом, оставив порез на покрытом шрамами торсе космодесантника. Советник едва сдержал вскрик — рана пылала холодом пустоты.

— Гор стал богом. Каждое око эмпиреев следит за его возвышением, и кровь создания, столь высоко ценимого магистром войны, окажется достойным даром.

— Он убьет вас всех! — прорычал Малогарст, натягивая цепи во внезапном приступе бессильной ярости.

Ракшель улыбнулся, оставаясь за спиной Цефы.

— Нет. Ты сам назвал себя пешкой. Это верно для всех нас, и любое могущество, обретенное нами, требует чего-то взамен. Эреб знал об этом, но ты не слушал его, и настало время расплачиваться за твои жалкие заклинания и созданных тобою луперков. Пришел твой последний час. Гор нуждается в сильной руке, которая будет направлять его, и мы возьмем это на себя.

Улыбаясь окровавленным ртом, мальчик завел низкое, грудное песнопение. Температура резко упала, и давинцы вновь начали свой омерзительный танец. Ритм им задавал медленный грохот барабанов, непрерывно и плавно ускоряющийся.

Цефа водил ножом перед Малогарстом, резко опуская клинок в унисон со своим песнопением. Изогнув спину, легионер издавал рев после каждого выпада, и паутина холода расползалась по коже, втекала в кости, сопровождаемая омерзительным шевелением в теле.

— МАЛОГАРСТ, Я ПРИШЕЛ! — взревел голос, обретший телесность. Теперь он волновал не только душу, но и воздух.

У плеча мальчика возник чёрный силуэт.

— Прими это достойное подношение, о Квильцак-Икар! Раздвинь завесу, окружающую мир, и войди к нам. Присвой облик и плоть Малогарста Кривого!

Тёмная фигура уплотнилась, превратившись из колонны извивающегося дыма в круговорот светящейся чёрной жидкости. Кратко появлялись намеки на конечности, но тут же исчезали, изгнанные непрерывным вращением. Вытягивались длинные ложноножки, касавшиеся лица космодесантника.

Прикованный легионер начал смеяться. Ракшель потрясённо взглянул на него, а Цефа запнулся на полуслове.

— Мой ход, — объявил Малогарст. — Спасибо за имя демона!

Советник завел песнопение на грубом и древнем языке, сначала едва слышно, затем всё громче и громче. Колдовской наговор Кривого смешивался с барабанным боем давинцев и заклинаниями жреца, угрожая подорвать их изнутри.

— Он знает речь нерожденных! — прошипел Цефа.

Сперва мальчик боролся, повышая голос, но затем заскрежетал зубами. Из глаз жреца потекла кровь.

— Квильцак-Икар! Квильцак-Икар! Квильцак-Икар! — кричал Сын Гора, и древние слова, срываясь с его уст, отбрасывали тянущиеся щупальца проявлявшегося демона.

Нерожденный перенес внимание на Цефу. Теперь шаман угрожающе размахивал ножом вокруг себя, издавая воющие и лающие звуки, которые не могла породить человеческая глотка.

— Заткните его! — заорал Ракшель, указывая на Малогарста.

Давинцы бросились к пленнику — двое обхватили руками голову легионера, но тот яростно задергался и стряхнул дикарей. Третий культист кинулся к советнику, держа шипастый намордник.

На мгновение прервав заклинание, космодесантник повел челюстью и смачно харкнул в лицо получеловека. Завизжав, давинец отшатнулся, прижимая руки к вытекающим глазам; из-под пальцев заструился кислый дымок, и культист рухнул на пол. Подбежал ещё один дикарь, но Малогарст остановил его взглядом.

— Нет! — завопил посланник.

С кривых губ легионера слетели последние звуки песнопения, и жрец, упав, словно от удара, свернулся на палубе возле маслянистой колонны.

— Возьми его, — произнес Малогарст.

— Да, — отозвался демон.

Жидкость рванулась к Цефе, протискиваясь в глаза, рот, уши и нос. Одержимый мальчик забился в конвульсиях с такой силой, что ударился головой о пол, оставив кровавый отпечаток.

А затем украденное тело взорвалось, и куски сырого мяса, парящего в прохладном воздухе ангара, шлепнулись о стены.

Нечто иное заняло место жреца. Нерожденный.

Квильцак-Икар проявил себя — нескладного монстра вдвое выше космодесантника. Развернулись многочисленные руки, разжались пальцы с когтями-клинками. Демон встряхнулся, очищаясь от крови, будто пёс, вышедший из реки.

— Свободен, — прошипел нерожденный. — Я свободен, и ты мне не господин.

— Что ты наделал? — вскричал Ракшель. — Он неуправляем!

— А я и не собирался управлять им, — ответил Малогарст, с презрительной легкостью разрывая звенья цепей. Освободившись, легионер шагнул вперед от октета, и демон зарычал, выбрасывая в сторону Кривого полдюжины лап. Советник произнес имя твари, выплюнул пять слогов, которые больно было произносить, и поднял руки.

Квильцак-Икар замер на месте, издавая яростный рёв.

Дикари, что-то испуганно бормоча, царапались в запертые двери.

Ракшель отступил было назад, но Малогарст, по-прежнему сдерживая демона одной рукой, другой схватил посланника за шею и поднял над палубой.

— Глупо было недооценивать меня, давинец, — прорычал легионер. — Отделение Грыбена, покажитесь!

Реальность исказилась, и на мостках ангара возникли пятнадцать Сынов Гора с болтерами, направленными на демона и паникующих культистов.

— Ракшель, как ты вообще мог подумать, что этот смехотворная интрига сработает? — поинтересовался Малогарст. — Призвать демона, чтобы он беспокоил меня день и ночь, а затем попытаться завладеть моим телом под видом помощи? Как может смертный вырожденец вроде тебя перехитрить Сына Гора? Твой план основывался на страхе, посланник.

Космодесантник поднес давинца ближе.

— А мы не знаем страха.

Получеловек судорожно вздохнул, не в силах ответить.

— Может, я и калека среди моих братьев, но всё равно превосхожу тебя во всем, — добавил Кривой.

Тем временем Квильцак-Икар принялся вопить, изрыгая жуткие угрозы на всех языках, звучавших от начала времен. Скрючив пальцы правой руки, Малогарст сжал кулак, и демон заверещал от мучительной боли. После этого советник снова обратил внимание на Ракшеля.

— Я в последний раз отклоняю твою просьбу об аудиенции у магистра войны. А теперь ты умрешь.

Сын Гора медленно сдавил горло давинца, и тот бешено забился в руке мучителя, отчаянно и беспомощно пиная легионера болтавшимися ногами. Вскоре последний вздох Ракшеля перешел в предсмертные судороги, и Малогарст довольно ухмыльнулся.