Майкл Стэкпол - Драконы во гневе

Уилл заморгал:

— Ух ты! Что это было?

— Немного драконьей магии, — Дрени слегка наклонил голову, — все события, происходящие в мире, имеют эхо — но не слышимое, это такие отголоски, которые путешествуют во времени. Драконы могут видеть эти вибрации и пользоваться ими. Немного магии, и мы можем добавить им силы, чтобы их увидели другие. Когда мы приземлились, я увидел то, что только что наблюдали вы сами, но только картина была еще более нереальной. Словно вход в пещеру был закрыт занавесом, он открывался, приглашая меня домой.

Ворон кивнул:

— Могу себе представить, это действительно потрясающе. Однако у меня есть вопрос. Если то, что ты говоришь о действиях, которые создают эти отголоски, правда, значит, у драконов есть доступ ко всему, что происходит в мире.

— Или когда-либо случалось в нем, поскольку отголоски никуда не исчезают, а остаются в мире, — Дрени кивнул, — твой вопрос рождает следующее «почему». Почему, обладая подобным знанием, мы не вмешались раньше от лица врагов Кайтрин — даже для того, чтобы просто рассказать им о положении дел.

— Что ж, ты опередил меня с вопросом.

— Твой вопрос заключает в себе то, о чем спорят уже долгое время. Во-первых, существует возможность с помощью магии уничтожать отголоски еще до того, как они возникли, или же изменять их, поэтому им не всегда можно доверять. Во-вторых, представь, каково это слышать, как одновременно поют сотни птиц. Как ты сможешь выделить пение какой-то определенной птицы? А теперь прибавь к этому все песни, когда-либо спетые всеми птицами, которые когда-либо существовали? Откуда ты будешь знать, которую из них слушать? Драконы могут уловить и вычленить один, два отголоска, но исключительно для своих собственных целей и развлечений. Как шпионы, мы не очень сильны.

Эрлсток улыбнулся:

— А Кайтрин уничтожает свои отголоски?

— Да, так мне говорили, — Дрени раскрыл и сложил крылья, затем лапой указал в сторону входа в пещеру. — Добро пожаловать в мой настоящий дом. Вы с радостью приняли меня в своем мире, теперь я приглашаю вас в свой.

Уилл вошел в полутемную пещеру. Растущий внутри мох излучал мягкий зеленый свет, это напомнило Уиллу пещеру Ораклы рядом с Гирвиргулом. Ему хотелось, чтобы Дрени снова задействовал магию, тогда он увидел бы настоящую картину. Но даже без магии место казалось ему удивительным. Каменные столбы переливались всеми оттенками цветов, по сталактитам и сталагмитам бегали крошечные существа. От всего этого у Уилла разбегались глаза.

Ворон внезапно схватил его за куртку и резко дернул, не дав Уиллу свалиться в пропасть. Оттуда из глубины постоянно исходил жар. Там внизу медленно двигалась горящая лава и небольшие черные островки, плывущие на север. Островки откалывались и тонули, тут и там вспыхивали языки пламени. Смотреть на это можно было так же долго, как и на преображавшийся вход в пещеру. На какие-то доли секунды Уилл представлял, как бы выглядела эта река, но увиденная сквозь магию.

— Смотри, куда идешь, Уилл.

Дрени подошел и перенес каждого на другой берег:

— Простите, я иногда забываю о нашей разнице в размерах.

Они продолжили свой путь. Уилл замедлил шаг, чтобы идти рядом с Дрени:

— То, что ты проделал с входом в пещеру. Так можно сделать с чем угодно?

— Например, Уилл.

— Ну… — вор беспокойно вздернул плечи, — с людьми?

Дракон глубокомысленно кивнул:

— С живыми существами, да. Существ изучают, чтобы что-то узнать о них: о питании, миграции, процессах размножения…

— Процессах размножения? — Уилл густо покраснел. — Даже людей?

— Да, Уилл, хотя нам это так же интересно, как тебе, например, наблюдать за случкой собак.

— Ах, так ты не…

— Нет, Уилл, — Дрени внимательно смотрел на него, пока они шли по туннелю, уходящему вниз, а потом налево. — Так значит, тебя в особенности интересует, можно ли увидеть отголоски кого-то?

Вор кивнул:

— Я подумал, а что, если, может быть, ты дашь мне возможность увидеть моего отца, то есть, понимаешь, еще до того, как он стал одним из них.

— Зачем?

— Ну, потому что, ладно… Там, в горах, я видел, как Ворон прощался со своим братом, и несмотря на все то, что произошло с Саллиттом, они все же немного похоже. И Эрлсток с братом, между ними тоже есть родственная связь. Так вот, я знаю, что мой отец писал стихи, как и я иногда. Я знаю, что он мой отец и все, но я не могу увидеть его.

— Я помогу тебе в этом, Уилл, но ты должен понять две вещи. Первое — это будет не видящий и думающий образ твоего отца. Ты будешь видеть будто бы его призрак. Он не будет тебя видеть. И он не сможет говорить с тобой.

— Ну я так и думал, — Уилл пожал плечами. — Что еще?

— Возможно, что потом он будет постоянно являться тебя.

— Являться? Как призрак?

— Именно.

— Ух-ты, — Уилл попытался вспомнить, видел ли он когда-нибудь приведение, или нет, но пришел к выводу, что все-таки нет. При мысли о том, что у него будет свое персональное приведение, на голове зашевелились волосы.

Однако он решил рискнуть:

— Я все еще хочу попробовать.

— Хорошо, я с радостью помогу тебе, — догнав всех остальных, Дрени остановился. Вся команда ждала их посреди широкого и круглого перекрестка дорог. — Мы пойдем налево, там находятся покои моей семьи. Вы сможете отдохнуть, а я пока поговорю со своими наставниками. После мы к вашим услугам, до тех пор пока вас не вызовут в Совет.

Эрлсток сжал губы:

— Совет?

— Совет наших лидеров, — Дрени слегка приоткрыл пасть. — Это они будут решать, будем ли противостоять Кайтрин, или вступим в войну на ее стороне.

ГЛАВА 71

Уилл и в самом деле не спал. Когда они дошли до пещер семьи Дрени, их встретили дракоморфы и отвели в комнаты для гостей, расположенные в отдалении от главной входной залы. Ко всеобщему удивлению они встретили там принцессу Алексию. Она ждала их. Ворон отодвинул Уилла в сторону и поднял ее на руки, заключив в крепкие объятия. Девушка обняла его за плечи, а он радостно кружил ее. Юноша даже не слышал, что влюбленные говорили друг другу, но улыбки подсказали, что это было что-то хорошее.

Остальные отошли в сторону и были рады наконец снять с себя все вещи и дорожную одежду. Уилл хотел засыпать принцессу вопросами о том, как она оказалась здесь, но красноречивый взгляд Резолюта остановил его. Парнишка собрал свои вещи и понес их к одной из дверей, выходящей прямо в главный зал.

Когда он вернулся, Ворон уже выпустил принцессу из своих крепких объятий, но его рука по-прежнему обвивала талию принцессы. Алекс широко улыбнулась, приветствуя всех, даже маленького Квика, расположившегося у нее на плече. Она вкратце рассказала им о сражении в Нэвволе и о том, как ей удалось присоединиться к Керригану и отправиться в Вэл.

Уилл захлопал в ладоши:

— Принцесса, но это не сравнится с тем, что сделал Дрени. Он убил другого дракона, просто откусив от него огромный кусок. Знаешь, мы были…

Эрлсток положил руку Уиллу на плечо:

— Еще будет время рассказать эту историю, Уилл. Думаю, нам всем необходимо отдохнуть.

— Нет, я в порядке на самом деле.

Резолют прокашлялся:

— Уилл, нам всем нужно немного полежать и прийти в себя.

— Ах да, — Уилл наконец понимающе кивнул, — хорошо, ну я пойду к себе в комнату, она вон там. Если кто-то хочет послушать эту историю или еще что-нибудь, я буду у себя.

Алексия кивнула:

— Хорошего сна, Уилл. Я очень рада снова тебя видеть.

— И я тоже, принцесса, — он побрел в свою комнату и вздохнул. Все здесь было сделано в соответствии с размерами дракоморфов. И чтобы забраться в кровать, сначала Уиллу пришлось закинуть ногу, а потом подтянуться. Он приземлился на толстый мягкий матрац, который практически поглотил его.

Лежа в большой кровати, он вдруг почувствовал себя очень одиноко. То, как Алексия смотрела на Ворона, напомнило ему то, как смотрела на него Сейс. Вот бы и Сейс оказалась вместе с ней, здесь.

Эта мысль удивила его. Он вырос в Низине, поэтому любовь была для него чем-то, что случается только в песнях. В свое время ему пришлось узнать, что такое похоть, — его мать зарабатывала деньги собственным телом. Задирать юбки было чуть ли не основным видом деятельности в Низине, но, конечно же, это нельзя было перепутать с любовью. А о семье в действительности он знал лишь по своим наблюдениям, но зачастую ему казалось, что люди вместе только потому, что так проще выжить, чем поодиночке. Маркус и Фабия точно были вместе только поэтому.

В песнях любовь, конечно же, была некой всепоглощающей силой. Она была предопределена, и ее тут же можно было узнать. Но то, что он чувствовал к Сейс, не было похоже на то, что предназначено судьбой. Постепенно ему стало приятно быть рядом с ней. И когда они прощались — даже с оговорками, о которых он поведал Алексии, — ему не хотелось говорить ей «прощай».