Ник Перумов - Хранитель Мечей. Рождение Мага

При одной этой мысли пальцы Императора сжимались в кулаки. Свои же, люди, не эльфы, не кобольды, свои же ударили в спину, едва прослышав о случившейся беде. А вот почитавшиеся дикими людоедами северные орки прислали депутацию, всемилостивейше прося даровать им возможность работать на Империю и тем спастись от голодной смерти в бесплодных тундрах… Император дозволил, и теперь на восточных рубежах не было более рьяной и зоркой стражи. Правда, возмутились пограничные бароны, но тут уж Император не церемонился. Во время вторжения из Семадры многие перешли на её сторону – что и было запомнено. Граф Тарвус утопил мятеж в крови. После этого наступила тишина.

Радуга, едва-едва оправившись после разгрома, тоже сидела тихо, мало-помалу разбирая архивы погибшего Ордена Арк. Из всех магов Император допускал к себе только одну Сежес – животный ужас волшебницы перед белой магической перчаткой на руке Императора, казалось, навсегда впечатался ей в память. Правитель не прибегал больше к услугам магов-целителей, довольствуясь травниками; искусные лекари были и среди Вольных, несколько десятков которых, кстати, неожиданно пришли на службу Империи.

– Да, Тайде, я хочу собрать все обитаемые земли под свою руку. Ты не забыла, что никто из корабелов ни разу так и не приставал к берегу Запретных земель – там, далеко, за Поясным Океаном?

– Я помню, – тихо сказала Агата, не убирая руки с плеча Императора.

– Когда-нибудь мы вернёмся туда. – Глаза Императора сузились, он видел перед собой не развороченную, истерзанную огнём утробу громадного города, а стройные шеренги идущих в бой манипул – там, далеко-далеко, где солнце круглый год стоит в зените.

– Но только сначала надо закрыть Разлом, мой Император. – Пальцы Дану осторожно погладили мужчину под ухом, чуть-чуть царапнув ноготком.

– Закрыть Разлом… да что ты, Агата! Если спасовала вся Радуга!..

– А разве ты спасовал перед Радугой? – парировала Агата.

Император недоумённо взглянул на неё.

– О чём ты, Сеамни? Мы и так караулим вдоль всего Разлома! Что же мне, вести легионывглубь?

– Вот именно над этим и следовало бы поработать Радуге, – произнесла Агата. – Враг никуда не делся, мой Император. Они остановлены, но они здесь. И просто выжидают время, чтобы вернуться. Настанет день, когда это случится – и кто знает, устоим ли мы тогда?

Император молчал.

– Я чувствую эту угрозу. – В голосе Агаты послышались слёзы, столь непривычные для неё. – Я не могу ошибиться, я же была Видящей, у меня кое-что осталось…

Император знал, что она права. Дар предвидения, особенно предвидения беды, у Агаты и впрямь остался, погружая порой бедняжку в оцепенение от видений грядущих войн и бедствий. Она, например, сумела предугадать нападение из-за Селинова Вала – и с тех пор к её словам прислушивались особенно внимательно.

– Никто из легионеров не пойдёт вниз, – угрюмо сказал Император. – Даже Серебряные Латы. Да и как можно их вести, пусть даже под прикрытием чар, если… ты же видела, что делает этот проклятый туман с людьми!

Агата видела. И не раз, когда сопровождала Императора в его нескончаемых поездках вдоль Разлома. Вырывающиеся из чудовищной трещины белые капли, попадая на человека, обращали его в такое страшилище, что диву давалась даже многоопытная Сежес. По первости эти чудища уложили немало народа – прежде чем на вооружение арбалетчиков не поступили отравленные стрелы, сработанные наконец-то отринувшим добровольную схиму Нергом. Обычное оружие убивало тварей, но лишь после того, как их удавалось изрубить на куски. Новый яд валил их с ног – или лап – мгновенно.

– Надо придумать, чтобы они пошли, – непреклонно проговорила Агата. – Иначе… Мы столкнёмся кое с кем похуже этих чудищ.

Она не произнесла вслух «козлоногие», Император понял её и так. Жутковатые друзья-враги, чей прорыв еле-еле остановила Радуга где-то в ином пространстве – но уже у самых границ мира Мельина. Никто так и не понял, откуда они пришли и что им нужно, – но Радуга стояла против них насмерть. Император невольно свёл брови – ясно ведь было, что козлоногие разыграли с ним несложную комбинацию, подбросив ему могущественный артефакт против мощи магов Семицветья, что, собственно говоря, и сделало возможной саму войну, в противном случае восстание было б подавлено ещё в самом Мельине.

– Если козлоногие столь могущественны, как же они не сумели прорвать заслоны магов?

– Радуге помогли, – уверенно сказала Агата. – Собственно говоря, главный-то удар пришёлся как раз и не по магам. Его принял на себя кто-то иной…

– Знать бы кто… – вздохнул Император.

Признание в этом он с трудом вырвал в своё время из Сежес. Опираясь на один простой аргумент: если какая-то там перчатка позволила ему, Императору, чуть ли не перебить всё Семицветье – как же тогда Радуга устояла против совокупной мощи врагов, рвавшихся наверх?.. Волшебница долго отнекивалась, но в конце концов призналась. Впрочем, тайна загадочного защитника так и осталась неразгаданной. Как и то, куда исчезли Алмазный и Деревянный Мечи; как и то, куда пропал императорский советник Фесс.

Императору было не до загадок. Наступила весна, время, когда с юга приходят пираты, когда, ошалев от бескормицы, с севера начинает напирать нелюдь, когда эльфы, совершив свой праздник Возлияния Соков непременно должны отметить начало плодородного сезона свежей хумансовой кровью; когда удальцы восточных земель, не забывших зимнее поражение, могут попытаться вновь – и хорошо ещё, если они не сговорятся с пиратами…

И хорошо, если у Дану не найдётся второй Видящей.

Крошечная кучка Дану, выйдя из Бросовых земель, обосновалась в остатках Друнгского леса, что вызвало ропот в Хвалине, Остраге и Ежелине. Прямой, как стрела, тракт пришлось переносить – теперь он огибал древнее владение Дану с юга. Император не ошибся в предвидении – жалобы от городских голов повалили кучей.

Дану крадут детей… Дану отравили пастбище… Дану стреляли из луков по стаду коров… Дану обобрали купца… Пришлось выслать две полные когорты. На какое-то время порядок восстановился, но Император не сомневался – скоро этому придёт конец. Кровавая память о походе двух сотен Дану через Империю сотрётся не скоро.

Император вздохнул.

– Поедем, Тайде. Хочу взглянуть, как подвигается работа в катакомбах.

Развёрстые зевы катакомб глотали, казалось, без всякого для себя ущерба десятки и десятки возов с битым камнем. Неведомые лабиринты ходов, проложенных в забытые времена забытыми племенами, дразнили строителей – уровень щебня рос, как и положено, а потом внизу словно открывалась какая-то крышка – и вся лавина камня низвергалась во тьму. Волшебники Радуги, приставленные к мастерам-гномам, только разводили руками. В их взглядах Император читал неприкрытое злорадство; впрочем, он не тешил себя иллюзиями, что его война с Семицветьем так быстро забудется чародеями. Они начнут плести заговоры. Наверняка последуют и покушения. Левая рука Императора была затянута в чёрную кожу обычной перчатки, но белая, магическая латная, тоже была рядом. Никогда нельзя оставаться рядом с магами без защиты. Хотя у Тайде такое невероятное чутьё на волшбу…