Джордж Мартин - Игра престолов (Книга I)

— Нет! — закричал Бран отчаянно. Если Робб выполнит его приказ, Стив убьет их обоих, как только лютоволки окажутся мертвы. Лысый ухватил рукой его за волосы и жестоко потянул, Бран даже всхлипнул от боли.

— А ты, калека, закрой рот, слышал?! — Он потянул крепче. — Слышишь меня?

Что-то негромко звякнуло в лесу позади него. Стив задохнулся, и широкий наконечник стрелы вырос из его груди. Стрела оказалась ярко-красной, кровь словно бы окрасила ее. Кинжал упал с горла Брана. Рослый пошатнулся и лицом вперед рухнул в воду. Стрела переломилась. Бран видел, как, судорожно дергаясь, он расставался с жизнью.

Оша оглянулась, когда гвардейцы отца появились из-за деревьев со сталью в руке. Оша бросила копье.

— Пожалуйста, милорд, — обратилась она к Роббу. Стражники со странно побледневшими лицами осматривали сцену кровопролития, без особой уверенности поглядывая на волков. И когда Лето вернулся, чтобы оторвать кусок от трупа Хали, Джозет выронил нож и отвернулся к ближайшему кусту. Даже появившийся из-за деревьев мейстер Лювин был потрясен, но только на мгновение. Тряхнув головой, он сразу направился через ручей к Брану.

— Ты ранен?

— Он порезал мне ногу, — ответил Бран. — Но я ничего не чувствую.

Мейстер склонился, чтобы обследовать рану, и Бран повернул голову. Теон Грейджой стоял возле страж-дерева с луком в руках и, как всегда, улыбался. Возле него в мягкую землю было всажено полдюжины стрел, но понадобилась лишь одна.

— Мертвый враг — это прекрасно, — объявил он.

— Джон всегда говорил мне, что ты осел, Грейджой, — громко отвечал Робб. — Пожалуй, мне следовало бы привязать тебя во дворе и позволить Брану попрактиковаться в стрельбе.

— Ты должен поблагодарить меня за то, что я спас жизнь твоему брату.

— А если бы ты промахнулся? — ответил Робб. — Что, если бы ты только ранил этого? Что, если бы рука его дрогнула и он ударил Брана? На нем мог быть доспех, ты же видел разбойника только со спины. Что случилось бы тогда с моим братом? Думал ли ты об этом, Грейджой?

Улыбка исчезла с лица Теона. Угрюмо пожав плечами, он принялся собирать стрелы — одну за другой.

Робб ожег гвардейцев яростным взглядом.

— А вы куда запропастились? — потребовал он ответа. — Я был уверен, что вы следуете за нами.

Люди обменялись расстроенными взглядами.

— Так и было, милорд, — отвечал самый молодой из них, борода его еще курчавилась нежным пушком. — Только сперва мы подождали мейстера Лювина с его ослом, прошу вашего прощения, а потом получилось, что… — Он поглядел на Теона и торопливо отвернулся в смущении.

— Я заметил индюка, — проговорил Теон, раздосадованный вопросом. — Откуда я знал, что ты оставишь мальчишку одного?

Робб повернул голову и снова поглядел на Теона, однако ничего не сказал. Бран никогда еще не видел его в таком гневе. Наконец он опустился на колено возле мейстера Лювина.

— Серьезна ли рана моего брата?

— Простая царапина, — отвечал мейстер, смочив ткань в ручье, чтобы смыть порез. — Двое из них носили черное, — сказал он Роббу, не отрываясь от дела.

Робб поглядел на тело Стива, распростертое в потоке ручья, быстрые воды колыхали его оборванный черный плащ.

— Дезертиры из Ночного Дозора, — сказал он мрачно. — Лишь дураки могли настолько приблизиться к Винтерфеллу.

— Безумие и отчаяние нередко похожи друг на друга, — проговорил мейстер Лювин.

— Следует ли похоронить их, милорд? — спросил кто-то.

— Они не стали бы хоронить нас, — ответил Робб. — Отрубите им головы, отошлем на Стену. А остальное оставьте воронам.

— А как быть с этой? — Куент ткнул большим пальнем в сторону Оши.

Робб подошел к ней. Женщина была на голову выше его, но немедленно упала на колени.

— Подарите мне жизнь, милорд Старк, я буду служить вам.

— Мне? Что мне делать с клятвопреступницей?

— Я клятву не нарушала. Это Стив и Уоллен бежали со Стены, а не я. Среди черных ворон нет места женщине.

Теон Грейджой подошел поближе.

— Отдай ее волкам, — посоветовал он Роббу. Глаза женщины обратились к останкам Хали и она, задрожав, торопливо отдернулась. Смутились даже гвардейцы.

— Она женщина, — сказал Робб.

— Она из одичалых, — заметил Бран. — Она советовала сохранить мне жизнь и отвести к Мансу-налетчику.

— У тебя есть имя? — спросил Робб.

— Оша, если будет угодно милорду, — пробормотала женщина потерянным голосом. Мейстер Лювин встал.

— Неплохо бы допросить ее.

Бран заметил облегчение на лице брата.

— Как вам угодно, мейстер. Уэйн, свяжи ей руки. Она вернется с нами в Винтерфелл… а будет жить или умрет, зависит от того, что расскажет нам.

Тирион

— Хочешь есть? — спросил Морд, окинув его злым взглядом. Короткопалая толстая рука держала блюдо отборных бобов.

Тирион Ланнистер успел наголодаться, но он не мог позволить, чтобы этот мужлан увидел его слабость.

— Неплохо бы ножку ягненка, — сказал он с груды грязной соломы в углу камеры. — Подойдет и блюдо горошка с жареным луком, и свежий хлеб, помазанный маслом… с пряным вином, чтобы лучше проскочило в желудок. Если вина нет, сгодится и пиво, попытаюсь быть не слишком разборчивым.

— Вот и бобы, — проговорил Морд, протягивая блюдо. Тирион вздохнул. Тюремщик, служивший Лизе Аррен, представлял собой двадцать стоунов глупого жира, который дополняли бурые гнилые зубы и темные глазенки. Левую сторону его лица украшал шрам, оставленный топором, отрубившим ухо вместе с частью щеки. Он был столь же предсказуем, насколько и уродлив, но Тирион действительно испытывал голод. Он протянул руку к тарелке.

Морд отдернул ее ухмыляясь.

— Вот она, — проговорил он, ставя блюдо за пределами досягаемости Тириона.

Карлик неловко поднялся на ноги, испытывая боль в каждом суставе.

— Неужели каждый раз нужно устраивать из еды дурацкую игру? — Он потянулся к бобам.

Морд отодвинулся, ухмыляясь гнилыми зубами.

— Вот она, карлик. — Он выставил тарелку из камеры — туда, где она кончалась и начиналось небо. — Ты не хочешь есть? Иди-ка возьми.

Руки Тириона были слишком коротки, чтобы дотянуться до блюда, и он не намеревался так близко подходить к этому краю. Хватит одного лишь короткого движения белого толстого пуза Морда, и жизнь его завершится, оставив красное пятно на камнях Небесного замка, как случилось со многими пленниками Орлиного Гнезда за истекшие столетия.

— Если подумать, я вовсе не голоден, — объявил он, отступая в уголок камеры.

Морд заворчал и разжал пухлые пальцы. Ветер подхватил тарелку, перевернув ее. Тюремщик расхохотался, чрево его тряслось, как чаша с пудингом.