Люди и чудовища. Том 2 - Валерия Веденеева
Зажав рану рукой, Арон с трудом поднялся на одно колено, оглядываясь.
Мина… Где Мина?
Она лежала у подножия холма, скатившись вниз, будто сломанная кукла. Лежала, раскинув руки, а на ее груди цвел алый цветок.
Нет! Они ведь вырвались. Сбежали. Спаслись.
Нет…
К тому времени, когда, спотыкаясь, несколько раз упав, Арон спустился вниз, цветок — кровавое пятно, растекшееся по ее светлой одежде — стал в два раза больше.
В память, затуманенную болью, прокралось воспоминание. Даже не воспоминание, а его осколок. Луч, выходящий из его груди и пронзающий Мину. Луч, появившийся за долю мгновения до того, как Врата начали перенос.
Оружие Неркаса?
Луч Истинного Света?
Арону повезло — удар оказался не смертелен. А вот Мине луч пробил грудную клетку прямо над сердцем.
Упав рядом с ней на колени, Арон прижал ладони по обе стороны от раны, пытаясь вытянуть из резерва хоть что-то.
Пусто.
Совсем пусто.
Он ведь стольких вытаскивал почти из-за Грани, спасая порой чужих, ненужных ему, людей. А теперь его любовь умирала, а он не мог ничего сделать.
А если забрать напрямую из эррэ? Пусть это и запрещено, пусть это может сломать его магию…
Капля силы, вторая… Как бы он ни тянул, эррэ не желало делиться с хозяином своей сутью.
Третья капля. Последняя, какую удалость вытащить.
Мина вздрогнула под его руками, взгляд стал осмысленным, остановился на его лице.
— Арон…
— Не говори, не трать силы! Я сейчас, я смогу, я вылечу тебя!
Ее губы шевельнулись будто в улыбке. Или в гримасе боли.
— Я умираю… — прошептала. — Но ты выживи… Отомсти им… За меня… За нас…
— Не смей умирать! Мина, не смей!
— Обещай…
Ее синие глаза смотрели ему прямо в душу, моля, прося, требуя.
— Обещаю. Выживу и отомщу. Всем им… Только не умирай, пожалуйста!
— Я буду ждать… Там… Навести, когда… когда… — она закашлялась, изо рта потекла кровь. — Обещай…
— Обещаю, — повторил он.
— Люблю тебя… — выдохнула и улыбнулась — почти счастливо. Сердце ее сделало последний толчок — и остановилось.
Часть 1
Глава 11
Арон открыл глаза. Ночь, ясная звездная ночь, вот только звезды отчего-то расплывались в туманные огни. Моргнул, потом вытер глаза тыльной стороной ладони. На коже заблестела влага.
Сел, оглядел отряд. Все, кроме Кирка, назначенного дежурить первую половину ночи, спокойно спали.
Это не моя память, — сказал себе Арон. — Это не моя любимая. Это чужое.
Но боль не ушла.
Там, в воспоминании, Мина казалась почти такой же взрослой, каким был он сам. Нет, не он, каким в воспоминании был Прежний в свои девятнадцать… Сейчас же, с высоты реального возраста, Арон видел, что она была немногим старше ребенка. Такая юная. Тонкая, хрупкая, с молочно-белой кожей и голубыми ниточками вен под ней.
Ее аромат, дурманящий, всегда желанный. Как ему хотелось обнять ее и никогда не выпускать из объятий. Вновь, как раньше, спрятать лицо в ее пушистых рыжих кудрях. Увидеть, как будут сиять ее глаза, когда она вновь посмотрит на него…
На Прежнего, — напомнил Арон себе. — Не на меня. Мина никогда не смотрела на меня. Не было никакого «раньше». Не было!
Но слова напоминания казались пусты, а боль от потери — реальна.
«Сколько лет ей было?» — спросил он Прежнего.
«Семнадцать», — ответил тот глухо. И после паузы добавил: «Ты слишком рано прервал воспоминание. Все только началось».
Арон не ответил. Но да, Прежний был прав — воспоминание прервал действительно он сам…
— Тибор, все в порядке? Или ты чувствуешь опасность? — негромко спросил Кирк, подходя ближе.
— Нет, ничего. Просто… кошмар приснился…
— Я думал, Темным магам не снятся кошмары.
— Мы все же люди, Кирк. Еще как снятся.
* * *
Сколько он просидел вот так над ее телом? Сперва, с упрямством безумца, пытаясь вытянуть хоть что-то из пустого резерва. Будто бы магией можно воскресить мертвого. Потом просто гладил ее по лицу, по волосам, и говорил. Рассказывал, что он сделает все, как обещал, сделает обязательно. Называл имена тех, кто должен был умереть — как будто боялся забыть или перепутать. Как будто эти имена можно было забыть или перепутать.
Вдали громыхнуло — и Арон очнулся. Нет, к магам-преследователям гром отношения не имел. Обычная гроза, идущая с востока, обещавшая превратить день в сумрачный вечер. Но Великий вряд ли успокоится, пока лично не увидит тела беглецов. Выследить путь сбившихся Врат было практически невозможно, но прежде считалось, что и нарушить работу Врат на такой большой территории, на какой это сделал Аларик Неркас, тоже невозможно.
«Выживи…» — где-то рядом прошептал голос любимой.
— Выживу, — пообещал он. Достав кинжал, отрезал локон волос Мины. Убрал оружие, аккуратно свернул локон и спрятал во внутренний карман. Несколько раз глубоко вздохнул. Нужно было уходить, но он не мог оставить тело любимой без погребения.
Пеларе своих мертвецов всегда сжигали, но его резерв был пуст. Устроить сожжение, как обычные люди, на собранной поленнице? Долго — и, с надвигающейся грозой, нереально.
— Ты ведь не обидишься, если уйти придется по северному обычаю? — спросил Арон вслух. — Успей мы пожениться, этот обычай стал бы и твоим…
Поднял голову к небу — две трети его еще оставалось голубым. Как самое сердце льда. Существовал ритуал, и специальные слова, и жрицы Богини Льда, провожавшие умерших в последний путь. Правильных слов Арон не знал. Посвящение Льду не проходил. Но его кровь была чиста.
— Лед Прародитель, — его правая ладонь коснулась лица Мины в последней ласке, — Лед Прародитель, прими мою невесту.
Холод пришел изнутри, из самого сердца. Растекся по жилам с кровью — ставшей такой же ледяной, как северные моря в Долгую Ночь. И с кровью же — через широкий разрез, который Арон сделал на левом запястье, — вышел наружу, тяжелыми ледяными
