Ересь Хоруса. Омнибус. Том II (ЛП) - Абнетт Дэн
Вулкан напряженно наблюдал за полем брани, пока выражение его лица не сменилось с холодной отстранённости к мстительному удовлетворению. Подразделение эльдаров вышло на открытую местность.
Вас-то я и ждал…
Когда примарх заговорил, его глубокий голос был полон угрозы, предвестника насилия.
— Теперь мы нанесём удар.
Нумеон повернулся к остальным, размахивая алебардой словно знаменем.
— Погребальная Стража. На борт!
Позади клочок выжженной земли попирали посадочные опоры "Грозовой птицы". Её дремлющие двигатели быстро начали набирать скорость, и корабль взлетел, едва на борт поднялся Вулкан и воины его внутреннего круга. Остальные роты на гряде остались в резерве и могли только наблюдать, как улетает их господин.
Посадочный трап ещё поднимался, когда Нумеон из трюма вызвал пилота.
— Выйти на штурмовой вектор. Ракетные батареи и…
И Вулкан перебил его.
— Нет. Поработаем руками. Высади нас на краю узла. Я хочу лично разбить его своим молотом.
Вонзив цепной меч в кишки эльдара, Гека'тан закричал своим воинам:
— Вперёд, 14-ая! Вулкан наблюдает за нами.
Вулкан всегда наблюдает. Примарх закаляет нас, как наковальня.
Капитан вырвал клинок из трупа в фонтане крови и тут же был вынужден парировать атаку. Украшенный меч эльдара встретил блок, от сшибшихся клинков полетели искры. Агрессия легионного астартес встретилась с изяществом чужака, но кровь Гека'тана взыграла, и он расправился с ксеносом выстрелом в упор из болт-пистолета. Обгорелые пятна запятнали лесную зелень наруча и скрыли потёки артериальной крови, покрывавшей большую часть доспеха. То было крещение войной, и капитан приветствовал его триумфальным возгласом, ища врага.
Вот где ему бы хотелось быть — в гуще боя, лицом к лицу рубить головы эльдарам. Гека'тан происходил с Ноктюрна, воину был знаком кошмар налётов поработителей: он пережил их ещё мальчиком. Инстинктивная враждебность осталась, хотя преображение изменило воспоминания о страданиях. Здесь были не поработители, анима была другой, но ненависти Гека'тану было достаточно, что это эльдары.
Справа пронёсся поток огня, раскалив наплечник капитана, и сжёг горстку снайперов-эльдаров, пытавшихся уравнять шансы. Гека'тан не мешкал. Продвижение было важнее всего — непреклонное, методичное и неудержимое как лавина. Гравий тоже вступил в бой: капитан слышал крики доблестной 5-ой роты, приближающейся к противнику. Сказать по правде близость поражения в джунглях ранила их обоих. Шанс избавиться от этих чувств в пламени войны был величайшим даром, который мог им дать примарх.
Братья, молот и наковальня, — отдавались в разуме капитана слова. — Покажем им, что Саламандр не так-то легко сломить.
Жестокий бой, бурлящий хаос кровавых картин. В воздухе повис сильный запах горящей плоти чужаков и затхлая вонь их скакунов. Фыркающие и лающие рептилии обнаружили, что легион стал гораздо более опасной добычей без натиска их могучих родичей-карнадонов или вмешательства ведьм…
… пока шквал молний не разнёсся вокруг психического узла, и не возникли четыре закутанных в мантии эльдара. Гека'тан был достаточно близко, чтобы разглядеть их в гуще боя. Незримые путники словно примчались на колдовской молнии и сошли с её дуги на землю, как человек сходит с корабля. Разряды зелёной энергии продолжали плясать по колдовским рунам на одеяниях псайкеров после телепортации. Три ведьмы остались на страже узла, а четвёртый выступил вперёд.
Эльдары были андрогинами, но Гека'тан понял, что перед ним мужик. Он был без шлема, бледное и властное лицо пятнала паутина символических татуировок. Длинные волосы были зачёсаны назад и закреплены рунической заколкой, которая двумя полусферами шла по вискам и сходилась на лбу в похожем на рубин драгоценном камне. Это выглядело как корона, и Саламандр вновь поразился высокомерию и упадку чужаков.
Эльдар, в отличии от остальных, был облачён в зелёную мантию с лазурно-голубыми нитями. Из-под одежды он извлёк сверкающий покрытый рунами меч невероятной красоты. Оружие было психически связано с носителем, по клинку пробегали те же актинические молнии, что сверкали в глазах колдуна.
Остальные чужаки попятились, вокруг медленно образовалось пустота.
Гека'тан заметил, что ему открыт путь к колдуну.
Каитар, Люминор и остальные воины командного отделения повиновались приказу прежде, чем тот был отдан.
— Во имя Вулкана, убьём эту тварь!
Они ринулись в бой. Колдун наблюдал, держа меч в защитной стойке. Одеяния воина-аскета покрывали руны и колдовские символы. За миг перед столкновением он склонил голову, возможно приветствуя врагов.
Первый удар Гека'тана рассёк воздух и впился в землю, колдун отвёл его в сторону. Дела у Каитара шли лучше, но эльдар блокировал гладий плоской стороной меча. Люминор выпустил из болт-пистолета полобоймы, но снаряды безвредно взорвались на созданном открытой ладонью колдуна кинетическом щите. Порыв силы повалил аптекария, и брат Ту'вар бросился на эльдара, чтобы спасти Люминора от удара меча. Рунический клинок легко прошёл через защиту Саламандра, сломал гладий, рассёк доспех и по рукоять погрузился в грудь.
Вырвав клинок, колдун крутанулся и пробил нагрудник Ангевиона, добавив к удару разряд молнии, который закрутил Саламандра и сбил его с ног. Дымящийся воитель попытался подняться, но рухнул лицом вниз и так и остался лежать.
— Убить его! — зарычал Гека'тан, замахиваясь мечом. Его мир сузился до одного поединка, остальная битва стала далёким размытым пятном. Вот наковальня, понял капитан, момент, когда он либо выдержит и восторжествует, либо сломается и погибнет. Три воина-рыцаря словно сражались с танцором, эльдар уклонялся от неуклюжих ударов, одновременно делая быстрые выпады покрытым рунами мечом.
Гека'тан не собирался сдаваться.
Имя мне легион. Я прирождённый воин.
Колдун превратил троих Ангелов Императора в уродливые груды грохочущего металла, и это терзало капитана. Он вновь взмахнул мечом, но рассёк лишь тени. Вскинув болт-пистолет, Гека'тан спустил курок, но в этот миг в него врезался шквал молний из сжатого кулака колдуна. Тревожные символы мгновенно замерцали на ретинальном дисплее, биомеханическая реакция впрыснула болеутоляющее, чтобы удержать Саламандра на ногах. Болт-пистолет перегрелся и взорвался в кулаке, окатив его градом раскалённых осколков. Гека'тан еле замечал спазмы, но понял, что ранен, когда начало затуманиваться зрение.
— Рождённые в Огне! — это был не только зов о помощи, но и протестующий крик.
Приблизились Каитар и Люминор, не дав колдуну нанести смертельный удар. Зрение сужалось, делалось от шлема лишь хуже, поэтому капитан вцепился в зажимы, чтобы его сорвать.
Шлем с грохотом рухнул на землю, и волна запахов, образов и звуков инопланетных джунглей заставила капитана пошатнутся прежде, чем её скомпенсировали генетически улучшенные чувства. У воина всё ещё был цепной меч, недовольно жужжавший в руке. Уголком глаза Гека'тан увидел одного из бывшего дивизиона огнемётчиков Баннона и заорал.
— Легионер! Ад и пламя!
Поток горящего прометия окатил сражавшихся.
Оглушённый ударом и горящий Каитар упал, а Люминор прикрылся рукой. Колдун отвратил огненную бурю новым кинетическим щитом, но тем ослабил другую защиту. Гека'тан выпрыгнул из пламени, сжимая обеими руками цепной меч, и с яростью обрушил его на эльдара.
Жалкий, кашляющий звук вырвался из глотки ксеноса, проглотившего метр раскалённого клинка. Все символы и обереги сломались, в миг жестокости сверхъестественная скорость стала ничем. Он встретился свирепым взглядом с Гека'таном, в глазах которого пылало мстительное алое пламя. Боль должна была бы замедлить Саламандра, не дать ему сражаться, но Вулкан научил своих сынов быть стойкими.
Капитан подался вперёд, его зубы застыли в полугримасе, полуоскале.
— Саламандры бьются все как один!
Едкая слюна опалила посеревшую щёку эльдара, Гека'тан нанёс последнее оскорбление прежде, чем свет в глазах чужака погас. Вырвав клинок, капитан приготовился двигаться дальше.
