Марк Гаскойн - Тёмный Империум
Каст взглянул на нее. Он знал, что долго не протянет, его застоявшаяся кровь хлестала на пол. Он посмотрел на ее морщинистое лицо, на седые пряди волос, которые когда-то видел сгорающими высоко над ним.
— Ты постарела. — прошептал он искалеченным временем ртом. — Я не понимал, что прошло так много времени.
Эскарион выключила силовое поле топора. Все затихло.
— Ты познал все, что суждено тебе познать. Ты сильнее любого живого человека, любого космодесантника, о котором я слышала. Но достаточно ли этого? Лучше не будет, Каст. Будет только хуже. Это может занять тысячи лет, но будет лишь гораздо хуже.
Каст чувствовал, как его жизнь утекает. Он хорошо теперь знал, что такое смерть. У него были минуты, а не годы. Слова женщины не покидали его разум. Он отбросил все, во что верил, чтобы соединиться с благословенным Чумным Богом. Как он мог вернуться?
Эскарион сейчас была практически безоружна, но она знала, что Каст теперь безвреден. Даже если он и не умирал, его мысли держали его в узде. В его голове шла борьба, которую она так хорошо знала.
— Возможно, ты думаешь, что не можешь быть прощен, что никогда снова не сможешь стать частью человечества. Но к искуплению ведет множество путей.
Множество путей. Всегда есть другой способ. Каст прошел в своей жизни два пути. Один он забросил. Мог ли он в оставшееся время вновь пройти по нему?
— Посмотри, что с нами обоими сделали годы. — продолжала Эскарион. — Они превратили тебя в животное. Они увели мою веру от приказов моего Ордена. Но это же время дало мне возможность понять — что бы ни произошло здесь, у тебя не будет больше шанса изменить Галактику. У тебя есть воображение. Используй его. Смени свой путь еще раз, прежде чем испустить дух.
* * *Тошнотворная вспышка вернула его в пещеру, на то самое место, где давным-давно началась его новая жизнь. Чемпиона Хаоса почти разорвали, но он пытался вырвать победу. Он едва шагал, вновь волоча свою кровоточащую тушу по мысу к месту над колышущимся лицом князя демонов.
— Каст, мальчик мой! — Парменид ожидал возвращения своего слуги. — Я вижу, задание было не из легких. Но ты победил?
Каст медленно, из последних сил, кивнул.
— А Экстерминатус? Он предотвращен?
— Лучше… даже лучше. — прохрипел Каст. — В этом нет… необходимости.
Лицо всколыхнулось приливной волной, километровые брови из зловонной плоти нахмурились.
— Что это значит, мой слуга?
Каст выпрямился. С усилием воли он разжал измененные руки. Пальцы неохотно распрямились, хрусталь треснул, моргенштерн выпал из рук и полетел в извращенное море.
Он разжал пальцы и из последних сил вогнал их в свой нагрудник. Пластины раскололись по линиям, начертанным топором Эскарион, обнажая зараженное тело, закованное в доспехи с тех самых пор, как он впервые ступил на Саафир.
Мертвые органы были вытащены, как и гнилые петли кишок. Теперь в его раздутой грудной клетке находилась тонкая металлическая капсула, безвредная на вид, — пока пси-зрение князя демонов не восприняло готические буквы, начертанные на ней.
IN EXTERMINATUS EXTREMIS.
DOMINA, SALVE NOS.[4]
Сержант Ордена Ультрадесантников Каст посмотрел в глаза Пармениду Мерзкому и с удовольствием увидел в них страх.
— Damnatio tuum. — прошептал он, и белый свет чистоты навечно отмыл его от порчи.
Страшный сон
Гэв Торп
Переводчик: Радослав
Джошуа спал. Он понимал, что спит, потому что отчетливо помнил, как укутываясь в тонкое, рваное одеяло, готовился ко сну в пустыне, кою называл своим домом. Во сне он обнаружил, что стоит в темном гроте, который образовали кроны деревьев. Свет здесь был тусклым, воздух пропитан запахом плесени и гниющих растений, а болезненно-бледные листья безжизненно свисали с тонких, перекрученных ветвей. Где-то над головой, водянистый свет незнакомой луны судорожно пробивался сквозь листву, которую перебирал прерывистый ветер.
Оглянувшись вокруг, Джошуа увидел, что грот окружали крутые склоны гор, и единственным выходом отсюда была пещера. Она была похожа на гигантскую пасть с острыми сталактитами, нависавшими прямо над входом, будто ряды клыков. Темные впадины наверху неотрывно глядели на юношу, словно пара огромных мертвых глаз.
"Здравствуй, мой юный друг!"
Голос в голове Джошуа скорее ощущался, чем слышался. Он был ему хорошо знаком, потому что тот не раз говорил с ним за эти несколько лет. Сперва юноша боялся Голоса, но потом все больше и больше привыкал к нему, несмотря на странности, которые тот порой говорил. Тем не менее, во сне он услышал его впервые и тут он звучал гораздо сильнее и громче, чем обычно.
"Что происходит?" — спросил Джошуа тоже, скорее мысленно, нежели вслух.
"Ты видишь сон, вот и все. Тут ничто не может повредить тебе. Здесь нечего бояться", — ответил Голос.
"А как ты сюда попал? Ты никогда раньше со мной не говорил во сне. Почему ты никогда со мной не говорил в моих снах?" — Джошуа не боялся. Голос баюкал, успокаивал его.
"Ты никогда не пускал меня в свои сны. До сегодняшнего дня ты мне не доверял. Но сейчас ты понял, что я твой друг и теперь мы можем разговаривать всегда и везде. Это ты сам позволил мне войти сюда, Джошуа".
"Где мы? Это по-настоящему или во сне?" — спросил Джошуа, сам не зная, зачем, потому что был уверен, что спит. Нигде во всей пустынной Ша'ул не росло столько зелени, кроме, разве что, садов имперского командующего Ри.
"Это не настоящее место, я помог тебе создать его. Мы отправимся на поиски приключений. Помнишь, в детстве, ты в своих мечтах пускался в путешествия? Ты сияющим мечом разил врагов Императора, демонов и чудовищ".
"Конечно, я помню свои мечты. Но тогда я был совсем маленький. А теперь мне уже пятнадцать и эти ребячества не для меня", — запротестовал Джошуа.
"Для приключений невозможно быть слишком старым, Джошуа. Здесь, в мире мечтаний, ты герой. Люди будут приветствовать тебя и любить. Не то, что в реальном мире, где ты никому не нужен, где тебя даже выгнали из родной деревни твои собственные друзья и семья. А тут никто не посмеет ненавидеть и презирать тебя за то, что ты есть".
Голос был очень убедителен. Он знал о Джошуа все; о его детстве, его думах и волнениях. Во времена одиночества, когда Джошуа сбежал от разъяренной толпы, что была его друзьями и родными, он оставался его единственным спутником, в тревожных раздумьях успокаивая своим присутствием. Голос всегда находил для Джошуа нужные слова, чтобы тот забыл о своем одиночестве. Он открыл ему тайны его дара, который неразумные крестьяне обозвали колдовством. Голос рассказал ему обо всем. Он поведал Джошуа о том, что другие завидовали его талантам и, из ревности, возненавидели его. Он же научил его применять свои способности и управлять ими, чтобы те не вышли из-под контроля. Иногда он просил юношу сделать что-нибудь, но это что-то было всегда неприятным, и Джошуа отказывался, а Голос никогда на него не злился, никогда не кричал и не жаловался. Он был для Джошуа будто бы отцом, с тех пор, как настоящий его отец донес на своего сына проповеднику, и мальчику пришлось бежать из деревни, чтобы избежать сожжения на костре.
"Иди же, Джошуа, в этом мире ты герой. Приключение ждет тебя".
Только лишь Джошуа шагнул к зловещей пещере, как вдруг, словно из ниоткуда, появились две странные фигуры, загородив ему проход. Существа были горбаты и уродливы. Их бледные глаза пялились на юношу из глазниц, лишенных век. Один из них хотел что-то сказать и открыл рот, обнажив ряды острых как бритва зубов, и… но все, что вырвалось оттуда было невнятное бульканье и шипение.
"Они не пропустят меня", — мысленно сказал Джошуа Голосу.
"Значит, тебе придется заставить их сделать это".
"Но как мне с ними сражаться? У меня нет ни оружия, ни доспехов", — возразил Джошуа, и его сердце затаилось в мрачном предчувствии того, что скажет ему Голос.
"Здесь, во сне, ты волен сам создать их себе. Твой разум и есть оружие! Используй его!"
Джошуа уставился на свои руки, представив себе, что держит меч. Словно по команде, массивная металлическая сабля появилась в его ладонях, и ее полупрозрачный клинок засиял неземным синеватым светом.
А Голос шептал.
"Здесь, в этом мире, Джошуа, ты обладаешь истинным могуществом. Здесь ты повелитель. А теперь, срази их!"
Мгновение Джошуа колебался. Демоны, издавая панические утробные стоны, шарахнулись от его меча.
"Они омерзительны", — подумал Джошуа, — "Я тут повелитель".
Глубоко вздохнув, он решительно шагнул вперед. Один из демонов бросился на него, и юноша моментально среагировал. Клинок со свистом разрезал воздух и, даже не замедлившись, отсек протянутую руку нападавшего демона, который взвыл от боли. Другой удар разрубил чудовище пополам от плеча до паха. Другой монстр бросился наутек, переваливаясь на своих скрюченных ногах, но Джошуа, неутомимо помчавшийся вслед ним, был проворнее. Единственный удар отделил ужасную голову от туловища и Джошуа, к своему отвращению, увидел, как темная кровь твари хлынула на землю, заливая мертвые листья, и те зашипели, словно под действием ядовитой кислоты.
