Дэн Абнетт - Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II

Покачиваясь под шипение недовольных сервоприводов, Крий поглядел на Афаната. Легионер Железных Рук лежал на палубе, его туловище было вскрыто, обнаруживая металлические компоненты, которые пощёлкивали среди обмороженной плоти его груди. Кровь и масло образовали вокруг него лужу с тёмной зеркальной поверхностью. Крий услышал жужжание собственных глаз, пытающихся навестись на фокус. Палуба зашаталась, и внезапно цепенящий холод, который он чувствовал в груди, окутал всё его тело. Он посмотрел вниз, на тёмную жидкость, покрывающую его туловище и ноги. Она била толчками из широкой раны в его рёбрах.

Он упал на колени, видя, как палуба встаёт ему навстречу. Он встретился взглядом с умирающим Афанатом. В этих глазах не было ни печали, ни жалости.

— Мертвецы должны пойти, — прохрипел Афанат. — Ради отмщения. Мы помним. Мёртвые помнят…

Его голос умолк, дыхание булькало статикой. Его глаза потускнели, в их глубинах мелькнула последняя искра непокорства, и затем они стали пустыми.

Крий медленно повернул голову. Перед глазами всё расплывалось, превращаясь в группы пикселизованных квадратов. Он чувствовал пустоту внутри, ту самую пустоту, которая была там с тех самых пор, как он услышал о смерти своего отца. Она распахнулась, приветствуя его.

Боль и оцепенение наваливались скопом при каждом медленном движении. Скипетр лежал на палубе, в том самом месте, где он выпал из руки Афаната. По его светящимся рунам была размазана кровь. Крий дотянулся до устройства, стиснул его в руке и поднял с пола. Ощущение было такое, словно он схватился за разряд молнии.

"Феррус Манус мёртв".

Его глаза уже не фокусировались, но пальцы нащупали руны, которые были вырезаны по всей длине скипетра.

"Как и мы все".

Он повернул каждое из колец.

"Мы — призраки умерших, оставшиеся в гибнущих землях".

Его пальцы нашли кнопку запуска.

"И всё, что осталось на нашу долю, — это отмщение".

Позади него, хрустнув расколовшимся льдом, открылся ещё один контейнер, затем ещё и ещё. Фигура за шаркающей фигурой неуклюже ступали на палубу. Крий успел почувствовать, как пульсирует скипетр, прежде чем тот выскользнул из его пальцев. Тьма протянулась ему навстречу.

Она была тёплой и отдавала железом, как вынутый из огня металл, как плоть и кровь.

Последним, что Крий увидел перед тем, как вокруг него сомкнулась ночь, были его мёртвые собратья, марширующие на войну, и лёд, осыпающийся от их поступи.

"Фетиду" крутило веретеном, её двигатели цеплялись за пустоту в попытке восстановить контроль. В корму дышали вражеские суда, стянувшиеся к своей добыче. По всей поверхности их корпусов распахивались тёмные зевы пусковых отсеков, но в то время, как их собратья выходили на абордажную дистанцию, "Рассветная Звезда" и "Детище Смерти" продолжали вести огонь. Макро-снаряды взламывали внешний корпус "Фетиды", а плазма расширяла раны, готовя дорогу воинам, ожидающим в десантных модулях "Коготь ужаса" и штурмовых катерах. Сейчас расстояния были малы, вся схватка была втиснута в сферу битвы диаметром не более тысячи километров. Сынам Хоруса казалось, что смерть "Фетиды" неотвратима, но в то самое время, как отдавался приказ высадиться на раненый корабль, ситуация изменилась.

"Связанный Обетом" ворвался в бой, точно брошенный кинжал. Полотнище света, протянувшееся от корабля Имперских Кулаков, ударило в "Рассветную Звезду". Пустотные щиты не выдержали, полопавшись, как водяные пузыри с маслянистыми разводами. "Связанный Обетом" выстрелил снова, резко наращивая ускорение. В корпусе неприятельского судна прорвались плазмоводы, затапливая отсеки энергией, раскалённой до солнечных температур. В машинных отделениях закричали тысячи людей, чья кожа сгорала в этом пекле.

"Рассветная Звезда" содрогнулась. Размазывая пламя по черноте космоса, она начала разворот, чтобы навести орудия. У "Связанного Обетом" с его наполовину истощённым энергозапасом всё ещё оставался один вид оружия.

Высоко в башне корабельного мостика капитан Кастерра кивнул сервитору в люльке из клубка кабелей.

— Запустить торпеды.

Ракеты скользнули в пустоту, их внутренние маневровые двигатели, зажёгшиеся при входе в вакуум, помчали их впереди "Связанного Обетом". Каждая имела размер с жилую башню улья, а её боеголовка была артефактом, преподнесённым в дар Рогалу Дорну жречеством Адептус Механикум Марса.

С подбитой "Рассветной Звезды" стеной поднялись снаряды-перехватчики. Торпеда за торпедой взрывались, не успев достичь своей цели.

Затем одной удалось проскользнуть. Она ударила "Рассветную Звезду" высоко в борт и вонзилась глубоко в нутро боевого корабля.

"Рассветная Звезда" продолжала разворачиваться, окружённая дымкой обломков и мерцанием отказывающих пустотных щитов. Затем вихревая боеголовка торпеды взорвалась спиралью неонового света и ревущей тьмы. От "Рассветной Звезды" практически ничего не осталось, её корпус превратился в осколки, разодранный изнутри сверхъестественными силами. На её месте осталась светящаяся рана, завывающая немыслимым звуком. Затем она схлопнулась в ничто.

Оставшиеся корабли XVI Легиона дрогнули в своём напоре. "Удар Копья" сошёл со своего курса на перехват "Фетиды" и развернулся к "Связанному Обетом". Остальные сбросили скорость, перекидывая энергию на щиты и орудия.

Этой передышки хватило. "Фетида" оторвалась от атакующих её кораблей, заходя над ними по пылающей дуге, и нырнула обратно в испятнанный адским пожаром вакуум между своими врагами.

Фидий смотрел из своего трона, как вражеские корабли встают ему навстречу. "Волк Хтонии" и "Детище Смерти" стремительно поворачивались, пытаясь навести свои орудия. "Фетида" продолжала свой нырок. От её бортов отрывались осколки брони размером с боевой титан, в кильватере клубились текучее пламя и пылающий газ. Развернувшись, неприятельские суда открыли огонь, усеивая "Фетиду" взрывами.

На краю схватки "Связанный Обетом" развернулся к приблизившемуся "Удару Копья", выстраиваясь на одну линию с врагом. Оба корабля открыли огонь. Их щиты лопнули, и носы судов запузырились огненными волдырями. Затем корабли пронеслись мимо друг друга, ведя обстрел цепочкой последовательных залпов. Брюхо "Удара Копья" было разодрано снарядами макро-пушек, волна их детонаций сметала прочь решётчатые фермы и сенсорные "тарелки". "Связанный Обетом" принял ответный огонь на свой незащищённый корпус — пылающая плазма попала в зияющий ствол батарейной пушки, вызвав детонацию снаряда в казённике, и весь борт корабля внезапно начало разносить взрывами.

Он начал уходить в штопор, двигатели продолжали мчать его дальше, пока пожары на палубах пожирали его изнутри.

Фидий на мостике "Фетиды" молча выслушал последние сигналы "Связанного Обетом". Вокруг него горбатились над своими задачами сервиторы и члены экипажа, бормоча на бесстрастном языке двоичного кода и диалекте Медузы. В глубинах складок собственного мышления он смотрел, как отчётливо и ярко сияют данные с его корабля. Индикаторы повреждений вопияли насыщенным красным цветом. Значки, показывающие выходную мощность двигателей, настойчиво вспыхивали.

Он знал, что всё это означает. Он почти что ощущал это в своём теле. Они были на грани смерти, и внутри, и снаружи. Сейчас это было неважно.

На краю его сознания набирали силу голоса мертвецов: одни — монотонные человеческие, другие — невнятный машинный код. Мёртвые шагали на войну, и это всё, что сейчас имело значение. Сотни их изливались из ледяного сердца "Фетиды", чтобы наполнить ветхие штурмовые катера и абордажные торпеды.

Фидий ждал, омываемый криками своего корабля и шёпотом своих братьев.

"Фетида" вклинилась между "Волком Хтонии" и "Детищем Смерти". Из обоих кораблей полоснули новые энергетические залпы. "Фетида" содрогнулась, и воздух, пропитанный вонью горящего металла, наполнился воплями двоичного кода.

Сидя в клубке кабелей своего трона, Фидий ощущал, как пульсируют яростью корабельные системы. Он позволил, чтобы это чувство росло внутри него, отгородившись от всех прочих ощущений. Неприятельские суда были так близко, что если бы они выстрелили сейчас, то подбили бы друг друга.

— Запуск, — произнёс он, и его корабль откликнулся.

Двигатели "Фетиды" выключились. Запустились тормозные установки, сражаясь с импульсом корабля. Вдоль его боков и брюха открылись вакуумные шлюзы, рассеивая в космос катера на выдохах стартового пламени. Они кишели в зазоре, добираясь до корпусов кораблей своих врагов. Магма-взрывы бурлили, прожигая переборки, гравитонные заряды разламывали броню, и штурмовые катера грудились вокруг пробоин, как мухи на кровавой ране.

Первые из мёртвых Железных Рук сошлись с Сынами Хоруса на батарейных палубах "Волка Хтонии". Палубы под погребами боеприпасов были усеяны трупами орудийной прислуги, задохшейся и сокрушённой взрывной декомпрессией. В оставшихся карманах атмосферы трепетал маслянистый свет пламени. Железные Руки наступали, их оружие выплёвывало смерть. Пол дрожал под их медленной поступью.