Фрэнк Херберт - Еретики Дюны

— Но не всех.

— Именно. Цивилизация, на которую очень долго воздействует Голос, приспосабливается к этой силе, уменьшая силу воздействия Голоса.

— Значит, есть люди, знающие, как сопротивляться шлюхам?

— Мы видим безошибочные признаки этого. И это одна из причин того, почему мы на Ракисе.

— Пожалуют ли сюда шлюхи?

— Боюсь, да. Они хотят контролировать самую сердцевину Старой Империи, потому что мы кажемся им легкой добычей.

— Ты не боишься, что они победят?

— Они не победят, Шиэна. Полагайся на это. Но ведь для нас они пойдут на пользу.

— Как это?

Голос Шиэны вывел Таразу из шока, вызванного словами Одраде. Сколько же подозревает Одраде? В следующее мгновение Тараза это поняла и задумалась: понятен ли весь урок этой юной девушке.

— Сердцевина статична, Шиэна. Мы провели застылыми тысячи лет. Жизнь и движение были «вне нас», с теми людьми из Рассеяния, кто противостоят шлюхам. Любым нашим действием мы должны как можно больше усиливать это сопротивление.

Звук приближавшихся топтеров вывел Таразу из ее задумчивости. Очень Важные Наблюдатели едут из Кина. Все еще на расстоянии, но звук ясно слышен в чистом воздухе.

Преподавательский метод Одраде хорош, должна была признать Тараза, обшаривая взглядом небо, выглядывая первые признаки топтеров. Они явно летели низко и с другой стороны здания. Не с той стороны, откуда должны были бы — но, может, быть, они возили Очень Важных Наблюдателей на короткую экскурсию вдоль остатков Стены Тирана. Многие люди интересовались тем местом, где Одраде нашла хранилище спайса.

Шиэна, Одраде, Вафф, Тулуз-хан спускались в длинный зал собраний. Они тоже услышали топтеры. «Шиэна так и рвется показать свою власть над червями», — поняла Тараза.

Послышался натруженный звук приближавшихся топтеров. Не перегружены ли они? Скольких наблюдателей они везут?

Первый топтер скользнул над крышей верхнего помещения и Тараза увидела бронированную кабину пилота. Она распознала предательство еще до того, как из топтера ударила первая дуга лазерного луча, отсекая ей ноги по самые колени. Тараза повалилась всем весом на растущее в кадке дерево. По ней рубанул еще один луч, под углом перерезав бедро. Топтер промчался над ней, резко взревев реактивными двигателями, и сделал вираж влево.

Тараза цеплялась за дерево, включив технику подавления физических мук. Она сумела приостановить кровотечения из своих ран, но боль оставалась страшной. Не так велика, однако же, как боль Спайсовой Агонии, напомнила она себе. Это ей помогло, но она понимала, что обречена. Она услышала крики и звуки многочисленных схваток по всему музею.

«Я победила!» — подумала Тараза.

Одраде выскочила из верхнего помещения и склонилась над Таразой. Они ничего не сказали, но Тараза показала, что она все понимает, приложив свой лоб к виску Одраде. Это был уже многовековой код Бене Джессерит. Тараза начала перекачивать свою жизнь в Одраде — Иные Памяти, надежды, страхи… все.

Одна из них может еще спастись.

Шиэна наблюдала из верхнего помещения, стоя там, где ей было приказано ждать. Она понимала, что происходило в саду на крыше — Величайшая Тайна Бене Джессерит.

Вафф и Тулуз-хан, уже вышедшие из помещения когда началось нападение, не возвращались.

Шиэна содрогнулась от дурных предчувствий.

Одраде резко встала и бегом кинулась на зад. Глаза ее были неистовыми, но двигалась она целеустремленно. Подпрыгнув, она собрала за черенки в охапку несколько глоуглобов Она пихнула несколько охапок глоуглобов в руки Шиэны, и та почувствовала, как ее тело становится легче, поднимаемое суспензорными полями глоуглобов. Захватывая все новые пучки глоуглобов, Одраде заспешила к узкому концу помещения, где отверстие в стене указывало на то, что она искала. С помощью Шиэны она отомкнула створки, открывшие глубокую воздушную шахту. Свет собранных пучками глоуглобов показал грубые стены внутри шахты.

— Держи глоуглобы как можно кучнее, чтобы эффект их поля был максимальным, — сказала Одраде. — Выкидывай их по одному, чтобы снижаться. Мы спускаемся вовнутрь.

Шиэна ухватила черенки глоуглобов потной рукой и спрыгнула с приступки. Она почувствовала, как падает, затем испуганно уцепилась за глоуглобы, подтягивая их ближе. Свет над ней говорил о том, что Одраде следует за ней.

На дне шахты они попали в насосную, где работало множество вентиляторов, и через них доносились отдаленные звуки сражения снаружи.

— Мы должны добраться до не-комнаты и затем в пустыню, — сказала Одраде. — Все системы машинерии взаимосвязаны. Здесь будет проход.

— Она мертва? — прошептала Шиэна.

— Да.

— Бедная Верховная Мать.

— Теперь я — Верховная Мать, Шиэна. По крайней мере, временно, — Одраде указала наверх. — Это на нас напали шлюхи. Мы должны поспешить.

~ ~ ~

Наш мир — для живущих, и кто же они?

Ради свети во тьму мы рискнули, насквозь.

Она ветром была моим, дунь он в те дни,

В ее облике мне умереть довелось,

Падение ведомо тем, кто из плоти до духа воспрял.

Свет есть все, и свет слева границы земного прорвал.

Тегу почти не понадобилось сознательных усилий, чтобы превратиться в вихрь. Он понял, наконец, природу той угрозы, что исходила от Преподобных Черниц. Само это осознание вылилось в сверхскоростное движение — продукт нового мышления ментатов, соразвившегося вместе с многократно увеличивающейся скоростью.

Чудовищная угроза требовала чудовищного противодействия. Кровь хлестала позади него, когда он прокладывал путь сквозь здание штаб-квартиры, убивая всякого на своем пути.

Как он узнал от своих преподавательниц Бене Джессерит, величайшая проблема человеческого мироздания в том, как именно ты подходишь к продолжению рода. Ему слышался голос его первой учительницы, пока он производил опустошения по всему зданию.

— Ты можешь думать об этом, как о сексуальности, но мы предпочитаем более объемлющий термин — продолжение рода. У него много граней и разновидностей, и он обладает явно неограниченной энергией. Чувство, называемое любовью, это только небольшой его аспект.

Тег сокрушил глотку человека, словно замершего на его пути, и, наконец, добрался до комнаты управления системами защиты здания. Там сидел только один человек, его правая рука почти прикоснулась к красному ключу на пульте управления перед ним.

Своей разящей левой рукой Тег почти разрубил мужчину на двое. Тело нырнуло вперед в медленном движении, из отверстия в шее хлестнула кровь.

«Орден прав, назвав их шлюхами!»

Можно потащить человечество почти куда угодно, манипулируя огромными энергиями продолжения рода. Можно подстрекнуть человечество к действиям, которые оно никогда бы не сочло возможными. Одна из его учительниц сказала ему об этом прямо:

— Энергия должна иметь свой выход, закупорь ее и она станет чудовищно опасной. Перенаправь ее, и она сметет все на своем пути. В этом наивысший секрет всех религий.

Тег прикинул, что, покидая здание, он оставил позади себя более пятидесяти трупов. Последней его жертвой стал солдат в маскировочном костюме, стоявший в открытом дверном проеме, собираясь войти.

Пробегая мимо неподвижных на вид людей и транспортных средств, Тег своим переключенным на высшую скорость умом, успел подумать над тем, что оставалось позади него. Утешит ли его, что выражение неподдельного удивления было последним на лице Преподобной Черницы? Стоило ли ему поздравлять себя, что Муззафар никогда снова не увидит свой дом из каркасного кустарника?

Как и любому, подготовленному Бене Джессерит, ему совершенно ясна была необходимость совершенного им несколько секуунд назад. Тег знал свою историю. Было множество райских планет было в старой Империи, а в Рассеянии, наверняка, еще больше. Люди всегда оказывались способными попробовать какой-нибудь дурацкий эксперимент. А на планетах с благословенным климатом, в основном, лентяйничали. Тег считал это дуростью. Вот почему, сексуальная энергия всегда легко высвобождалась на таких планетах. Появление миссионеров Разделенного Бога или подобных религий в одном из таких райских уголков всегда вызывало всепоглощающую ярость, захлестывавшую все вокруг.

— Мы в Ордене об этом знаем, — объясняла одна из учительниц Тега. — Наша Защитная Миссионерия не раз зажигала или гасила пожар подобной ярости.

Тег продолжал бежать, пока не оказался в аллее, километрах в пяти от бойни, устроенной им в штаб-квартире старой Преподобной Черницы. Он знал, что времени прошло еще очень мало, но оставалось еще кое-что, требовавшее его внимания. Он убил не всех обитателей того здания. Остались глаза наблюдателей, узнавших теперь, на что он способен. Они видели, как он убивал Преподобных Черниц, как рухнул убитый им Муззафар. У них остались свидетельства: горы трупов и записи его действий.