Сквозь испытания огнём - Дэвид Вебер
— Марис и Гарнет сделали бы это в любом случае, даже без Шоуэйла, — сказал ему Мерлин. — И я боюсь, что это произойдет и в других местах. Например, в Сиддармарке, как у тех идиотов в Мэнторе. Может быть, не на ваших совместных предприятиях, но мы все знаем, что это произойдет.
— Я знаю это, — прорычал герцог. — Но это не значит, что мне это должно нравиться.
— Нет, ты не знаешь. — Жейн положила свободную руку ему на колено. — Но пример твоего успеха, несмотря на твой отказ использовать детей, уже является частью дебатов в землях Храма и Доларе!
— И везде, где задействована Делтак Энтерпрайсиз, — добавил Мерлин.
— Прекрати пытаться заставить меня чувствовать себя лучше!
— О, мы не обязаны заставлять тебя чувствовать себя лучше! — Мерлин покачал головой. — Ты слишком доволен собой из-за того, что обыграл Шоуэйла и Шэллиса, чтобы долго впадать в депрессию!
— Верно, слишком верно, если я сам говорю это с подобающей скромностью, — признал Делтак, заметно оживившись.
— Не считаю, что это слово — «скромность» — означает то, что ты думаешь, — сказал Мерлин. — С другой стороны, — признал он с усмешкой, представляя, как Шэллис и Шоуэйл поздравляют себя с тем, что украли так много информации и так много промышленных технологий, даже не осознавая, насколько сильно внутренний круг хотел, чтобы их украли, — все прошло довольно гладко. Можно сказать, почти в стиле Нармана.
— О, нет! Я не в его стратосферной компании… пока, — возразил Делтак.
— Может быть, и нет. Но дезертирство Шэллиса с Шоуэйлом как бы подчеркивает, почему Доминик и Данкин действительно, действительно не хотят, чтобы идея редукторных турбин была предложена кому-либо еще прямо сейчас. Сомневаюсь, что кто-то еще смог бы на самом деле надолго отключить процесс, даже если бы кто-то предложил им такую возможность, но вы, возможно, помните, что Храм удивил нас раз или два во время джихада.
— Согласен. Согласен! — вздохнул Делтак.
И он признал, что адмиралы были правы. На данный момент никто другой на Сейфхолде не мог бросить вызов паровым военным кораблям имперского чарисийского флота, но это должно было измениться. Как указал Мерлин, чарисийским верфям не разрешалось продавать современные военные корабли кому-либо еще в качестве «очевидной» уловки для поддержания чарисийской монополии на них. На самом деле, это была «уловка», чтобы оказать дополнительное давление на любого, кто мог бы захотеть оспорить абсолютное морское превосходство Чариса, чтобы построить собственные верфи. И рано или поздно в чужих флотах появятся корабли с паровыми двигателями, не принадлежащие чарисийцам.
Если «архангелы» действительно вернутся в следующем десятилетии или около того, это, вероятно, не будет иметь значения. Никто не мог построить флот, способный противостоять ИЧФ за такое короткое время; было более важно, чтобы они приложили усилия, распространяя технологии все шире. Однако, если бы Сейфхолду посчастливилось иметь еще восемь или девять десятилетий до любого «архангельского» возвращения, тогда другие люди, безусловно, смогли бы построить значительные флоты. И учитывая их неспособность ввести электричество, не вызвав небесной бомбардировки, существовал верхний предел способности внутреннего круга продолжать внедрять передовые технологии, чтобы оставаться впереди соперников. Таким образом, хитрость заключалась в том, чтобы продолжать оказывать давление на всех остальных, чтобы они переняли инновации Чариса, не подталкивая их к тому, чтобы позволить их собственным новаторам, таким как Диннис Жуэйгейр или Линкин Фалтин, забежать слишком далеко вперед. И, признал герцог, это действительно делало редукторные турбины чем-то таким, что они должны были держать в резерве.
На данный момент даже корабли, построенные чарисийцами, имели максимальную скорость около двадцати шести узлов, или около двадцати трех старых земных узлов, и они не могли поддерживать эту скорость очень долго, прежде чем их поршневые двигатели тройного расширения начали бы разрываться на части. Принудительная смазка помогла — действительно, это было единственное, что делало это возможным, — но более трудноразрешимой была проблема вибрации. Замена этих поршневых двигателей паровыми турбинами позволила бы значительно увеличить скорость и устранить проблемы с вибрацией, которые не позволяли поршневым двигателям работать на высоких оборотах в течение длительного времени, а проектирование и строительство турбин такого размера не было бы непреодолимым препятствием, тем более, что на каждой сборочной линии на Чарисе было много турбин, к которым мог обратиться инженер. Они были сердцем пневматических станков, разработанных Хаусмином и его мастерами.
К сожалению, чтобы быть эффективной, турбина должна была работать с более высокими оборотами в минуту, чем поршневой двигатель, а турбины, непосредственно соединенные с карданными валами, не могли этого сделать. Их обороты должны были быть снижены до уровня, который действительно могли бы использовать винты корабля, и это вынуждало их выйти за пределы своей эффективности и резко повышало требования к топливу. Денежная стоимость топлива, возможно, и не была проблемой; затраты на объем и тоннаж определенно были. Существовал предел тому, сколько угля можно было втиснуть в корабль, и этот предел и эффективность его двигателей определяли его максимальную дальность плавания. Проще говоря, существующие расширительные двигатели были медленными и хрупкими на высоких скоростях, но сжигали гораздо меньше топлива на милю плавания; турбины были быстрыми и надежными, но обладали ненасытным аппетитом к топливу. Таким образом, для получения скорости и механической надежности турбин требовались значительные жертвы в выносливости и дальности плавания.
Если, конечно, кто-то не создал зубчатую передачу, которую можно было бы вставить между турбиной и карданным валом. Если бы кто-то это сделал, турбины могли бы работать с максимально эффективной скоростью, которая затем была бы сведена к тому, что действительно мог бы использовать винт.
— Хорошо, — сказал герцог Делтак, криво улыбаясь своей жене. — Я буду
