Джонатан Грин - Крестовый поход на Армагеддон
— Всем расчётам, — объявил Экхард, щёлкнув переключателем на пульте управления, — говорит ваш принцепс.
Слова разнеслись по всем окованным металлом переходам и сводчатым залам титана, и были ретранслированы по всему гигантскому богу-машине древними коммуникационными системами.
— Мы одержали очередную великую победу, — торжественно произнёс Экхард. Слова эхом протрещали из всех вокс-передатчиков внутри корпуса “Тираннус Максимуса”: от сырых, заполненных паром машинных отделений до артиллерийских постов на высоких сутулых плечах титана, которые располагались в десяти метрах над мостиком.
Старый командующий продолжил. Император знает, сколько сотен победных речей он произнёс за двести лет в звании принцепса, но он никогда не забывал, насколько важными они были для команды, только что выигравшей битву, и сколь важен для командира его экипаж. Когда люди видят, что принцепс ценит их — они последуют за ним прямо в ад.
Воодушевляющие слова благодарности наполняли команду искренней радостью, несмотря на то, что произносили их тем же самым мрачным голосом, который требовал увеличить мощность плазменного реактора или отдавал приказ выпустить ракеты по врагу.
— Теперь, — завершил Экхард, отключив внутреннюю частоту связи, — проложите курс на Хеллсбрич. “Тираннус Максимусу” нужен долгий ремонт, прежде чем он снова вступит в бой. Сделаем это.
— Принцепс Экхард! — крикнул Варн, интонация была не ликующей, а скорее встревоженной. Офицер-тактик повернулся, и лишённые зрачков глаза уставились прямо на командующего. — Наблюдаю какие-то сигналы на радаре. Контакт на один-два-семь. И ещё один на три-ноль-четыре. Подождите, как минимум ещё два. Множественные контакты! Повторяю: множественные контакты.
Звук включённой сирены эхом отозвался где-то в корпусе титана, мостик осветили ярко-красные сигнальные лампы.
— Мне нужна точная информация о контактах! — закричал Экхард.
— Они пропали, сэр! — недоумённо ответил Касл. — Нет, снова засёк. Теперь ноль-восемь-два, и их там шесть, сэр.
— Ты уверен, Варн? — возразил Оррек. — Артиллерийские расчёты докладывают, что не могут найти цели. На прицелах ничего нет.
— Что происходит? — прорычал Магнус, спрашивая, в том числе и себя.
— Поступают противоречивые данные от кормовых сенсоров и носового топографа, — тактик выглядел всё более встревоженным и недовольным.
— Запустите диагностику второго уровня на всех сканерах-когитаторах, — приказал принцепс. — Модератус Оррек, сообщи всем артиллерийским расчётам, что мне нужно, если это возможно, визуальное подтверждение каждой засечённой сенсорами цели. Вся команда находится в полной боевой готовности. Главный инженер, это означает, что мне в любой момент может потребоваться увеличение скорости.
— Принцепс, если мы в таком состоянии продолжим усиливать давление на турбины, то возобновится утечка плазмы, — предупредил командира Дворад, о чём немедленно пожалел.
— Я знаю про риск! — взревел Экхард, — просто выполняй приказ!
— Понял, — ответил главный инженер, склонился над пультом управления, и стал передавать приказ принцепса техническим бригадам по всему огромному титану.
“Тираннус Максимус” двигался на половинной мощности по опустошённой радиационной пустыне к базе легиона титанов в Хеллсбриче. Все на борту прибывали в беспокойстве, ожидая нападения с любой стороны в любой момент. Но оно так и не случилось.
— Авгуры завершили анализ, — наконец произнёс Варн.
— Обойдёмся без формальностей, парень, — проворчал Экхард. — Сообщи результат.
— Мы получали ложные сигналы. Помехи сенсоров вызваны электромагнитным полем, которое возникло из-за высокого уровня радиации в окружающей среде, — с заметным облегчением пояснил инженер. — Пустыня мертва, сэр. Там ничего нет.
— Похоже, как только мы вернёмся в ремонтный бокс, нам потребуется перенастройка сканеров и авгуров-когитаторов, — громко прокомментировал услышанное Экхард, — впрочем, как и восстановление брюшной полости и один Император знает, что ещё найдут техножрецы, как только займутся старым “Тираннусом”.
“Владыка войны” продолжал величественно ступать по токсичным пустошам, от каждого сотрясающего землю двадцатиметрового шага по песчаной пустыне в воздух взметались вихри радиационного пепла и окисленная пыль.
Пока “Тираннус Максимус” продирался через бесплодную, загубленную войной дикую местность, уставший Магнус Экхард поудобнее устроился в обитом мягкой кожей командном троне и позволил разуму забыться в мысленной связи.
Связь. Эзотерическое соединение мыслей непосредственно с духом зверя — разумом “Тираннус Максимуса”. Прожитые тысячелетия, божественное величие, животный ненасытный дикий голод и подобная опухоли злоба — вот что было в нём, в глубинах его души. Благодаря вживлённым в череп имплантатам принцепсу казалось, что это он огромными шагами преодолевает гигантские пространства пустыни, где время словно остановилось. Он протянул руки к горизонту и орудия — чудовищные древние реликвии забытых эпох — нацелились на далёкие горы. Повернул голову — увидел всё вокруг в радиусе тридцати километров.
Разум Экхарда слился с древними схемами титана, нейронными реле, что установили в далёкие дни Тёмной эры Технологий на кузнях-мануфакториях Марса десять тысяч лет назад и в десяти тысячах световых годах отсюда. Мягкое тепло знакомого окружения мысленно-импульсной связи — там он мог предаваться размышлениям, думать и даже мечтать, а не просто реагировать, принимая решения за доли секунды прямо в горниле битвы.
Вся его жизнь уже легенда, как иногда жестоко шутили молодые принцепсы.
В их комментариях всегда присутствовали колкости. Несмотря на то, что Магнус командовал одним из самых почитаемых и устрашающих богов-машин Марса, он понимал, о чём они думают глядя на него. Глаза выдавали их мысли: жалость, презрение, насмешки. Самодовольство молодых, которые совсем недавно закончили колледж и получили звания принцепсов. Их высокомерие и наглость разбились на наковальне войны.
И всё же новая кровь зарабатывала себе имена на полях битв Армагеддона. Экхард и такие как он — старая гвардия, когда-то сильные храбрые воины, но некоторые теперь считают их слишком одряхлевшими для выполнения должным образом служебных обязанностей. Они часть легенды и именно в легендах их хотели видеть новоиспечённые принцепсы. В конце концов, ни у кого не было желания, чтобы вокруг были одни герои.
Но, во имя Золотого Трона, чёрт возьми, он был героем! У него были награды, подтверждающие это. Звезда Варитова за отвагу, “за Освобождение Игумена”, Железный Орёл, Хонорус Махина. Но сейчас он уставший старик. Десятилетия медленно, но верно, брали своё. Когда-то он получил титул чемпиона по боксу среди кадетов, а теперь мускулы ослабели — сказывались дни и недели, проведённые на командном троне. А после неожиданной стычки с боевой крепостью он чувствовал себя совсем истощённым. Лицо осунулось, тёмно-каштановые щёки побелели.
И всё же связь с машиной придавала сил. Разве он не прожил дольше, чем мог бы обычный человек без использования омолаживающих препаратов или пересадки аугметических органов? Он мог считать себя стариком, но два столетия верной службы Империуму были ничем в сравнении с почти неизмеримым возрастом ужасного, внушающего страх “Тираннус Максимуса”. Одно бесспорно: он и титан связаны до самой смерти. Однажды грозный принцепс Иуда Уркварт, вместе с которым Экхард служил в бытность кадетом, сказал: “Как только ты соединишься с титаном — пути назад не будет”.
Всепоглощающая тишина болезненно вернула Магнуса назад — из глубоких грёз к настоящему загрязнённых пустошей. На западе появился быстро растущий шар света. Внезапный ослепительно яркий взрыв привёл к прямо противоположному результату — рождение нового солнца спровоцировало резкое наступление ночи.
Свет исчез также внезапно, как и появился. Сквозь обзорную пластину команда титана увидела увеличивающийся, пылавший ядерным огнём атомный гриб.
Ударная волна достигла “Владыки войны” несколько секунд спустя. Взрыв взметнул в воздух стену песка высотой в сто метров, швырнув в “Тираннус Максимуса” скользящие песчинки, острые как стекло частички слюды и большие камни, поднятые силой атома. Скальные обломки и валуны отлетали от шкуры из адамантия — военная машина закачалась под множеством ударов.
Прерывисто замигало освещение рубки. Пульты вспыхнули и загорелись. Оррек забился в конвульсиях на кресле, кабели отсоединились от разъёмов в черепе. Дворада швырнуло на палубу перед командным троном.
