Джордж Мартин - Буря мечей. Пир стервятников

— Это чудовищно — потерять ребенка, — прошептала она — больше себе, чем отцу.

Лорд Хостер открыл глаза и прошелестел:

— Ромашка…

Он не узнал ее. Кейтилин уже привыкла, что он принимает ее то за мать, то за сестру Лизу, но имени «Ромашка» она еще не слыхала.

— Я Кейтилин. Твоя Кошечка, отец.

— Прости меня… за эту кровь… прошу тебя, Ромашка…

Неужели в жизни отца была еще какая-то женщина? Какая-нибудь деревенская девушка, с которой он дурно поступил в молодости? Или служанка, с которой он утешался после смерти матери? Странная мысль и тревожная. Кейтилин показалось вдруг, что она совсем не знает своего отца.

— Кто эта Ромашка, милорд? Хочешь, я пошлю за ней? Где я могу ее найти? Она жива?

— Нет… — простонал лорд Хостер, ощупью ища ее руку. — У тебя будут другие… славные детки, и притом законные.

Другие? Наверно, он забыл, что Неда больше нет? С кем он теперь говорит — все с той же Ромашкой, со мной, или с Лизой, или с матерью?

Отец закашлялся, сжав ее руку. Изо рта у него проступила кровь.

— Будь хорошей женой, и боги даруют тебе сыновей… законных сыновей… а-ах. — Ногти отца судорожно впились в ладонь Кейтилин, и у него вырвался глухой крик.

Явился мейстер Виман с очередной долей макового молока, и вскоре лорд Хостер Талли снова погрузился в тяжелый сон.

— Он спрашивал о какой-то женщине, — сказала Кет. — О Ромашке.

— О Ромашке? — недоумевающе повторил мейстер.

— Вы никого не знаете с таким именем? Служанку или женщину из ближней деревни? Может быть, это кто-то из его прошлого? — Кейтилин очень долго не было в Риверране.

— Нет, миледи, но я поспрашиваю, если хотите. Утерайдс Уэйн должен знать, служила ли такая в Риверране. Ромашка, говорите? В простонародье любят давать девочкам имена цветов и трав. Помню одну вдову — она приходила в замок брать башмаки в починку, и ее, кажется, звали как раз Ромашкой. Или Маргариткой? Как-то похоже. Я, правда, давно уже ее не видел…

— Ее звали Фиалкой, — сказала Кейтилин, которая хорошо помнила эту старушку.

— В самом деле? — сконфузился мейстер. — Простите, леди Кейтилин, но я должен покинуть вас. Сир Десмонд разрешил говорить с вами лишь о самых необходимых вещах.

— Что ж, не будем нарушать его распоряжений. — Кейтилин не винила сира Десмонда — она лишила его повода доверять ей, и он, естественно, боится, как бы она, воспользовавшись преданностью кого-нибудь из риверранцев, которую те по-прежнему питают к дочери своего лорда, не учинила новую каверзу. Зато от войны она теперь, хотя бы на время, избавлена.

Мейстер ушел, и она, накинув шерстяной плащ, снова вышла на балкон. Солнце отражалось и дробилось в реках, текущих мимо замка. Кейтилин, заслонив глаза от его блеска, искала вдали парус. Она боялась увидеть его, но паруса не было, а значит, она еще могла надеяться.

Весь день и часть ночи она следила за рекой, пока ее ноги не устали стоять. Под вечер в замок прилетел ворон. Хлопая крыльями, он опустился на вышку. Черные крылья, черные вести, подумала она, вспоминая последнего ворона и страшное послание, которое он принес.

Мейстер Виман вернулся к ночи обиходить лорда Хостера и принес ей скромный ужин из хлеба, сыра и вареной говядины с хреном.

— Я говорил с Утерайдсом, миледи. Он совершенно уверен, что ни одна женщина по имени Ромашка при нем в замке не служила.

— Я видела, как прилетел ворон. Джейме схвачен? — (Или убит, да сохранят нас от этого боги?)

— Нет, миледи, о Цареубийце мы известий не получали.

— Значит, произошло еще одно сражение? Что-то неблагополучно у Эдмара? Или у Робба? Будьте милосердны, рассейте мой страх.

— Миледи, я не должен… — Виман огляделся, будто проверяя, нет ли кого поблизости. — Лорд Тайвин ушел с речных земель, и на бродах все спокойно.

— Кто же тогда прислал ворона?

— Он прилетел с запада, — сказал мейстер, возясь с постелью лорда Хостера и не поднимая на нее глаз.

— С вестями от Робба?

— Да, миледи, — помедлив, признался мейстер.

— Значит, что-то случилось. — Она поняла это по его поведению. Мейстер что-то скрывал от нее. — С Роббом несчастье? Он ранен? — (Только не убит, о боги, не говори мне, что он убит.)

— Его величество получил рану при штурме Крэга, — все так же уклончиво ответил мейстер, — но пишет, что беспокоиться не о чем и что он надеется вскоре вернуться.

— Куда он ранен? Насколько это серьезно?

— Он пишет, что беспокоиться не о чем.

— Меня любая его рана беспокоит. О нем есть кому позаботиться?

— Уверен в этом. Мейстер Крэга, безусловно, займется им.

— Так куда же он ранен?

— Миледи, я сожалею, но мне запрещено разговаривать с вами. — Виман, собрав свои снадобья, торопливо вышел, и Кейтилин снова осталась наедине с отцом. Маковое молоко делало свое дело, и лорд Хостер продолжал спать. Струйка слюны стекала из его раскрытого рта на подушку. Кейтилин осторожно вытерла ее полотняным платком. От ее прикосновения лорд Хостер застонал и проговорил так тихо, что она едва расслышала его:

— Прости меня, Ромашка… кровь… кровь… да помилуют нас боги…

Эти слова взволновали ее до глубины души, хотя она не понимала их смысла. Кровь? Почему он то и дело говорит о крови? Кто эта женщина, отец, и что ты ей сделал, если так молишь ее о прощении?

В ту ночь Кейтилин спала плохо, преследуемая бессвязными снами о своих детях, пропавших и мертвых. Задолго до рассвета она проснулась окончательно, слыша эхо отцовских слов. Славные детки, притом законные… к чему он это сказал? Быть может, он прижил с этой Ромашкой ребенка? Кейтилин не могла в это поверить. Ее брат Эдмар — другое дело; она не удивилась бы, узнав, что у него целая дюжина бастардов. Но отец, лорд Хостер Талли? Немыслимо.

А что, если Ромашкой он звал Лизу, как ее, Кет — Кошечкой? Лорд Хостер и прежде не раз принимал ее за сестру. У тебя будут другие, сказал он, — славные детки и законные к тому же. У Лизы было пять выкидышей — два в Гнезде, три в Королевской Гавани, но в Риверране, у лорда Хостера, ни одного. Если только… если только она не была беременна в тот первый раз.

Их, двух сестер, обвенчали в один и тот же день, и их мужья, оставив их на попечении отца, уехали, чтобы поддержать мятеж Роберта Баратеона. У них обеих месячные не пришли в срок, и Лиза весело болтала об их будущих сыновьях. «Твой будет наследником Винтерфелла, а мой — Орлиного Гнезда. И они, конечно, будут закадычными друзьями, как твой Нед и лорд Роберт. Скорее родными братьями, чем двоюродными — я наперед знаю». Лиза была так счастлива тогда…