Джеймс Сваллоу - Омнибус: Кровавые Ангелы
Как? Он требовал ответа у самого себя.Как я могу открыть копье своей волей? Аркио изменился за гранью нормальности и сам Чистейший… Никоим образом Рафен не мог сравнивать себя с Ангельским Сувереном. Он парировал еще один дикий поток ударов от демона и один из них был слишком быстрым, чтоб увернуться от рассечения силовых кабелей на его ранце. Он почувствовал ледяной холод, когда сверхохлажденная жидкость ударила струей из его поврежденного ранца. На спине и на бедре Рафена сформировались наросты изморози, делая керамит и плассталь хрупкими.
Демон прорубился через упавшую каменную колонну, чтоб схватить Кровавого Ангела и тот уклонился от удара буквально на расстоянии вытянутой руки.
Рафен сердито выругался, наполовину разозленный на себя, наполовину наполненный адреналиновой ненавистью к Малфаллаксу и отхватил кусок кожи с плеча зверя, заставив того отшатнуться. Он выпустил поток светло-вишнегого пламение из руки, розоватый огонь разрушил камень до шлака, который медленно стекал на землю подобно живому существу. Искра сильного гнева наполнила решимость Рафена, и он снова атаковал — и копье ответило ему, внезапно помогая ему в нападении, следуя за силой его мускулов. Быстрые, крошечные золотые искры погнались друг за другом по всей длине древка. Внезапное понимание встряхнуло его: гнев! Генное проклятье было ключом!
Взор Малфаллакса в будущее был ослеплен, но зверь все еще знал, как играть на арфе судеб. Все подчинялось движению невидимых струн, которые тянулись от рождения и до смерти, из прошлого в настоящее; они тащили все живое и сущее как непокорных марионеток. Это человеческое существо, этот Кровавый Ангел так же зависел от милости сложного механизма судьбы, как и звезды в небе, падающий дождь, восход и закат солнца Сабиена. Лишенный болезненного дара своего хозяина, взор Малфаллакса на судьбу человеческого щенка был затуманен, но он знал, что было множество исходов, где Рафен будет убит и погибнет, намного больше тех, где он одержит победу или станет поклоняться Хаосу Неделимому. Демон знал, как сражается десантник, он забавлялся с ним и наблюдал за его движениями. Он видел нерешительность в его выпадах, сопротивление копья в его руках. Рафен не мог с легкостью обращаться со смертельным, пагубным и омерзительным копьем — так что Малфаллакс использует это против него.
За мимолетное мгновение нерешительности Рафена, существо поймало орудие в зазубренную нишу варп-клинка и крутануло. Уродливый меч свистнул и оставил зарубки на пространстве-времени, дернувшись назад и вверх, вытаскивая Копье Телесто из хватки шокированного Рафена, еще до того как тот смог отреагировать и остановить это. Малфаллакс отбросил его назад ударом розового огня и откинул Святое копье в сторону.
Вращаясь, оно отлетело во влажную жижу и начало погружаться.
Кровавый Ангел, терзаемый адским огнем запнулся, услышав шум вокруг себя. Звуки окутывали место схватки в воронке волнами, вопли умирающих смешивались с выстрелами, грубым грохотом снарядов и кощунственными боевыми молитвами.
— Бедный противник, — прогрохотал демон, — такая ограниченная забава. Может быть, колдун Мефистон будет лучшим соперником, или даже твой никудышный лорд Данте…
Подобно потоку из сломанной дамбы, Рафена затопила злость.
— Ублюдок хаоса, я задушу тебя за такие слова.
— Чем? — Потребовал он ответа, — Давай, маленькая человеческая добыча, атакую меня зубами и ногтями, если веришь, что это сделает твою смерть более значимой.
С безумной скоростью, подобно ртути, Малфаллакс, мерцая, переместился к нему.
Варп-клинок крутанулся в его захвате и кальцитный камень тяжелого эфеса ударил его в лицо, рассекая кожу и вызывая яркий фейерверк боли в голове. Рафен отшатнулся и упал.
Зверь приблизился. Он возвышался над ним, загораживая огни бесчисленных выстрелов и белую пелену измученного неба. Обожженный, воняющий мясом коготь вжал Рафена в грязи, сдерживая его там, чтоб демон мог прикончить его одним окончательным взмахом своего костяного меча.
— Копье отвергло тебя, — хихикал он, дергая его голову в пузырящейся грязевой луже, — ты подвел свой орден, Кровавый Ангел, точно так же как и твой трусишка братец.
Давление вытягивало воздух из груди Рафен и вместе с ним последнее, полное искренности отрицание.
— Нет, — прошипел он, собирая внутри себя пламенеющие угли кровавой ярости. — Нет! Нет!
Во время своей службы Адептус Астартес, Рафен сдерживал внутри себя черную ярость, держал в узде красную жажду, ни разу не позволял им сокрушить твердый, несгибаемый самоконтроль; теперь он дал им столь желанную свободу, выпуская зверское безумие, мрачнейший секрет Кровавых Ангелов. Красная жажда развернулась внутри него бурей кипящего темно-красного, туман безумной жажды крови опускался на десантника.
Изначальная мощь его примарха мгновенно разгорелась в его венах, генетический код Сангвиния набух от сверхъестественной силы. Безрассудный коктейль из крови Астартес и мощный поток энергии из подарка крови Повелителя Смерти слились в Рафене, наполняя его яростью, которая сверкала неограниченной, изначальной ненавистью.
Канаты судьбы раскручивались перед Малфаллаксом, вращаясь и лопаясь перед его ослепленным ментальным оком. Невозможно!
Рафен заревел и откинул хватку зверя, разбивая на осколки огромные как ятаганы когти и разрывая на лоскуты покрытую струпьями кожу. Он двигался как разгневанная, неудержимая красная пуля. Дух десантника погрузился в бушующий вокруг него океан и там он нашел блестящий маяк Святого копья. Из-под слизи грязевого болота, копье вылетело к нему, пересекая дистанцию к его ожидающей руке за один удар сердца. Золотое пламя, молнии ослепляли подобно кускам солнца, вырванным с небес и собранным в пустом сердце клинка в форме капли. Оружие пробудилось, бьющийся пульс священного копья вкусил святой гнев Рафена и признал его истинным.
Малфаллакс ракетой кинулся на него, держа перед собой варп-клинок, раздирая реальность светло-вишневыми сполохами огня; он бросил завесу "кривой дорожки" на Кровавого Ангела, но каждая атака трепетала и умирала перед величием копья Телесто. Демон увидел, как его дорожка-судьба изогнулась в черную бесформенность, и заревел от отчаянья.
Вспыхнул поток злобного огня и на мгновение, побитая схваткой темно-красная броня Рафена стала золотой, увенчанная крыльями из белой стали. Само праведное воздаяние их прародителя взирало льдисто-голубыми глазами Рафена и несло возмездие в сердце отродья хаоса.
Копье Телесто пробило грудь Малфаллакса и погрузилось в корчащуюся топь распадающейся плоти. Рафен давил вперед, с силой разрывая клинком кишки зверя, вверх, через сгнившие легкие и органы, протыкая иссушенное черное сердце. Рев зверя вознесся к небесам и, тем не менее Кровавый Ангел продолжал, вдавливая древко орудия в умирающего врага пока капля не вырвалась из спины Малфаллакса, меж его свисающих, обескровленных крыльев.
— Я… бессмертен! — Пробормотало существо. — Ты не можешь убить дитя варпа.
— Изыди, — Сверкнув клыками, заревел Рафен, — Твое проклятое царство ожидает тебя!
— Аааааааа… — Смертельный крик, исходящий из десятка пастей Малфаллакса, оглушал.
— Ты не победил, — плевались некоторые из них, — твоя ярость будет твоим концом…
— Умри, — заорал Рафен, последним окончательным толчком разрезая связь демона с его плотским сосудом. Росчерки шипящей эктоплазмы взорвали тело Штеля, разрывая кровавую дымку воздуха, вспыхивая и исчезая; блестящие лохмотья эфирной варп-материи не могли выдержать даже секунду постоянства человеческой реальности, взрывались и испарялись, с визгом унося ткань разрушенного сознания зверя обратно, в безумие имматериума.
Тело мутанта застыло порошкообразным черным изваянием, поймав копье внутри деформированной статуи. Рафен вырвал копье, и оно разгорелось в его руке, испустив ударную волну жара, который стер пепельный силуэт.
— Подожди, — закричал он, внезапная тень страха накрыла его, но было слишком поздно.
Подобно торнадо из гвоздей, черный пепел взорвался в разные стороны превосходным, концентрическим кругом, каждая крошечная частица загрязненной субстанции несла в себе рожденную в пустоте неприязнь Губительных Сил. Волна безумной ненависти пронеслась через Рафен и подкинула его в воздух. Волна злобы окатила всю площадь, касаясь каждого Кровавого Ангела на поверхности Сабиена, вырывая из них тонких слой человечности, портя космодесантников. Благородные черты и высшая честь Сынов Сангвиния улетучилась перед безумием, которое превратило их всех в зверей. Эхом разнесся смех Малфаллакса, когда его смертельное проклятье выявило безумие Недостатка во врагах и воины пали перед ужасной хваткой красной жажды.
