Глен Кук - Воды спят
– Мне нравится делать пиво. И не нравится читать.
В таком случае, именно ему следует поджечь книги. Я переживала сейчас кризис совести, не менее тяжелый, чем любой из моих кризисов веры. Я любила книги. Я верила в книги. Как правило, я не считала возможным уничтожать книги из-за несогласия с их содержанием. Но эти книги хранили жуткие тайные «рецепты» того, как привести наш мир к концу. И даже не только наш мир, но и множество других миров, потому что если в жертву Године Черепов с успехом будет принесен наш мир, то такая же судьба постигнет и другие, связанные с Сияющей равниной.
Впрочем, этот кризис для меня, можно сказать, был уже разрешен. Я знала ответ, иначе не стояла бы на руках и коленях под аналоями, воспринимая как словесное надругательство все, что говори неверующий, который в равной степени презирал и моего Бога, и безжалостную Разрушительницу Обманников. Я захлопнула книги, ломая голову над тем, не могут ли Дети Ночи еще каким-нибудь способом разделаться со мной.
– На обложках ничего не написано, – сказал Лебедь.
– Естественно, ведь я перевернула их лицевой стороной вниз.
– Постой. – Он поднял палец и наклонил голову, прислушиваясь.
– Эхо.
– Нет, там кто-то есть. Я прислушалась получше.
– Опять поют. Лучше бы уж не пели. Во всем отряде ни у кого нет слуха, кроме Сари. Можешь подойти сюда. Думаю, это безопасно.
– Думаешь?
– Я же еще жива.
– Не уверен, что это достаточно убедительный довод. Такую кислую и горькую, как ты, даже монстры не захотят есть. С другой стороны, я…
– С другой стороны, хватит болтать. Вот тут самое подходящее место для костра.
Лебедь был уже рядом со мной. Под «вот тут» я разумела что-то вроде большой жаровни, в которой еще сохранились остатки древесного угля. Она была сделана из латуни в местном стиле.
– Хочешь, я для трута вырву несколько страниц?
– Нет, я не хочу, чтобы ты вырывал страницы. Ты, наверно, пропустил мои слова мимо ушей. Я же сказала – книги могут сделать так, что ты захочешь их читать.
– Нет, почему же, я слышал. Хотя вообще-то иногда слышу не очень хорошо.
– Как и большинство людей.
Я внутренне собралась, Через несколько минут маленький костер запылал. Я осторожно подняла одну из книг, стараясь все время держать ее так, чтобы ни я, ни Лебедь не видели вершей обложки. Слегка распушила ее страницы и положила в огонь переплетом вверх. Первым сожжению подвергся последний том. Просто на всякий случай.
Что-то могло помешать нам, Я хотела в первую очередь уничтожить тот том, который еще не видела Дочь Ночи. Ту книгу, которую она частично скопировала, а частично могла помнить, я сожгу последней.
В конце концов, огонь охватил книгу, но горела она плохо. Хотя испускала клубы отвратительного черного дыма, который заполнил всю пещеру, так что нам с Лебедем пришлось лечь на ледяной пол.
Подземный ветер понемногу унес дым. Дышать стало полегче, когда я предавала огню вторую книгу.
Дожидаясь, пока можно будет сжечь последнюю, я ломала голову, почему Кина не предпринимает никаких попыток помешать нам уничтожать то, в чем заключалась ее надежда на воскрешение. Оставалось лишь молиться, что ценой собственной жизни Гоблин ранил ее достаточно сильно, и теперь она полностью сосредоточилась на себе самой. И что я не стала жертвой нового грандиозного обмана. Кто знает? Может быть, эти книги были ненастоящие. Может быть, я делала в точности то, чего от меня хотела Кина.
Сомнения оставались. Всегда.
– Ты опять разговариваешь сама с собой.
– Угу…
Вся надежда, хотя и очень слабая, была на то, что теперь Кина долго будет не в состоянии причинять страдания миру.
– Уф, вот мы и сделали это. По-моему, я могу уснуть прямо тут. – И я немедленно отключилась.
Добрый старый Лебедь! Чувство долга или самозащиты, а может быть, и еще что-то удержало его от того, чтобы рухнуть следом за мной. Только дождавшись, пока сгорела последняя Книга Мертвых, он опустился на пол и задремал.
93
Оказалось, мы слышали пение Ранмаста, Икбала и Речника. Они отправились вызволять нас, когда Тобо рассказал обо всем, что случилось внизу. Меня и Лебедя им удалось обнаружить по запаху дыма.
– Преодолевая сильное искушение употребить непристойные выражения или, попросту говоря, выругаться, я просто спрашиваю вас, с какой стати вы расхаживаете тут, да еще и с песнями? Почему не последовали за остальными в Страну Неизвестных Теней?
Ранмаст и Икбал захихикали, точно они были моложе Тобо и услышали очень удачную грязную шутку. Речник вел себя посдержаннее – совсем чуть-чуть.
– Ты устала и голодна. Дрема, поэтому мы протаем тебе твою раздражительность. Возьми себя в руки. Давай-ка садись и перекуси.
Мы с Лебедем обменялись взглядами.
– Бы имеете представление о том, что здесь произошло?
– На некоторой стадии голодания возникает головокружение и человек резко глупеет.
– Джайкур, наверно, был исключением из этого правила.
Речник достал что-то, по форме и цвету похожее на гриб-дождевик, но не меньше восьми дюймов в диаметре. Эта штука оказалась тяжелее, чем гриб того же размера,
– Что за черт? – спросил Лебедь. У Речника в сумке было еще несколько таких штук, и у остальных тоже.
Речник достал нож и принялся резать.
– Это подарок нашего дружка-демона, Шиветая. В конце концов, после целого дня размышлений, он пришел к выводу, что спасение его мерзкой задницы все-таки заслуживает вознаграждения. – Речник протянул мне ломтик в дюйм толщиной. – Тебе понравится.
Лебедь оказался смелее меня – или просто его не мучила паранойя. Он наклонился в мою сторону.
– Вкус как у свинины. Ха-ха…
Потом ему стало не до шуток. Он с жадностью сожрал свой кусок, который и внутри выглядел точно так же, как снаружи.
По строению он был плотный – почти как сыр. Уступив неизбежному и откусив кусочек, я почувствовала, что рот наполнился слюной. Вкус был такой острый, что вызывал почти болезненное ощущение. Ничего похожего мне пробовать не приходилось. Привкус имбиря, корицы, лимона, запах засахаренной фиалки… Первое, почти шоковое ощущение сменилось другим, необыкновенно приятным, распространившимся из области рта к желудку – как только я сделала первый глоток.
– Еще, – сказал Лебедь.
Речник протянул ему второй ломтик.
– Еще, – потребовала я и тут же впилась зубами в следующий кусок. Ладно, может, он и отравлен, но, в таком случае, изо всех существующих с позволения Бога ядов это – самый вкусный на свете. – Это правда, что ли, дал Шиветай?
– Примерно тонну. Я не шучу. Годится и для людей, и для животных. Даже малышке нравится.
Икбал и Ранмаст развлекались, как дети. Лебедь хихикал тоже, хотя вряд ли понимал, что их так развеселило. Я и сама разделяла их чувства. Во всем можно найти что-то забавное. Я расслабилась, на душе стало спокойнее. Даже всевозможные болевые ощущения поутихли, отойдя на второй план и не досаждая так сильно, как прежде.
– Продолжим.
Икбал чуть ли не повизгивал от удовольствия.
– Он их вырастил. Сначала весь покрылся жуткими волдырями наподобие нарывов, а потом, когда они лопнули, оттуда появились вот эти штуки.
В обычных обстоятельствах сама эта идея и сопровождающие ее образы могли показаться отталкивающими. Я усмехнулась, сделала еще глоток, представила себе этот процесс творения и чуть не расхохоталась. Взяла себя в руки, хотя и не без труда,
– Значит, в конце концов он решил вступить с нами в контакт?
– Вроде того. Когда мы уходили, он как раз пытался завязать что-то вроде беседы с Доем. Хотя, кажется, у них не очень-то получалось.
Лебедь вздохнул.
– Я не чувствовал себя таким расслабленным и умиротворенным с тех пор, как мы с Корди еще детьми удили рыбу. Ну, «удили рыбу» – это только так говорится. На самом деле мы валялись в тени неподалеку от ручья, дремали или следили взглядом за облаками, проплывающими над головой, ничуть не стремясь чего-либо на самом деле поймать.
Даже мысль о судьбе друга не испортила ему настроения.
Я понимала, о чем он пытается рассказать, хотя лично у меня не было близкого друга, с которым мне выпала бы радость делить редкие золотые моменты детства. У меня не было детства. Я чувствовала себя просто прекрасно и сказала:
– Отличная штука, что бы это ни было. Речник, а какими еще свойствами они обладают?
– Настроение улучшается. Как начнешь хихикать, так почти и не можешь остановиться.
– Значит, нужно просто стараться не начинать. Потрясающе! Ну, долго мы будем тут рассиживаться? Пора идти.
Икбал и Ранмаст продолжали веселиться, вспоминая какую-то шутку, услышанную давным-давно..
– Парни, – сказала я, указывая направление. – Вон туда. Не дотрагивайтесь ни до чего. Просто идите и все. Нам еще подниматься вверх по лестнице.
Черт побери, меня одолевали какие-то совершенно дурацкие мысли. Один вид этих парней вызывал желание расхохотаться.
