Анатоль Нат - Приключения Димки Петрова...

И нас отсюда выкинут в два счёта. Почему-то это мне так кажется, — ядовито ёрнически протянул он.

— Объяснись, — набычил голову Богдан. — Не понял.

— Твою же мать, — зло выругался Димон. — Сколько можно… Тяжелогруженая телега оставляет в степи глубокий след. Грунт мягкий! Чего здесь непонятно? По нему нас вычислят в два счёта. Раз везёт что-то тяжелое, значит, что-то нашёл. А раз кто-то что-то нашёл, то у того это что-то можно и отобрать.

Всегда можно навалиться намного большими силами, когда ты и сам рад не будешь, что связался и с этим местом, и с этой профессией поисковика. И безумно радоваться если сумеешь сам отсюда ноги унести. Живым!

Живым нищим всяко быть лучше, чем богатым мертвецом.

— Лучше быть богатым и здоровым, чем бедным, но больным, — задумчиво протянул Богдан, глядя на Димона каким-то остановившимся, обречённым взглядом.

— Поэтому, повторяю, — поморщился Димон, — у нас есть только одна попытка вывезти отсюда хоть что-либо. В крайнем случае, две, что уже крайне маловероятно. Но уже по следам первой нас найдут совершенно точно. И со вторым обозом нам придётся уже прорываться с боем.

— Прекрасно, — расплылся в мстительной довольной ухмылке Богдан. — Пойдём, я что-то тебе покажу. Пойдём-пойдём, — схватил он Димона за рукав ветровки. — Пока ты спал, я…

— Не надо, — раздражённо отмахнулся Димон. — Не надо! Всё знаю! Пулемёты нашли или какие-нибудь очередные пушки. Жутко ценные и в прекрасном состоянии. С патронами и со снарядами. Не надо. Не надо мне ничего показывать. Тут под этими казематами в подвалах их тьма тьмущая должна быть. Так что нечего мне на них смотреть. Даст Бог, насмотрюсь ещё.

Ты мне главное выдели. Они в рабочем состоянии, или нет? Патроны, снаряды к ним есть, или нет? Нормальные, не порченные?

— Не только в рабочем, — расплылся в счастливой улыбке Богдан, — но ещё и патронов, и снарядов к ним тьма тьмущая. И они все в прекрасном состоянии. Правда, — смутился немного Богдан, — речь пока идёт лишь о патронах. Со снарядами мы ещё пока не разбирались. Как ты сам понимаешь, некогда было, да и стрелять из орудия в подвале — гарантированное самоубийство.

— Чувствую, два этих словечка "тьма тьмущая" и "гарантированное самоубийство" скоро станут моим злым роком, — мрачно констатировал Димон. — Почему-то мне это так кажется, — ядовитым тоном опять сердито съёрничал он.

Ладно, будем думать, — неохотно бросил он Богдану. — Я тебя понимаю. Я сам, когда всё это богатство увидел, прих…л. И ей Богу, жалко бросать. Но ты всё же помни, — сердито ткнул он пальцем кузнецу чуть ли не в нос. — У нас будет один, максимум два вывоза. Не более. Потом нас прижмут так, что, как быстро мы отсюда будем бежать, будет зависеть останется ли хоть кто-то из нас целым, да не покоцаным. Дай-то Бог вообще ноги отсюда унести.

А ты! Ты ещё раз хорошенько подумай. И головой, а не хотелкой своей. Сколько тебе на самом деле надо наших трёхтонных фургонов, чтобы вывезти отсюда хотя бы самый минимум, самое ценное? Станки! Станки в первую очередь, а никакие не пушки и не пулемёты!

— Я тебе который раз уже говорю, — вдруг необычно тихо, словно смертельно усталый человек, проговорил Богдан. — Мне только на вывоз самого ценного из этих механических мастерских понадобится транспорт не менее чем на пятьдесят пудов. А к ним плюс ещё найденное здесь оружие: пушки, миномёты, пулемёты, снаряды, патроны. Ещё пудиков, — запнулся он, — ну хотя бы ещё на десяток тысяч.

Это самый-самый минимум! — беззвучно возопил кузнец, сжав в ярости кулаки.

Димон, — ещё более тихо, едва слышно проговорил он. — Я тебя умоляю, всем чем хош. На колени встану перед тобой. Сделай мне это. Найди подводы. Подумай. Ведь ты же можешь. Подумай ещё раз! Как это сделать? Волокуши хотя бы и лошадей у амазонок здесь где-нибудь прикупить. Сделай хоть что-нибудь!

Ведь наш же обоз берёт не более четырёх тысяч пудов. А мне надо ещё хотя бы десяток таких. А лучше — два, два десятка.

Ну это же ерунда. Всего каких-то пять тысяч тонн груза. Это же — мелочь.

— Шоб ты скис, — тихо и обречённо проговорил Димон, медленно закрывая глаза и устало прикрывая лицо рукой.

Уйди отсюда, — медленно проговорил он, не глядя на кузнеца. — Уйди, а то я тебя чем-нибудь стукну, хомяк несчастный. Сам меры не знаешь и другим тем жизнь портишь.

Уйди! — вдруг жёстко проговорил он, чувствуя, что тот собрался ещё что-то ему сказать.

Завтра! Утром поговорим, — совсем уже тихо бросил он в спину осторожно отодвинувшегося в сторону кузнеца.

Утро Димон встретил всё там же, возле почти потухшего, подёрнутого серым пеплом кострища, сидя на бревне. Предупреждённые, чтобы его не тревожили, за всю ночь никто к нему так ни разу не подошёл. И вот так он всю ночь и просидел. Молча, не замечая что вокруг происходит.

Димон занимался крайне нелюбимым им делом. Он думал.

— Всё, что мы сможем вывезти, должно уложиться в пятнадцать тысяч пудов. Или, чтоб тебе было окончательно понятно, мы сюда можем пригнать ещё один обоз на стодвадцать двойных, трёхтонных фургонов. Не более.

— Общий перевозимый вес — девятьсот шестьдесят тонн, почти тысяча. Или, по местным мерам — в пятнадцать тысяч пудов. И это уже окончательно всё. Большего уже нам отсюда не взять. Потому как нет у нас больше под рукой таких фургонов.

Подошедший только что к погасшему костру Богдан вздрогнул и какое-то время недоумённо глядел на смотрящего ему прямо в глаза Димона.

— Повторяю, первый и последний раз. Пятнадцать тысяч пудов — это всё что мы отсюда можем взять. Больше у нас уже физически ничего не получится. Поэтому, всё что будет сверх этого веса подлежит уничтожению. Заминируем, как и в прошлый раз. Благо, там и минировать-то особо ничего не требуется. Всё что надо, давно уже до нас заминировано. И пусть те кто придёт по нашим следам получат от нас подарочек.

— А поподробнее, — обречённо проговорил кузнец, присаживаясь на соседнее бревно к костру. — Давай поподробнее, чтоб мне знать что и как.

— Я тут тоже ночку не спал, всё прикидывал. В какие веса я уложусь. Боюсь, что ни на что серьёзное твоих цифирей не хватит.

Но если ты ставишь такие ограничения, — обречённо вздохнул он, — то делать нечего. Возьмём самое ценное: станки, оснастку, инструмент, вентиляторы, электромоторы, дизельгенераторы — всё это подлежит безусловному вывозу. А вот практически всё найденное здесь оружие придётся бросить. Ему нет места.

Но не беда. Будут станки, я тебе твоих пулемётов — целую тысячу наделаю, только металл поставляй.

И придётся бросить весь металл от раскуроченных танков, — с неприкрытой горечью качнул он головой. — Моторы возьмём, а корпуса бросим. Вот кому-то повезёт, — криво ухмыльнулся он. — Целых три танка. Полторы тысячи пудов прекрасного металла, разделанного на удобные для перевозки куски.

Стоп, — встрепенулся он. — А как? Как же мы. Ведь у нас…

— Сегодня же начинай формировать первый обоз. На четыре тысячи пудов, — усталым, хриплым после бессонной ночи голосом оборвал его Димон. — Второй, последний, будет здесь через две недели. Если будет, — с кривой, усталой ухмылкой хмуро глянул он на кузнеца. — Это ещё сто двадцать двойных сцепок, общей грузоподъёмностью на одиннадцать тысяч пудов с гаком.

А вот это уже окончательно всё. Всё что мы можем себе на сегодняшний день позволить. И для этой цели мне придётся на время даже закрыть Ягодный, и весь народ оттуда направить к нам сюда. Все полторы сотни человек. Придётся на какое-то время даже оставить без охраны наши молодые ягодники. И что со мной Сидор сделает за это, когда он об этой авантюре узнает, тебе лучше не знать.

А теперь оставь меня, — устало попросил он кузнеца. — Мне надо подумать. Чтобы такое письмецо с голубем на Ягодный сочинить, чтоб оттуда нам сюда высылали новый отряд. Чтобы новый тамошний комендант Афоня Рудак, оставленный там на хозяйстве, меня послушал, а не послал пеше-сексуальным путём. Да ещё притом и чтоб слова никому лишнего не сказал… Это, я тебе скажу, та ещё будет задачка.

Хорошо, что мы с ним заранее предусмотрели подобный вариант, — едва слышно пробормотал он себе под нос. — Ай, да я, ай, да сукин сын. Но то бы мог подумать…

Ох, — тихо простонал Димон. — Убьёт меня Сидор, когда всё узнает. Убьёт, как пить дать. Никакие станки не спасут. Бедный я бедный.

С демонтажём и погрузкой станков в закрытые наглухо чёрные фургоны управились за неделю, а дальше только тем и занимались, что снимали станки с фундаментов и подтаскивали на верхние этажи подвалов, временно складируя их там до прибытия нового обоза с Ягодного. Но как не спешили, а за оставшуюся до его прибытия неделю так и не успели всё снять. Однако сделали, на взгляд Димона главное. Полностью демонтировали и подтащили поближе к поверхности всю дизель-генераторную подстанцию со всеми ее дизелями, генераторами, всякими пускачами, вентиляционным оборудованием и всем, всем, всем остальным, вплоть до аккуратно снятых со стен с истлевшей от времени и крошащейся в руках старой оплёткой проводов.