Грэм Макнилл - Мстительный дух
Взрывы происходили раньше времени, порождая рыжее пламя и черный дым. Шрапнель и фрагменты оболочки казались раскаленными гвоздями.
Я должен быть мертв.
И он был бы, если бы не мастерство Малеволуса и сила Фениксийца.
Руки Фулгрима были распростерты, и Гор догадался, что тот поднял силовой барьер или кинетический щит. По телу Фениксийца, словно пот, стекали бусинки яркого, как фосфор, ихора. Змеиное тело окутывал корчащийся дым, а из глаз и рта изливалось темное свечение.
Что бы он ни делал, это лишало сплошные снаряды силы. Не всей, однако большей ее части.
В тело Фулгрима врезались шесть зарядов, которые со взрывами вырвались из позвоночника.
Гор вскрикнул, как будто попали в него самого. На доспех Мортариона брызнула кровь, похожая на яркое молоко. От нее пахло, как от кислотного ожога. Фулгрим закричал, и рев выстрелов и взрывов усилился. Платформа купола прогнулась, твердый металл деформировался от жара пламени.
— Гор! Сбейте их! — задыхаясь, воскликнул Фулгрим. — Быстрее!
Аксиманд и Абаддон открыли по десантно-штурмовым кораблям огонь из болтеров, надеясь на удачное попадание. Треснул фонарь, погнулась вентиляционная решетка двигателя. Удары стучали по бортам кораблей, но «Огненные хищники» создавались стойкими к более смертоносному оружию, чем это.
Непоколебимый, как всегда, Мортарион зашагал среди обломков, отцепив черное Безмолвие и волоча за собой горящую цепь. Он подбежал к краю купола и взревел что-то на дикарском языке своего родного мира.
Повелитель Смерти метнул Безмолвие, будто боец на топорах.
Огромная коса завертелась и врезалась в геральдический кулак на скате ближайшего «Огненного хищника». Упершись пятками в разрушенный купол, Мортарион потянул за цепь, прикрепленную к основанию Безмолвия.
Десантно-штурмовой корабль накренился в воздухе, но Повелитель Смерти с ним еще не закончил. Пушка «Мститель» рвала Мортариона, отталкивая его назад. Пластины брони срывались, брызгали тугие струи крови. Плоть таяла от ярости высокоэнергетических массореактивных зарядов.
И все же Мортарион тянул за цепь, подтаскивая воющий корабль ближе.
— Я его зацепил! — крикнул Мортарион. — Прикончи!
Пилоты пытались вырваться из его захвата. Двигатели «Огненного хищника» визжали от мощи, но поверженный примарх все равно, будто воинственный рыбак, оборот за оборотом тянул корабль к себе.
Возле Мортариона возник бегущий Гор.
Даже в своем громадном доспехе он бежал. Прыгал.
Он вскочил на расколотые остатки криокапсулы и взметнулся в воздух. Зацепленный Повелителем Смерти десантно-штурмовой корабль не мог уклониться. Гор приземлился на его нос и припал на колено, схватившись за древко Безмолвия, когда «Огненный хищник» наклонился от удара.
Он видел лица пилотов и упивался их ужасом. Обычно Гор никогда не думал о людях, которых убивал. Те были солдатами, делающими свою работу. Сбитыми с толку и сражающимися за ложь, однако просто солдатами, которые выполняют приказ.
Но эти люди причинили ему боль. Они пытались убить его и братьев. Они выжидали возможности обезглавить врага. Гнев Гора в равной мере разжигала как сама попытка, так и то, что ему хватило глупости поверить, будто у Шадрака Медузона окажется всего один план.
Он занес правую руку, и свет пламени отразился в смертоносном навершии Сокрушителя Миров.
Булава ударила и уничтожила пилотский отсек.
Из-за купола появился последний «Огненный хищник». Он увидел примарха на втором десантно-штурмовом корабле и понял, что тот обречен. Пушки «Огненного хищника» взревели.
Бризантные бронебойные снаряды прошлись по фюзеляжу заваливающегося корабля, разрывая его надвое. Он взорвался гейзером пламени, но Гор уже находился в воздухе.
Держа в одной руке Безмолвие, а в другой Сокрушитель Миров, он приземлился на крышу последнего десантного корабля, развернув тот на лету. «Огненный хищник» дал на двигатели полную тягу, пытаясь стряхнуть его. Гор описал Безмолвием широкую дугу и рассек хребет машины.
Продолжая реветь, двигатели корабля оторвались с визгом терзаемого металла. Гор размахнулся Сокрушителем Миров, будто топором лесоруба, и ребристое навершие пробило фюзеляж, убив пилотов и превратив нос в металлолом.
Разбитые останки начали падать, а Гор рухнул внутрь купола, держа Безмолвие и Сокрушитель Миров по бокам от себя.
Позади него поднялся гриб взрыва.
Гор уронил оба оружия и подбежал к Мортариону. Он опустился на колени и прижал окровавленного брата к опаленной груди. Руки Мортариона безвольно болтались, сухожилия оторвались от костей, сожженные кислотой мускулы были ободраны.
Ничто не двигалось, после атомного взрыва осталась живая панорама пепельных скульптур мертвецов.
Одно прикосновение — и они рассыплются золой.
— Брат мой, — всхлипнул Гор. — Что они с тобой сделали?
3
НЕСУЩИЙ БОЛЬ
ДОМ ДЕВАЙН
ПЕРВОЕ УБИЙСТВО
Сперва Локен решил, что ослышался. Наверняка Русс не говорил того, что ему показалось. Он вгляделся в глаза Волчьего Короля в поисках признаков очередной проверки, однако не увидел ничего такого, что могло бы убедить его, что Русс не просто раскрыл свою цель.
— Убить Гора? — переспросил он.
Русс кивнул и начал складывать доску для хнефатафля, как будто решение уже было принято. Локен почувствовал себя так, словно как-то упустил суть жизненно-важного разговора.
— Вы собираетесь убить Гора?
— Да, но для этого мне нужна твоя помощь.
Локен рассмеялся, теперь уверившись, что это шутка.
— Вы собираетесь убить Гора? — повторил он, тщательно проговаривая каждое слово, чтобы избежать недопонимания. — И вам нужна моя помощь?
Русс нахмурился и посмотрел на Малкадора.
— Почему он задает мне один и тот же вопрос? Мне известно, что он не глуп, так почему он ведет себя так тупо?
— Думаю, его сбила с толку твоя прямота после столь окольной прелюдии.
— Я говорил абсолютно прозрачно, но изложу еще один, последний раз.
Локен заставил себя внимательно слушать каждое слово Волчьего Короля, зная, что в них не будет никаких скрытых смыслов, никакого подтекста и туманных мотивов. Руссу потребуется от него именно то, что прозвучит.
— Я собираюсь повести Стаю на бой против Гора и собираюсь убить его.
Локен прислонился спиной к скале, все еще пытаясь принять идею о схватке между Леманом Руссом и Гором. В последнее столетие Локену доводилось видеть, как сражаются оба примарха, но когда все сводилось к крови и смерти, он видел лишь один итог.
— Гор Луперкаль убьет вас, — сказал Локен.
Локен не сомневался, что, назови он кого угодно другого, Волчий Король разорвал бы ему горло еще до того, как он понял бы, что происходит. Но вместо этого Русс кивнул.
— Ты прав, — произнес он, и его взгляд стал отстраненным, пока примарх заново переживал старые битвы. — За века я дрался со всеми своими братьями: либо на тренировке, либо с окровавленным клинком. Я точно знаю, что при необходимости могу убить каждого из них… кроме Гора.
Русс покачал головой, и его следующие слова прозвучали, как постыдное откровение. Каждое было горьким проклятием.
— Он единственный, в победе над кем я не уверен.
Локен никогда не ожидал услышать столь прямое признание от кого-либо из примархов, не говоря уж о Волчьем Короле. Открытая искренность заняла место в его сердце, и слова Лемана Русса остались бы с ним до самой смерти.
— Так что я могу сделать? — спросил он. — Гора необходимо остановить, и если вы намереваетесь это сделать, то я хочу помочь.
Русс кивнул.
— Ты входил в число ближайших советников моего брата, в его… как вы там его называли? В Морниваль. Ты присутствовал в тот день, когда он совершил предательство, и ты знаешь Сынов Гора так, как этого не могу я.
Еще до того, как примарх произнес следующие слова, Локен ощутил их важность, будто напряжение в воздухе перед бурей.
— Ты вернешься в свой Легион, словно aptrgangr, который незримо блуждает по лесам Фенриса, — сказал Русс. — Проложи охотничью тропу в логово злого волка. Найди уязвимость, которой он не видит, и я смогу сразить его.
— Вернуться к Сынам Гора? — спросил Локен.
— Да, — ответил Русс. — У всех моих братьев есть слабости, но я думаю, что слабость Гора может увидеть лишь один из его людей. Я знаю Гора как брата, ты знаешь его как отца, а никто так не умеет повергать отцов, как сыновья.
— Вы ошибаетесь, — сказал Локен, качая головой. — Я едва ли его знал вообще. Мне казалось, будто это так, но все сказанное им мне было ложью.
— Не все, — произнес Русс. — До этого безумия Гор был лучшим из нас, однако даже лучшие не безупречны.
