Мэтью Фаррер - Наследие

– Слышишь? – воскликнул Петрона. – Лифтовая платформа, они пытаются спуститься по шахте! Давай, побежали! Я знал, что эти мелкие сучки далеко не уйдут!

Металлическая сеть под ногами задребезжала, когда Петрона метнулся через платформу и помчался вниз по узким ступеням. Митрани, не в первый раз пожелав, чтобы ему никогда не доставалось это задание, поддернул край своего пепельного плаща и побежал следом.

Они никогда не называли маленькое сводчатое помещение в глубинах «Обещания Каллиака» залом совещаний. Зал совещаний был другим местом, куда их созывал старый Хойон, где они встречались с ним и вливали в его уши все свои советы, где каждая их встреча начиналась с того, что они вставали в стилизованные позы вокруг трона Фракса, воспроизводя самую раннюю известную картину, изображающую, как вольный торговец Фракс передает приказы своим подчиненным. Это была еще не самая худшая из прихотей торговцев, и это еще было терпимо, пока Хойон был молод, здрав рассудком и по-прежнему полон стали, но по мере того, как он старел, совещания менялись, причем не в лучшую сторону. Так что теперь они встречались здесь, в маленькой комнате, где, как равные друг другу сослуживцы, говорили лишь правду. Ни один из распорядителей не привел с собой слуг, ни один не пользовался официальными приветствиями или ритуалами. Они все понимали, что флотилия нуждается в определенных традициях и церемониях, но время от времени она нуждалась и в этом.

– Мы уже добрались до последних? – спросил Халпандер. Он был распорядителем логистики и контролировал провизию, погрузку, выгрузку, снабжение экипажем, ремонтные работы. Ему не нравилось, когда что-то выбивалось из установленного порядка.

– Нам еще не поступил финальный отчет, но осталось недолго, – ответил Кьорг. Кьорг руководил посольским ведомством, расположенным на борту «Стрелы Магритты», и заведовал дипломатическими связями со всеми властями, с какими только нужно было иметь дело флотилии. Большая часть остальных распорядителей была о нем низкого мнения: будучи вольным торговцем, Хойон был сам себе руководителем и послом, поэтому Кьоргу оставалось только соблюдать формальности. Когда Хойон умер, Кьорг не продемонстрировал особого желания принять эстафету, и у него всегда имелся какой-нибудь делегат, которого он обвинял, если что-то шло не так. – Я дал Рахену задание получить авторизацию для того, чтобы мы могли их выследить, и он сказал, что докмейстеры дали отмашку и выделили нам клерка, чтобы все прошло гладко. По-моему, он послал вниз энсина, чтобы тот с ними покончил. Я уверен, что они справились.

Остальные стоявшие в кругу переглянулись.

– Нам надо получить полный задокументированный отчет о побеге, чтобы наказать виновных. И побыстрее.

Это был шелестящий голос распорядительницы Занти, чья кожа была так же бела, как ее одежда, а глаза столь же черны, как юбка и шаль. Серый шелковый шарф, окутывающий голову, выдавал очертания инфоячеек, которые рядами тянулись от уха до уха. Занти имела необычную способность по-настоящему нервировать большую часть распорядителей флотилии: она была холодна, безжалостна и безошибочно точна в своих расчетах, словно любой из логических механизмов, за которые она отвечала. Ее корабль, «Кортика», был самым новым во флотилии. Он добавился к ней семьдесят восемь лет назад, и все это время Занти умело создавала собственную агентуру и укрепляла свою сферу влияния. Никто не помнил, когда кто-то в последний раз достигал подобного влияния во флотилии лишь за счет собственных усилий.

– Я еще не приказывала эйдетор-савантам начинать процесс записи, – продолжала она, – и не буду этого делать, пока не буду уверена, что они запишут, как беглянок доставили домой, а их сообщников наказали.

Для иного человека, имеющего положение Занти, подобное заявление в подобном тоне было бы совершенно неподобающим, и то, что все остальные при этих словах просто уставились на стол или на свои руки, говорило о силе ее личности.

– Мы веками справлялись со своими обязанностями, и, как я полагаю, все об этом знают, – мягко вставил Гайт, когда молчание затянулось на несколько минут. – Это всего лишь прискорбное упущение, которое вскоре исчезнет, и на которое, я уверен, нам больше не следует тратить время. Возможно, напряженная ситуация, в которой мы оказались после смерти нашего старого торговца, заставляет нас думать, что подобные мелочи больше, чем они есть на самом деле?

Оглядываясь вокруг, он понял, что попал в цель. Они столько времени потратили на ненужные подробности побега, потому что никто не хотел выйти вперед и сказать то, для чего они здесь все собрались.

Гайт был мажордомом Хойона Фракса, смотрителем его покоев. Официально он, пожалуй, был наименее могущественным человеком в этой комнате, даже учитывая то, что старшинство у распорядителей флотилии было довольно расплывчатой вещью, по большей части зависящей от личности человека. Однако он был ближе к старику, чем любой из них. Так что, подумал он, эта роль принадлежит ему.

– Нам пора признать это, – сказал он. – Может быть, не все вы знаете, насколько глубоко это чувство, но я уже успел поговорить с каждым из вас и знаю, что все мы здесь чувствуем одно и то же.

Он смотрел, как они бросают взгляды друг на друга. Распорядители флотилии Фраксов были суровыми и закаленными людьми. Они занимали свои посты уже по меньшей мере десятки лет, многие могли припомнить смену торговца, а некоторые и двух. Они видели, как флотилия проходит сквозь варп-бури, радиацию и метеоритные штормы, совершает вылазки в дикий космос и запретные зоны Империума, попадает в засады пиратов и подвергается налетам ксеносов, сталкивается с интересами соперничающих вольных торговцев и редкими внутренними интригами.

Они даже вступали в передряги с имперскими губернаторами, Адептус и Инквизицией и выходили из них благодаря блефу, тайному сотрудничеству и обману, а как-то раз – даже с помощью убийства. Но маленькая замкнутая микрокультура флотилии порой оказывалась необычно чувствительной к определенным вещам. Например…

– Проблема наследования.

Неудивительно, что этот голос принадлежал Д'Лесте, человеку, с которым Гайт провел больше всего тайных разговоров. Коренастый мужчина с грубым красным лицом бандита из пивной и ловкими руками прирожденного хирурга, Д'Лесте руководил апотекарионом флотилии и был личным врачом Хойона Фракса.

– А если точнее, то проблема наследника.

За столом неуютно заерзали, но никто не стал возражать. Гайт не позволил бы этой теме всплыть, если бы не убедился заранее в том, что каждый присутствующий на встрече захочет выслушать предложения. Но они превзошли его ожидания.

– Фракс Младший. Варрон Фракс.

У Бехайи было худое подвижное лицо и тонкий голос, отчего она постоянно казалась нервной, даже когда просто думала вслух, как сейчас. Ее титул, согласно старым и причудливо сформулированным документам флотилии, звучал как «руководительница наличествующих коллективов и трудовой силы», но все называли ее проще –«распорядительница экипажа».

– Я думаю, у нас у всех было достаточно времени, чтобы сформировать о нем мнение.

Бехайя руководила сетью «друзей и корреспондентов», как флотилия называла своих шпионов и информаторов в крупнейших системах дюжины секторов. Технически это было обязанностью Кьорга, но Бехайя смогла его перехитрить и завладела его постом после того, как он не продемонстрировал ни хитрости, ни амбиции, чтобы его вернуть. К тому времени Хойона настигла последняя болезнь, и одной из первых вещей, которые Бехайя сделала при помощи новообретенных ресурсов, было составление досье на Варрона Фракса. Ни ей, ни другим распорядителям флотилии не понравилось то, что они выяснили.

– Этот человек бесполезен, – отважился Тразелли, руководитель вооруженных сил флотилии, снова озвучив мнение всего собрания. – Я не помню его ребенком, как, я полагаю, некоторые из вас помнят, но давайте будем честны, мы все слышали отчеты людей Бехайи. С тех пор, как этот прожигатель жизни расстался с отцом, он только и делал, что бездельничал и проматывал деньги. У него кишка тонка для этой роли. О, не сомневаюсь, он ее так набил, что живот отвис до колен, но все равно она тонка.

Это у Тразелли считалось за юмор. Остальные проигнорировали шутку.

– А я помню Варрона в детстве, – заметил Гайт. – Он покинул флотилию, когда ему было десять. Его отец решил, что для сына лучше будет вырасти на Гунарво. Тогда ходили разговоры о массовой миграции на близкие к нему миры в секторе Деюнофф, после того, как второй крестовый поход Хадекуро выбил оттуда орков. Полноценная имперская колонизация, эдикты о восстановлении, все это обещало большую прибыль для вольных торговцев, если вовремя пошевелиться. Хойон хотел гарантировать нам возможность проникнуть туда, если понадобится, поэтому он оставил там Варрона с матерью, чтобы мальчик вырос и заключил какие-нибудь хорошие контракты.