Алексей Завальнюк - Великий и Чёрный Инквизитор (СИ)
— Да, такое частенько случается. Даже у нас в деревне. — Рагнор смущенно хмыкнул. — Я хочу стать твоим другом, но я того, — он ещё сильнее смутился. — Я не этого, не благородного рода.
— Да я и сам не принц. — Мне вдруг стало легко и спокойно. Я понял, что такой человек не станет моим врагом и никогда не назовёт меня байстрюком, как делали это товарищи по детским играм. Это заставило меня улыбнуться и протянуть ему руку. — Я надеюсь, что мы станем добрыми друзьями.
Постепенно мы разговорились. Меня всегда интересовала деревенская жизнь в приграничных районах, а его все основы жизни в столице. К сожалению я мало что мог рассказать ему, почти всю свою жизнь я провёл взаперти, а если куда и выезжал, то под присмотром матери или учителей, но к нашей беседе присоединились братья Нильсен и Диамонд, они поведали нам о таинствах столичной жизни.
В самый разгар нашего разговора из кабинета вышел Керин, и глядя на то, как искренне мы общаемся, он только в очередной раз улыбнулся.
— Очень хорошо, ученики. Я хочу, чтобы вы хорошенько запомнили этот день. Сегодня, воскресенье 26 января, 1182 года со дня подписания Договора. С этого дня вы можете забыть о прошлом. Теперь вы одна команда.
— Команда? — переспросил Джером.
— Да, Джером, команда. С сегодняшнего дня вы будете учиться, жить и работать вместе. От того, насколько сплочённой станет ваша команда, будет зависеть всё. Ваше обучение, ваши результаты в воинской подготовке и даже результат выпускного испытания.
— Что ещё за выпускное испытание? — спросил я, не припоминая подобной детали в рассказах моей матери. Не любил я внезапных сюрпризов.
— Ещё не время вам знать об этом. Когда подрастёте, я непременно расскажу вам об испытании. А теперь, идём дальше.
Мы пошли за Керином и спустились на первый этаж. Я заметил небольшую узкую лесенку, ведущую в подвал. Заметил её не только я, и Селена первой задала вопрос: — Наставник, а что находится внизу?
Керин помрачнел. Я почувствовал какой-то холод, пронзительный холод идущий от наставника. Это было первое проявление моей эмпатической силы.
— Внизу находятся лаборатории Алхимии, библиотека, казна, тюрьмы и пыточные.
— Значит, рассказы о многочисленных пытках проводимых в Ордене соответствуют истине? — Пенелопа была старше всех нас, и она не выглядела особо удивлённой.
— И да, и нет, Пенелопа. Наши мастера, — Керин скривился от отвращения выговорив это, — зачастую спасали людям жизнь. К сожалению бывают случаи, когда палаческое искусство возвращает в нормальное состояние одержимых Хаосом. Есть один монастырь, который обязан Ордену и его палачам, но вы ещё познакомитесь с тёмными сторонами Инквизиции и
— Простите, наставник. То что вы сказали про монастырь… Вы имели в виду случай самого крупного распространения «Золотой заразы» в монастыре Арнэрест?
— Я смотрю, Амиладжар на месте не стояла, обучая тебя. Да, это один из самых ярких примеров, и вы ещё не один раз услышите об этом на лекциях вашего магистра. Идёмте дальше.
Да, это был вопиющий случай. Адепты Некрономикона сумели завоевать доверие монахов монастыря и заразили почти всех особой «одержимостью». Император попросил Инквизицию воздержаться от крупных военных действий, монастырь являлся оплотом обучения боевой элиты святой церкви, которая всегда поддерживала род Императора Аркасана. Разрушение монастыря вызвало бы крупные беспорядки внутри церкви. Монастырь взяли почти без потерь, но одержимым грозил костёр — единственный известный способ спасти душу из лап Хаоса. Однако Миньон, лидер Палаческой касты убедил церковь попробовать болевой метод, и это принесло результат. Монахи были сильно ранены, кто-то изувечен, но сотня служителей Эркхаэля осталась в живых, и церковь этого не забыла.
Керин поспешил увести нас от этого проклятого места, казалось сама земля в этом месте жжёт ему ноги. Он провёл нас сквозь всю крепость выводя на задний двор. Однако задний двор был огромен, он простирался далеко вперёд, часть стены сворачивала на восток, и тот угол был обнесён крупным частоколом.
— Ученики, это наш с вами плацдарм. Здесь вы будете обучаться основам строевой и конной подготовки, тренироваться в стрельбе из лука учиться владению холодным оружием. Здесь вы можете чувствовать себя свободно, но никогда не смейте приближаться к тому месту. — Керин указал на тот самый угол, с частоколом.
— Что это такое? — удивилась Лита, а я начал понимать, что это за место.
— Это позорное ристалище. В Ордене не любят публичные казни, если в том нет прямой необходимости. Однако внутренние преступления всегда рассматриваются закрытым Трибуналом состоящим из высших судей. И преступников всегда казнят внутри Ордена. Именно на этом месте казнят предателей, отступников, и Инквизиторов порочивших честь Ордена. Я строжайше запрещаю вам приближаться туда. Наказание — сто плетей. Всыплю лично, даже не доводя дело до учительского совета.
«Наставник, вы видимо нарочно умолчали о том, что здесь сжигают Ведьм? Не хотите чтобы об этом знали сёстры Торисон»? чисто интуитивно спросил я и поймал поражённый взгляд Керина
«Я и не знал, что ты умеешь передавать мысли на расстоянии, Экзель. На оба твои вопроса ответ, да».
— Кстати. — Керин посмотрел уже на совершенно тёмное небо и усмехнулся. — Сейчас семь часов вечера. Уже пора ужинать, и, постепенно укладываться спать.
— Как? — поразился Рагнор. Мы ведь не так давно обедали.
— Оформление ваших документов отняло очень много времени, поэтому обед прошёл позже, да и примерка длилась нимало. Сегодня отбой на час раньше, вы слишком устали. Завтра будет очень тяжёлый день.
— Это точно. Нам нужно как следует отдохнуть перед завтрашним днём, — согласилась Лита, но я заметил, как она быстро стрельнула глазками в мою сторону и снова посмотрела на наставника.
Этот взгляд не ускользнул и от Керина. Он снова криво усмехнулся и велел нам следовать за ним.
Мы вернулись в столовую, где нас уже ожидал ужин. Каждому по куску свинины, макароны и зелёный чай, что мог позволить себе далеко не каждый человек.
— Здорово! — восхитился Рагнор. — Дома я о такой еде не мог и мечтать. Несколько недель на такой кормёжке и я совсем растолстею и обленюсь.
— Ага, — подхватил я. Ты станешь самым толстым Инквизитором, внушающим больший ужас врагам. — И мы все дружно рассмеялись над этой шуткой.
— Не растолстеете. — С мрачным удовлетворением заметил Керин. — Физические нагрузки будут настолько тяжёлыми, что вы скорее похудеете. Так что каждый день ешьте так, как будто этот последний день, когда вы вообще едите.
— Кстати, наставник, а кто приносит нам еду? Вот обедали мы, теперь ужинаем, а не видно чтобы кто-то это всё принёс. — Совершенно проигнорировав поучительное наставление поинтересовался Насториан. При этом он умудрялся жевать.
— Я рад что ты спросил. Всё очень просто. Повара готовят еду, приносят и накладывают заклятье колпака. Оно поддерживает температуру, когда подходит время заклятье исчезает, и еда с пылу с жару уже на столе. Разумеется еда остынет если простоит больше часа, обычно слуги разносят всё минут за десять до вашего появления.
Мы с удовольствием продолжили трапезничать, а вот я попутно оглядывал моих новых товарищей. Всё это было так непривычно. Я привык к одиночеству, у меня не было друзей и подруг, зато были хорошие и умные учителя, они стали моими лучшими друзьями. Как и книги — сказки и легенды о Великих героях. Именно книги о доблести стали для меня воспитателями. После прочтения я пожелал стать благородным воином — рыцарем, который сможет защитить слабых и обиженных людей. Моя мать пожелала иначе, я подчинился, и теперь находился в абсолютно непонятной мне среде, в окружении совершенно незнакомых существ, с которыми предстояло учиться жить и общаться.
Конечно, я получил образование по части обходительного обращения с девушками, мог поддержать беседу с самими разными людьми, но сама ситуация, что у меня теперь есть друзья, пусть пока ещё только названные, но всё же Друзья, немного смущала меня.
В своих размышлениях я случайно поймал взгляд Керина и похолодел. Наставник смотрел на нас с болью и ненавистью. Его единственный глаз отражал пламя прожитых лет, и иначе чем ненавистью, то, что я увидел назвать было нельзя.
Нет-нет, он ненавидел не нас, что-то другое, но как-то связанное с нашим ученичеством. Волны боли были столь сильны, что я не смог удержаться.
«Наставник, что с вами? Откуда в вас такая боль и такая ненависть»? глаз Керина полыхнул гневом.
«Не смей лезть в чужие мысли, сопляк! Ты что себе позволяешь»?!
«Простите наставник, я не хотел. Просто ваши эмоции плещутся на меня, а это очень неприятно».
— Ха, забавно! Я не могу экранировать собственные эмоции от сопляка.
