Гэв Торп - Потерянное освобождение
— Брат, если меня хоть на миг посетит сомнение в том, что ты действуешь исключительно в моих интересах, я уничтожу тебя вместе с твоим легионом, — заявил Хорус.
Альфарий оглянулся через плечо на Воителя и его советников:
— Я это знаю, брат.
Дверь с шипением открылась, и, дрожа от пережитого, Альфарий вышел из зала.
Едва Альфарий скрылся за дверью, Абаддон также попросил разрешения удалиться.
— Постой, Эзекиль, — произнес Хорус, переводя взгляд с Абаддона на Эреба. — Если Альфа смогли внедриться в Гвардию Ворона, им не составит труда поступить так же и с нашими союзниками. Предатели уже нанесли нам ощутимый урон, и я не допущу подобного в дальнейшем. Эреб, пошли весть Лоргару, пока он не отправился к Калту. Я хочу, чтобы он отправил в легионы больше своих апостолов. Эзекиль, проверь безопасность наших протоколов и доложи о результатах мне лично. В случае необходимости проведи чистку.
— Что насчет Альфария? — спросил Эреб. — Уверен, он ведет двойную игру.
— У него есть собственный план, это точно, — согласился Воитель. Он встал с трона, возвысившись над обоими легионерами. — Но я также уверен, что мы никогда не получим бесспорных доказательств его измены. Где сейчас его боевая баржа?
— «Альфа» находится на орбите Исстваана-три, — сказал Абаддон. — Направить к ней для слежки пару кораблей?
— Да, — ответил Хорус. — И передай, что, как только мы покинем систему, «Альфа» присоединится к моему флоту. Будем держать Альфария на коротком поводке, пока не увидим его план в действии.
После возвращения на «Альфу» примарх отправился прямиком в личные покои. Встреча с Хорусом обеспокоила его куда сильнее, чем он ожидал. Альфарий задавался вопросом: упростилась бы его задача, если бы он поведал Воителю о существовании Кабала? Узнай Хорус о древней организации, объединяющей множество рас ксеносов, организации, убедившей Альфария восстать против Императора, верность Альфа-Легиона оказалась бы вне сомнений, а сам он получил бы большую свободу действий.
Но в будущем это вызвало бы новые вопросы, ответы на которые не способствовали бы взаимопониманию, а Альфарий всегда заботился о будущем. Кабал показал ему саморазрушение Воителя после победы над Императором, что в конечном итоге избавит Галактику от Изначального Уничтожителя. О таком исходе не следовало знать никому. Если Хорусу все станет известно, он будет предупрежден и ничего из предсказанного не произойдет, а это означает, что измена Альфа-Легиона окажется напрасной.
Как и множество раз в прошлом, Альфарий и его легион встали на опасный путь, подыгрывая двум противостоящим сторонам ради достижения третьего, самого желательного результата. Но одной ошибки, одного неверного шага будет достаточно, чтобы их изолировали и, скорее всего, уничтожили.
Эти мысли занимали Альфария, пока он шел слабоосвещенными коридорами боевой баржи. Массивный корабль казался пустым, за все время примарх миновал лишь нескольких сервов и полумеханических сервиторов. При встрече с повелителем они глубоко склонялись перед ним, как полагалось всякому члену Альфа-Легиона, хотя понятия не имели, что перед ними сам примарх. Его облик был непримечательным, а любые перемещения, как и других воинов, тщательно утаивались, поэтому точного местоположения Альфария не знал никто, даже его ближайшие командиры.
Большая часть Альфа-Легиона еще оставалась на Исстваане-V. Он внес свой вклад в резню в зоне высадки вместе с остальными легионами, которые встали на сторону Хоруса, уничтожив Железных Рук, Саламандр и Гвардию Ворона.
Измена Хоруса по коварству могла сравниться с замыслами Альфария, но после бойни остались выжившие, и новости о великом предательстве уже наверняка успели распространиться. Альфа-Легиону предстояло действовать в качестве глаз и ушей Воителя по всей Галактике, держа под наблюдением не только верные Императору легионы, но и тех, кто поклялся служить Хорусу. По словам Кабала, примарху следовало сохранять равновесие. Хорус должен был выйти победителем, но ослабленным настолько, чтобы единство предателей развалилось сразу после победы. Таким образом, легионы уничтожат сами себя, и Альфарий уже приступил к воплощению в жизнь этих планов.
Для того чтобы примарх походил на обычного легионера, даже его покои не выделялись из ряда помещений, которые предоставляли капитанам легиона на борту «Альфы». Вход в них преграждала невзрачная металлическая дверь в боковом коридоре. Согласно небольшой табличке рядом с дверью, эти комнаты занимал капитан Ниминг — слово значило «безымянный» на одном из древних и давно мертвых терранских языков, — имя, которое Альфарий находил как забавным, так и довольно полезным. Когда на борту боевой баржи находилось большое число воинов легиона, в помещении проживали сразу несколько человек, сменявшихся по секретному расписанию, и, кроме того, на других кораблях флота существовали такие же «ложные» комнаты. Таким способом Альфарий мог наблюдать за своим легионом, не привлекая к себе лишнего внимания.
Альфарий ввел нужный код, и двери отъехали в сторону, явив небольшую прихожую, обшитую деревянными панелями, которая оканчивалась еще одной запертой дверью. Примарх закрыл за собой створки и проверил лог терминала безопасности возле косяка, убедившись, что ни один из капитанов, также занимающих комнату, пока не вернулся.
Введя код от второй двери, Альфарий попал в сами покои — три соединенные между собой комнаты, обставленные древними шкафами, креслами и столами в терранском стиле. Пол устилал бордовый ковер, пласкритовые переборки скрывались под деревянными панелями. В главной комнате стояли три кушетки с высокими спинками, достаточно крепкие, чтобы выдержать вес нескольких легионеров. Арочный переход справа вел в спальню, но Альфарий сначала повернул налево, в арсенал.
Примарх не мог снять с себя доспехи полностью, для подобного требовалась помощь нескольких сервов, а он не собирался впускать сюда кого-либо, пока на борту находился тайный гость. В комнате было пусто, не считая оружейных полок на стенах и стальной стойки для доспехов. В алькове возле одной из стен располагались две автомеханические руки. Альфарий встал к ним спиной и активировал систему снятия ранца. Руки подняли его ранец с шипением отсоединяющихся кабелей и треском отходящих силовых трубок, затем развернули на сто восемьдесят градусов и вставили в заряжающий порт в задней части алькова, который был подключен к энергетической системе «Альфы».
После этого Альфарий снял шлем с наплечниками и поместил их на стойку, стянул перчатки, наручи и налокотники и, наконец, поножи.
Он решил не облачаться для аудиенции у Хоруса в церемониальные одеяния. Его доспехи были такими же, которые носили большинство его легионеров, на них отсутствовали знаки различия, выделявшие Альфария среди остальных воинов. Выкрашенные в несколько слоев синей краски, это были третьи по счету доспехи Альфария, которые хранились на борту «Альфы», хотя у него имелись и другие, идентичные этим, на разных кораблях. Первый свой комплект он бросил на Тиатчине, после того как силы сопротивления Согласию обнаружили посреди пустыни бункер Альфария и ему пришлось в спешке покинуть его. Вторые доспехи были серьезно повреждены в сражении с орками на Актуре Три-восемнадцать и из-за этого стали слишком заметными. Нынешний комплект он носил уже почти двенадцать лет, но благодаря тщательному уходу и регулярной покраске они оставались столь же безупречными, как и в тот день, когда их создали оружейники Марса. На них не было ни единой царапины, шероховатости, отметины, вмятины или даже мазка, по которому их можно было бы идентифицировать, — ни одной детали, которая выделяла бы Альфария среди других воинов легиона.
+ Я ощущаю присутствие. + — прозвучал из спальни отрывистый голос механического переводчика гостя.
Альфарий, снявший большую часть доспехов, быстро пересек гостиную и вошел в кубрик.
Эмиссар Кабала парил у изножья низкой кровати. На первый взгляд он был похож на стеклянную сферу размером с ладонь, наполненную клубящейся желто-зеленой газообразной субстанцией, к которой, на первый взгляд хаотически, крепились цифровые устройства. Приглядевшись, примарх различил в искусственной обители и само существо. Оно походило на крошечную скелетообразную руку с отсутствующим большим пальцем, его органы чувств имели вид темных блестящих линий на фоне переливающейся бледной кожи.
Его настоящее имя было непроизносимым, пол неопределенным, но Альфарий из-за выдаваемого переводчиком тонкого пронзительного голоска думал о пришельце в мужском роде и называл его приблизительным именем — Атитиртир.
В газе появились пузырьки, хотя примарх не заметил, из какого отверстия они вышли, и закрепленный внизу сферы переводчик ожил:
