Вадим Хлыстов - Первая раса. Хозяева. Книга первая
– Ловушки, пока перстень вставлен – отключены, можем идти спокойно.
Он, поднял лампы и держа их над головой, не оглядываясь, уверенно двинулся в туннель, который начинался по левую сторону от алтаря. Свернув несколько раз и пройдя около
ста шагов, мужчина и женщина оказались в небольшом зале с низким потолком. В
дрожащем свете четырех ламп перед их взором масляно заблестело золото. Оно было тут
везде и во всех видах. На каменных широких и низких столах, на каменных плитах пола, грудами лежали слитки, украшения, боевые маски, оружие, посуда. И все это было
сделано из благородного метала. Сокровища, собранные здесь, были достойны самого
Императора, но Яр равнодушно по ним ступая, повел Марту дальше, в самый конец зала.
Здесь, на трех столах они нашли то, что было им необходимо. Широкие, золотые кольца, которые можно было надеть на предплечье среднего роста человека, тщательно
сложенной пирамидой, достигающей потолка, лежали на одном из каменных столов. На
другом столе, такой же пирамидой, были уложены такие же широкие кольца, но уже из
серебра.
А на третьем столе лежали три десятка каких-то объемистых тюков. Яр, с нескрываемым
нетерпением поставил лампы на предназначенные для них полки на стене, быстро
подошел к столу с тюками, разорвал один и вытащил на свет то, что скрывала материя.
Это были полный боевой доспех и два меча в ножнах. В неровном свете ламп блеснул
голубой металл со сложным узором на поверхности, напоминающим то ли тонкие
письмена, то ли каллиграфический рисунок. Из этого металла был сделан и шлем, полностью закрывающий голову, и панцирь из накладных овальных пластин, и даже
наручи с поножами. Когда спутник Марты вытащил из золотых ножен один из мечей – тот
хищно сверкнул таким же голубым металлом. Яр довольно засмеялся, рассматривая
оружие:
– Думаю, этим мы купим сердце Императора. Все, без остатка.
Марта, глядя на его довольное лицо, иронично покачала головой:
– Ты, яростный прям как мальчишка, первый раз притронувшийся к коленкам девицы, которые она специально для этого приоткрыла. Может, все же пора заняться делом?
Яр с сожалением вложил меч в ножны:
– Да, несравненная, ты как всегда права.
Он еще постоял, разглядывая мечи, а потом задумчиво пробормотал:
– Ну, вот скажи мне, почему ты всегда права, а?
Марта в ответ хихикнула:
– Иди уже наверх, мыслитель. Наш жрец, должно быть, уже разгрузил всех ослов и
освободил мешки. А без них нам тут не обойтись.
Когда спутник женщины вернулся с девятью крепко сшитыми, кожаными мешками, то
застал ее деловито связывающей золотые и серебряные браслеты в небольшие связки.
Марта забрала четыре мешка у Яра:
– Ты занимаешься доспехами и золотом, а я серебром.
Спустя некоторое время все мешки были заполнены и они начали их выносить их наверх.
Вечером того же дня, в маленькой кипарисовой роще на окраине долины, Яр с Мартой
неторопливо ужинали. На ужин они пригласили и жреца. Расположились они на большом
ковре, расстеленном прямо на траве, под натянутым между деревьями тентом. Легкий, приятный ветерок чуть колебал огонь светильников, а журчащий неподалеку ручей только
оттенял своим говором окружающую тишину. Уоти, знающий по легендам о
предпочтениях Матери и второго Отца своего Дома Ибер, успел добыть для них двух
песчаных газелей, сырое мясо которых сейчас, красиво убранное горькими травами, лежало в двух громадных блюдах на ковре. Животные сами пришли на его зов из
пустыни, и ему осталось только зарезать их и освежевать. Жрец понимал, какую ему
оказали честь. Не каждый глава грязного клана, не говоря уже о рядовых членах, мог
похвастаться тем, что он в течение жизни видел Первую Мать и Второго Отца Дома.
Поэтому жрец расстарался, как мог. Он достал из специальных запасников все
необходимое, хранящееся именно вот для такого случая, когда главы Дома посещают свой
персональный храм.
Уоти в очередной раз окинул глазами ковер, на котором возлежала на подушках
обнаженная Марта, и сидел, такой обнаженный Яр, тревожным взглядом хозяина
принимающего дорогих гостей,– все ли в порядке? Как бы пытаясь развеять его сомнения, Марта с довольным видом взяла с подноса еще теплое сердце газели, съела его, а потом
изящным движением вытерла окровавленные пальцы белой льняной салфеткой и
чарующе улыбнулась:
– Я довольна, жрец.
Яр, сидящий рядом с ней скрестив ноги, сделав ленивый глоток вина из золотого кубка, благосклонно кивнул:
– Я тоже доволен. Но буду доволен еще больше, если ты перестанешь тревожно елозить на
своей заднице и начнешь, в конце концов, есть. Мне не нужен помощник, который
свалится от голода, когда будет выполнять мое поручение. А поручение будет
обязательно.
Терпеливо дождавшись пока Уоти насытится вяленым мясом, Яр указал ему на кувшин
вина:
– Можешь налить себе, а потом слушай меня внимательно.
Жрец плеснул из кувшина в свой кубок, пригубил его и поставил на ковер:
– Я весь внимание, Второй Отец. Приказывай.
Спутник Марты долил себе еще вина:
– Два восхода Шу ты будешь готовиться к поездке в Хут-Ка. Что нужно для путешествия
через пустыню, надеюсь, мне тебя учить не надо. Можешь взять четырех ослов для
перевозки пищи и воды. Так же возьмешь в храме десять связок золотых колец и десять
связок серебряных, которые я специально положил для тебя на алтарь. На это золото и
серебро ты купишь два больших дома на берегу Геона. Дома обязательно должны
отстоять друг от друга на значительное расстояние. Но я хочу, чтобы один из них стоял
как можно ближе к главному рынку столицы, а другой – недалеко от южной крепостной
стены города. Золота и серебра при покупке не жалей. Нанять управляющих и рабов в эти
дома тебе поможет глава твоего клана, главный жрец храма Тира – Нахти. Это должны
быть люди преданные, молчаливые и сообразительные, но такие, с кем расстаться будет
не жалко. Когда закончишь с домами, наймешь в Хут-Ка двадцать наемников, которые
чертами лица и сложением должны быть похожи на выходцев с островов на Великой
Зелени или с побережья Димашка. Ни в коем случае они не должны быть похожи на
жителей Тукана. Скажешь им, что нанимаешь их для каравана, который покинула охрана
в пустыне. Заплатишь четверть суммы им вперед, а все остальное они получат, когда
доставят караван в Хут-Ка. Во всем этом тебе также поможет Нахти. Для этого ему
передашь мое кольцо, которое лежит рядом с золотом и серебром, приготовленным для
тебя. Когда будешь передавать Нахти кольцо, произнесешь четыре слова: «Второй Отец
услышал тебя». Повтори эти слова.
Жрец, сосредоточенно и ясно выговаривая, произнес:
– Второй Отец услышал тебя.
– Хорошо. Мы будем ждать тебя и наемников через тридцать появлений Сотиса на небе
возле входа в долину. При посторонних будешь называть меня хозяином, а Первую Мать -
хозяйкой. И еще, Уоти, не забудь побрить голову и покрасить свои рыжие волосы в
черный цвет во всех остальных местах, где они у тебя растут. Мне не надо, что бы тебя, хоть ты и маг, где-то прирезали только потому, что ты чем-то отличаешься от обычного
человека. А теперь, можешь идти, мы тебя не задерживаем…
Глава 3
Предводитель прайда львов, огромный самец, длиной в четыре имперских локтя, внезапно
тихо предостерегающе рыкнул. Старшая львица стаи, готовая вести его гарем на охоту, обернулась и недоуменно посмотрела, мол, в чем дело повелитель? Ведь это же большая
удача, здесь, на стыке великой пустыни Ха и окончания саванны, идущей от побережья
Великой Зелени, найти такую добычу в целых шестнадцать особей, состоящих из
вкусного мяса и горячей крови. Такая удача может и не повториться в ближайшее время.
Но громадный лев, забравший этот прайд себе, после того как в одиночку убил двух
матерых самцов, прежде возглавляющих стаю, повел себя странно. Он, как
полугодовалый котенок, опустил уши, поджал хвост, снова и еще тише рыкнул. Теперь
это было уже не предостережение, а призыв немедленно бежать без оглядки. Самка, почти
не уступающая своему повелителю в размерах, собралась уже было презрительно
фыркнуть на такое неподобающее поведение, как легкий ветерок, дующий в их строну, чуть изменил направление своего движения. И до нее тут же донесся приторный запах
давно увядших цветов, идущий с вершины бархана, рядом с которым были стреножены
шестнадцать ослов.
От этого запаха шерсть на загривке львицы сразу же поднялась дыбом, а ее даже не
инстинкты, а сама родовая память завопила, что там, на вершине бархана притаилась
лютая смерть. Что если она, беспощадная ночная охотница, сделает сейчас одно
неосторожное движение, то немедленно превратится в предмет охоты. Нет, не той охоты, которую порой устраивают вонючие, пахнущие потом и гнилыми зубами безволосые
