Звездная ночь, звездное море - Хуа Тун
– Эта вещь… сейчас в нашей лаборатории. Твой друг детства получит исчерпывающий ответ, как только проведут экспертизу.
Я была рада – единственное существующее доказательство в надежных руках. Старик Чжоу и его приближенные погибли, а остальные не знают, почему он вообще нас схватил. Бувэнь выслушал дедулю и сделал свой вывод, который оказался верным лишь наполовину. В то время, когда он следовал за стариком, то наверняка хотел проверить правдивость услышанного. В результате попал под гипноз тритона раньше, чем увидел его.
Все еще есть шанс, что, когда бывший друг получит отчет из лаборатории, ничего не изменится и он до конца жизни будет сомневаться. Но, как сказала Виолетта, даже если тот скажет, что Регулус – представитель морского народа, кто в это поверит?
Если бы я не встретила Цзюйланя и ко мне кто-то подошел бы и сказал, что двуногий человек, выглядящий слишком нормально для того, чтобы быть тритоном, на самом деле и есть тритон… я бы только посмеялась и тихонько отошла сторонку, говоря себе, что лучше не провоцировать сумасшедшего, а побыстрее делать ноги!
Виолетта немного поколебалась и спросила:
– Регулус, когда мы прибыли, никто не пострадал – вы действовали очень мягко. Должно быть, загипнотизировали их свои пением?
– Виолетта, ты помнишь все, чему тебя учили! – улыбнулся Цзюйлань.
– Спасибо за комплимент, – натянуто улыбнулась женщина и обратилась ко мне: – Тогда не волнуйся. Некоторые русалки и тритоны умеют использовать свой голос как оружие, и Регулус самый искусный в этом деле. Пение в полнолуние затуманило разум тем людям, и у них останутся лишь спутанные воспоминания.
Вот оно что! Я испытала огромное облегчение и в то же время задалась вопросом: откуда Виолетта так много знает о морском народе и есть ли еще какая-то связь между ее семьей и жителями морских глубин? Взглянув на Цзюйланя, я подумала, что стоит спросить его, ведь в каком-то смысле Виолетта и остальные для него родственники.
Глава 18. Я разобралась в своих чувствах
Я полюбила все, что с ним связано, и это «все» дарило мне тепло и счастье.
Было уже начало десятого, когда я проснулась.
После завтрака мне позвонил Янхуэй и уже привычно назвал меня сестрой. Интересоваться причинами таких перемен я не стала, а просто приняла это как сигнал «давай поладим в будущем». Мы перекинулись парой слов, и он сказал, что папа хочет поговорить со мной, и передал трубку.
Разговаривая с отцом, я поднялась наверх и села на диван в приемной напротив пятиметрового панорамного окна. Теплый солнечный свет проникал в комнату, обволакивая и даря ощущение уюта. Глядя наверх, можно было увидеть голубое небо, белые облака и нескольких парящих черных ястребов.
Хотя мой отец только недавно перенес операцию, он был в хорошем настроении, а голос его звучал бодрее, чем до травмы. Нет худа без добра.
– Пап, обо мне не волнуйся, лучше не забывай о себе, ложись спать пораньше… Ага, все, пока!
Я отложила телефон и посмотрела на облака в голубом небе за окном, думая о бронзовом зеркале, доставшемся мне в наследство от прапрадеда. Зеркала больше нет, но против обмена на здоровье папы и семьи предки вряд ли стали бы возражать.
Цзюйлань поднялся по винтовой лестнице, неся с собой темно-коричневый ящик. Я оперлась на подлокотник дивана, тихо любуясь каждым движением мужчины. Широкие плечи и узкая талия, длинные ноги и подтянутые бедра, идеальный пресс и крепкие руки, а белая рубашка и черные джинсы лишь подчеркивали его сексуальность.
Наверное, я разглядывала Цзюйланя слишком уж откровенно, потому что жених заметил мой взгляд и напустил на себя безразличие. Он сел рядом со мной, не говоря ни слова.
– Когда женщины хвалят мужскую фигуру, они говорят, что у него «линия русалки». Знаешь, что это такое?
– Не знаю, – последовал короткий ответ, после которого на кофейном столике появилась шкатулка.
Собираясь пофлиртовать, я уже хотела подробно объяснить про «линию», но Цзюйлань взглянул на меня и спокойно сказал:
– Судя по названию, фигура русалки служит эталоном физической формы, и полагаю, тебя радует, что я принадлежу к этому народу.
Мой взгляд неосознанно устремился на его слегка расстегнутую рубашку, подтянутую грудь, плоский живот и плавные линии пресса…
Внезапно сердце в груди забилось быстрее, лицо вспыхнуло и кровь прилила к голове. Цзюйлань все еще невозмутимо смотрел на меня, словно ожидая услышать объяснение метафоры.
Я тут же отвернулась, не смея вновь взглянуть на него, не говоря уже о том, чтобы подразнить. Надо было срочно сменить тему, поэтому я заинтересованно похлопала по деревянной шкатулке на столике.
– Это подарок для меня? Такой большой. Что там?
К счастью, тело мужчины больше не туманило мой разум.
Он помог мне открыть шкатулку, не сказав ни слова, и оказалось, что внутри было бронзовое зеркало.
– Ты его выкупил?
– Нет, хотя думал об этом. Пока собирался, два брата Чжоу взяли инициативу на себя и сами вернули зеркало.
– Отцы Бувэня и Буянь, двое сыновей старика Чжоу?
– Да. Они надеются на мою благосклонность.
Я примерно поняла ход мыслей этих людей. По поведению Бувэня было видно, что старик к нему хорошо относился. Дети и внуки Чжоу-старшего знали, что жить ему оставалось недолго, поэтому подчинились старику и навели шороху. А после его смерти все закончилось бы естественным путем, но никто не ожидал, что именно так.
– Ты простишь их?
– Сделаю так, чтобы они были неспособны творить зло.
Вероятно, Цзюйлань имел в виду, что у них не будет достаточно денег и возможностей беспокоить нас вновь. Он хоть и давно не жил в этом мире, но во многом был гораздо расчетливее, чем кто-то вроде меня. Я не стала задавать ему больше вопросов и дала возможность решить все самому.
Чжоу Бувэнь был давним другом мне и Ишэну, поэтому Цзюйлань не погубил его, но, так как тот предстал перед нами совершенно в другом свете, наша дружба закончилась. Отныне мы чужие люди, не имеющие никакого отношения друг к другу, а его будущее меня больше не касается.
Я взяла зеркало и внимательно его осмотрела: оно было точно таким же, как прежде, будто никто и не разбирал его.
– По моей просьбе Виолетта вложила карту назад, поэтому возвращаем все в прежнем виде.
Подумав немного, я сказала:
– Хочу оставить зеркало в этой комнате и не брать с собой на остров.
Это нужно вовсе не для того, чтобы мачеха вновь не поддалась искушению, а чтобы отец и брат больше не попали в неприятности.
– Дом твой, так что можешь поставить его где угодно.
– Старик Чжоу сказал, что материал, на котором изображена карта, сделан твоим народом.
– Так и есть.
В конце концов старый пират оказался прав.
– Значит, прапрадед все-таки встретил настоящего тритона! Боже мой, это потрясающе! Люди только мечтают об этом, а два человека в моей семье получили такой шанс! Странно, что он никогда не рассказывал об этом своему сыну. Почему? Почему и мой дедушка не знал? Ничего не дошло до меня!
На лице Цзюйланя отразились сразу несколько чувств – неловкость, смущение, нерешительность, будто он вообще не знал, как начать разговор. Я удивилась, как обычно похожее на маску лицо могло уместить столько всего. Что же его смутило?
Внезапно меня осенило, и картина в голове сложилась. В 1865 году моего возлюбленного отравили и схватили, а после ранения он вернулся в море. Побережье Нью-Йорка находится далеко от нашего острова, но они оба имеют выход к Тихому океану, а для морского народа границы морей и океанов не имеют значения. А в этот раз Цзюйлань вышел на сушу в том месте, которое было ему небезразлично.
– Это… это… это был ты?! Ты дал карту Рыбьему Сыну?!
Мужчина слегка кивнул со странным выражением лица.
– Ты… то морское божество, которое видел мой прапрадедушка!
У мены закружилась голова, сердце бешено застучало. Конечно, я знала, что он живет гораздо дольше людей, но одно дело – знать, и совсем другое – видеть реальные доказательства. Думая о том, что мой предок разговаривал с ним и поклонялся как божеству, а я сделаю членом семьи, я внезапно почувствовала себя дерзкой и смелой!
