Сергей Самаров - Огненная звезда и магический меч Рёнгвальда
– Вам предстоит продолжать маршрут, потому что нам, как и вам, необходимо как можно быстрее попасть к Дому Конунга.
– Это уже интересно… – Юный конунг, казалось, был готов взять себе в попутчики дварфов. По крайней мере, очень заинтересовался тем, что может подземным кузнецам в окрестностях его усадьбы понадобиться. – А что вас там волнует?
– Нас, конунг, интересует судьба двадцати дварфов, которых заставили делать подкоп под твой дом. Только сегодня нам удалось узнать, что всех их могут убить, когда они закончат работу, чтобы никто не проведал о подкопе ни сейчас, ни позже, потому что это бросило бы тень на людей, которые дорожат своим именем. Это вопрос, наверное, еще не решенный окончательно, но, когда он решится, будет поздно что-то предпринимать. Мы слишком маленький народец, чтобы допустить гибель двадцати своих собратьев. Для нас гибель одного уже большое горе и потеря невосполнимая.
– И кто же заставил дварфов делать этот подкоп? – спросил Ансгар.
– Ярл Торольф Одноглазый. Заставил силой и обманом…
– Так я и думал… – улыбнулся юный конунг слегка хищно и даже глаза сузил. – Но Торольф не знает одного, что наш дом, хотя внешне и стоит на земле, на самом деле выстроен на скалах, и подкоп сделать невозможно.
Дварфы дружно улыбнулись в ответ на такую наивность.
– Вот потому Торольф, который сначала послал копать своих воев, бросил это дело и по совету колдуна Гунналуга хитростью заманил туда двадцать дварфов. Дварфы могут делать проходы и в каменных скалах, и в каменных стенах, и под каменными стенами, и вообще везде, даже в песке, если запечь его со всех сторон волшебным словом. Тебе, конунг, это следует знать на будущее, поскольку в твоей стране тоже есть дварфы… Мы надежный народец и всегда помогаем тем, кто помогает нам. И сами боги, когда создавали дварфов, запретили нам обманывать, как и всем другим нелюдям…
– Это как? – не понял Большака. – В приказном порядке запретили?
– Боги сделали так, что мы умеем слышать мысли друг друга и других нелюдей. А если твои мысли слышат, как обманешь? В этом великая правда богов. Если бы люди умели так же, людям жилось бы намного лучше. Они были бы честными, как нелюди. А у нашего народа это вошло в привычку. И мы просто не учимся обманывать и потому не можем, даже когда общаемся с людьми. Положись на нас, конунг.
Ансгар задумался и посмотрел на Овсеня, потом на Большаку.
– У нас опять новые союзники. Надо плыть, – решил Большака. – Когда закончат подкоп?
– Завтра к обеду работы должны быть выполнены, – объяснил Истлейв. – Останется только одна тонкая стена, через которую, когда ее проломят ударом плеча, воины Одноглазого ворвутся в Дом Конунга, чтобы там всех перебить. Мы боимся, что все потом свалят на дварфов, чтобы и в Норвегии люди начали их уничтожать, как было в полуденной Швеции, где дварфов больше нет.
– И как они думают это сделать? – поинтересовался Ансгар, пошевеливая левой рукой рукоятку меча, что говорило, как уже заметил Овсень, о его гневе. – Как они свалят на дварфов свое черное дело?
– Это придумал, кажется, ярл Торольф Одноглазый. Когда дварфы закончат работу, их убьют, а тела потом забросят в Дом Конунга, чтобы выглядело все так, будто их убила стража. Гунналуг нас не пожалел, он просто говорил, что слишком много с этим возни, но Торольф настаивал. Точно мы не знаем, но Одноглазый, кажется, собирается так сделать. И даже, может быть, придумал большее. Хотя, есть мнение, что ярл так грубо шутил, потому что это слишком жестоко даже для него. Он предложил разграбить Дом Конунга, а в дом вместе с мужьями подбросить тела жен и детей копателей, словно и они тоже принимали участие в грабеже.
– А вы откуда такие подробности знаете? – поинтересовался Большака.
– Нам проще, чем вам, узнавать новости. Нам проще общаться друг с другом. Мы можем постоять на поверхности и услышать, что говорят наши браться под землей, и сами можем передать им привет. А можем под землей пробраться под любой дом и услышать все, что там люди говорят. Если люди сидят на высоком этаже башни, мы можем сделать проход в стенах…
– Это да, почти все нелюди такие, – согласился причальный Хлюп. – Я вот все под водой слышу, дварфы под землей…
– Конечно, мы берем вас с собой, – дал категоричное согласие Ансгар. – И даже поторопимся с выступлением… Скоро ночь, а мы планировали к утру быть в моем фьорде.
– Значит, пора спускать лодки на воду. – Большака встал и хотел было отдать команду, но повернулся в сторону свейского берега, откуда шел равномерный, постоянный и несмолкающий шелестящий шум. – Но, сдается мне, кто-то желает нам помешать раньше, чем мы успеем погрузиться и отплыть. Сюда, кажется, свеи идут. И именно для того, чтобы нам помешать, сдается мне. Они любят мешать добрым делам.
И потрогал рукой свой меч, словно бы поправил его на поясе. Но в этом движении было не столько желания поправить, сколько показать, что меч готов к работе. А какая работа бывает у меча, никому объяснять не нужно. «Большой сотник» был настроен на бой и, видимо, имел к тому какие-то основания. Скорее всего, понимал ситуацию лучше, чем другие. И предвидел угрозу, которая мерно приближалась.
Как опытный вой, Большака сразу понял, что за странный шум он слышит. Такой характерный шелестяще-лязгающий звук могут издавать только доспехи воинов, вышедших в поход. Кольца кольчуги, когда трутся одно о другое, звучат не громко. Но когда воинов много и кольчуг много, а в каждой кольчуге множество колец, много шумов сливаются в один единый, и тому, кто его уже слышал, звук этот трудно спутать с чем-то другим.
– Есть еще одна сложность… – сказал Истлейв, продолжая прерванный разговор. – Нас, дварфов, ровно сотня. Хаствит сто первый… Это все дварфы-мужчины, что остались в наших краях. Есть еще те двадцать. Последние. И мы не можем их терять. Сто двадцать один дварф – мы должны друг друга защищать и беречь. Мы собирались выступить пешком, когда пришел Хаствит и позвал нас к вам… Поместится сотня на ваших лодках?
– И где твоя сотня? – спросил Овсень.
– Отдыхает за пригорком.
– Так зови ее быстрее сюда… Здесь, похоже, сейчас будет жарко…
– Они уже идут… Они услышали наш разговор…
Ансгар сделал шаг вперед и прислушался к шуму, идущему с берега.
– Чем, Большака, тебе мешают шведы? – не понял конунг.
– Я думаю, что у великого колдуна ярла Сигтюргга Золотые Уши не осталось ни одного драккара, и он желает воспользоваться нашими ладьями, чтобы добраться туда, куда намеревался добраться, чтобы благополучно погибнуть вместе со всеми своими людьми. Твой знаменитый мореплаватель совершенно бездарно боролся со штормом, а теперь, по старой своей дикарской привычке, хочет выкрутиться из ситуации за чужой счет. А потом Гунналуг уничтожит его и всех, кто отправился в поход с таким бездарным предводителем. А он еще говорит, что год за мной охотился… Он год от меня бегал и только говорил, что охотится…
Ансгар в задумчивости отрицательно покачал головой.
– Я не думаю, что ярл Сигтюргг решится предъявить такие требования мне, – сказал конунг. – Все-таки я не простой ярл, а конунг, и этикет требуется соблюдать. Скорее всего, шведы пешим строем двинулись в земли Дома Синего Ворона. Но они уже рядом. Сейчас все выяснится. Если через сто шагов они будут еще приближаться к нам, значит, они идут сюда. Если свернут направо, значит, они пошли в пеший поход.
– Тихо, без суеты – к оружию… – отдал приказ Овсень, не сомневающийся в правоте «большого сотника». – Я предпочитаю никогда не верить свеям… Они не дварфы и честностью не блещут. Они же обещали спать нынешней ночью и уже нарушили свое обещание… И сюда идут явно не с добром… Большака, выставляй своих людей со стороны фьорда, мои пусть встанут со стороны земли. Живан с двадцатью воями у нас за спиной, в двадцати шагах… Истлейв, если свеи попытаются забрать наши ладьи, мы не сможем вовремя добраться до места. Будете драться на нашей стороне?
– Конечно, – без сомнения ответил дварф. – Мы с вами…
– Передай своей сотне приказ заходить шведам в тыл.
Только один Ансгар все еще в сомнении качал головой. Ему казалось, что он хорошо знает шведов, которые с уважением относятся к его титулу. Тем более во главе этих шведов стоит человек, хорошо знавший и почитавший отца Ансгара конунга Кьотви…
* * *Сто шагов, на которые самоуверенно полагался Ансгар, давно были пройдены, а шум движущегося войска продолжал приближаться. Свеи правильно просчитали время своего приближения. В сумраке подошедшей ночи славянам трудно было использовать свои луки, хотя темнота и не была полной и стрелять все равно было можно. Но шторм и послештормовая суматоха сначала из-за поиска Извечи и Хлюпа, потом из-за прибытия Хаствита с братом, все это не дало воям времени на подготовку новых стрел. Более-менее это положение не касалось главной ударной силы – стрельцов, каждый из которых имел по одному неполному походному тулу[4]. С собой на бой в проливе стрельцы брали тулы боевые, а основные запасы хранились в ладьях. Сейчас стрельцы срочно перегрузили походные тулы на лосей и отъехали по приказу Овсеня на безопасное для себя, но опасное для противника расстояние. Но если учесть, что свеев было очень много, то даже этих стрел могло не хватить, как не хватить одновременной ударной мощи одного лишь десятка стрельцов. В подобных сражениях количество превращается в качество очень наглядно. Чем больше стрельцов в строю, тем больше стрел выпущено одновременно, тем меньше осталось противников. Но и десяток стрельцов представлял реальную угрозу, если учесть умение выпускать одну за другой по четыре стрелы. Усталость руки наступает, как правило, после двадцати выстрелов, и стрельцу после этого требуется короткий отдых. Но двадцать выпущенных стрел каждым – это как минимум две сотни сраженных противников. Если учесть, что стрела в состоянии и двух воинов пробить, значит, потери стрельцы могут нанести и большие. А после отдыха полную серию можно повторить. После следующего отдыха провести следующую и так далее… Главное, чтобы было чем стрелять. Ухудшало положение то, что у простых воев, больше привыкших к мечу или топору, запас стрел всегда бывает ограничен, к тому же они потратили значительную часть своего запаса на битву в проливе. Тем не менее, разделив имеющийся невеликий запас между всеми, вои тоже подготовились встретить свеев с флангов, чтобы нанести удар до того, как те успеют в сумраке понять ловушку, перегруппироваться и прикрыться от стрел тяжелыми щитами.
