Афанасий - герой республики (СИ) - Беймук Олег "Olevka"

— Не совсем. Проблема в том, что кошка не только очень влюбчивое, но и очень самостоятельное животное. Она не терпит над собой любого управления. А наша Анфиса, похоже, с некоторого времени, стала слишком... самоуверенной, что ли? Вернее сказать, самостоятельной. Даже стишок такой есть, «А кошка гуляет сама по себе, и лишь по весне с котом!» Так вот, на дворе уже весна, а Анфиске, с ее размерами, не каждый кот подойдет! Может быть, поэтому она и нервничает. А это передается через огонь и посетителям пирамиды. Ведь тот же маркиз Ищенко, ведь он только в последнее время таким бешенным стал. До этого был таким милым мальчиком...

— Но боги с ним, с маркизом. Дело в том, что такие настроения начали передаваться и другим посетителям, а ведь мои сессии посещают самые влиятельные люди Республики. И я, и мои девочки заметили, что многие постоянные клиенты приобрели в любви черты, ранее им не свойственные. Это не просто властность, но и стремление доминировать. И не только в любви, но и в обычной жизни. Даже члены Конгрегации (а чего Вы удивляетесь? Любая организация нуждается не только в исполнителях, но и в обычных чиновниках!) начали проявлять недовольство своим положением. И ладно, если бы это было стремление работать больше и лучше! Начались интриги, подсиживания! Так вскоре дойдет и до физического устранения соперников, занимающих более высокое положение! Даже мой патрон, занимающий самое высокое положение в городе, намекает, что должность Генерального Секретаря не наследственная и богоданная, а выборная! Вы понимаете, что это значит?

Я вдруг, несмотря на предшествующую расслабленность, понял глубинный смысл того, чего она боится: перемена правителя, совершенная силовым путем, способна привести к очередному бунту, а если так сложится, то и к гражданской войне и смене власти!

— И еще, — как будто смутившись, добавила графиня. — в последнее время с Анфисой что-то происходит. Примерно раз в неделю она по утрам какая-то перепуганная м слишком нервная. В такие дни я даже боюсь подпускать кого-либо к огню. Клиенты какими-то странными становятся. И огонь в это дни становится более красным... Но если что-то и происходит, то, когда в Пирамиде нет никого, кроме Анфисы. То ли с фазами Луны это связано, то ли с чем-то другим. Но почему-то обычно перед рассветом — с 4 до 6 склянок, утром. Наши девочки боятся в такое время подходить к этой комнате. И даже почему-то даже входить в это здание. Кстати, сегодня, по графику, именно такой день. Не хотите перейти в другое помещение? Иначе Вы останетесь в Пирамиде только вдвоем. Не считая Анфисы, конечно.

Я задумался об этих словах, но тут услышал за спиной умиротворяющее мурчание Вики и расслабился. Остаться только вдвоем в странном здании, построенном в честь полузабытой богини? Да еще и с живым символом-воплощением-аватаром этой богини? Да запросто! Какие проблемы могут возникнуть? Я вытянулся на лежанке, прижавшись всем телом к лежащей вдоль спинки кушетки Вики, охватив ее руками. И плевать, что одна рука, оказавшаяся снизу, скоро будет ныть, придавленная ее весом!

— Ну да, — услышал я удаляющийся голос хозяйки, — будь я помоложе, то не задавала бы глупых вопросов. Вы ведь, если не ошибаюсь, молодые супруги, которым еще не надоели однообразные любовные упражнения. И если выбор стоит между «поваляться на мягкой мебели, прижимаясь друг к дружке» и «вставать, одеваться и куда-то идти на ночь глядя», то выбор был бы совершенно очевиден! Ну, ладно. Оставайтесь здесь. Но не говорите, что вас не предупреждали!

Она ушла. А мы принялись целоваться. И так увлеклись, что незаметно уснули.

Проснулся я оттого, что почувствовал непонятный холод. А затем меня (и Вику) начала бить нервная дрожь. Быстро оглядев комнату, я увидел, что моя одежда была аккуратно повешена на стоящем в уголке стуле. Шпага стояла здесь же, прислоненная к стулу. Тут же, неподалеку, так же аккуратно был вывешено бальное платье Вики. Мы дружно бросились к своей одежде. Заученным с подъемов в Академии движением впрыгнул в штаны, затянул пару завязок и обнажил клинок. Рубашку решил не надевать. Оглянулся на Вику и удовлетворенно хмыкнул. Супруга оказалась не менее практичной. Она нацепила только нижнюю юбку и мой мундир на голое тело. А затем достала откуда-то из складок платья небольшой кинжал. Я даже не предполагал, что он входит в комплект одежды, и не догадывался, где именно он до этой поры скрывался. Как и то, что она не была совершенно беззащитна на званом приеме.

Волны безотчетного ужаса (кажется, это называется «паникой» и, насколько я знаю, может на современном мне этапе развития техники вызывается звуками определенной тональности. Это даже использовалось как-то в одном из театров) доносились из помещения с огнем и Анфисой. Я попытался открыть дверь, через которую мы прошли, но она не поддавалась даже ударам плечом.

— Отойди, — произнесла Вика, оценив бесплодность моих усилий.

Я еле успел отпрыгнуть от комка пламени, которым она припечатала упрямую дверь. Та, дымясь по всему полотну, вывалилась наружу вместе с косяком и частью стены. И я моментально, стараясь не наступать босыми ногами на дымящиеся доски, запрыгнул следом.

Внутри меня застало странное зрелище: средняя часть зала, включая пьедестал с пылающим огнем, странную статую и жмущуюся к ней перепуганную, огромную черную взъерошенную кошку, окружал как бы полупрозрачный пузырь. А к кошке с двух сторон подкрадывались две согнутые фигуры в чем-то белом, напоминающем врачебные халаты. Причем у той фигуры, что дальше от меня, в руке было какое-то устройство, напоминающее старинный кремневый пистолет. Но сделанный из прозрачного материала.

А рядом с непонятным полупрозрачным пузырем стояло нечто, напоминающее обычный лесной гриб. Из которого, кажется, и исходил сигнал, внушающий чувство страха. К счастью, одного удара шпагой этому устройству (если это было устройство) хватило, чтобы заткнуться навсегда. Во всяком случае, неприятное ощущение исчезло, а из «гриба» посыпались искры и пошел дым. Следующий рубящий удар я нанес шпагой по полупрозрачной преграде, которая тут же развалилась, зазвенев стеклом по каменному полу. Я осторожно переступил через бывшую границу, опасаясь поранить босые ступни о стекло. Но стекла на полу не оказалось: под ногами был все тот же холодный камень.

А вот фигуры в белых халатах меня удивили. Они распрямились и повернулись ко мне лицами. И оказались парой Чинезидов: тип со «стеклянным пистолетом» оказался совершенно типичным старым Чинезидом, желтолицым и узкоглазым, с тощенькой «козлиной» бородкой.

Он тут же что-то залопотал с обвиняющими интонациями. И продолжал это делать до тех пор, пока Вика не запустила в руку, держащую «пистолет» огонек, который поджег рукав халата. Тот бросил инструмент на пол, и странный «пистолет» зазвенел, но не разбился. Вторая же фигура оказалась плотной молодой женщиной, более европеоидного вида.

— Кто вы такие и что здесь делаете? — максимально грозным голосом произнес я. Хотел еще спросить, откуда они здесь взялись, но уже и сам увидел светящееся темно-зеленым огнем, овальное пятно, похожее на дверь, или люк, чуть ближе к стене.

В этот момент пришла в себя и Анфиса. Нет, она не кинулась в атаку. Как мне и объясняла графиня, нам попалась очень миролюбивая кошка. Она просто вышла из своего угла и слегка боднула старого Чинезида башкой. Но тому этого хватило, чтобы свалиться на спину и замереть. А Анфиса наступила ему лапой на грудь и склонилась сверху.

Но ведь человек видит не то, что происходит на самом деле, а результат своих фантазий: он увидел не добродушную морду, а здоровенные клыки, и услышал не тихое мурлыкание, а грозное рычание кровожадного хищника. Тут же подключилась Вика, подскочив к старику вплотную и ткнув ему острие кинжала под подбородок. Старик что-то жалобно залопотал, как вдруг его перебил голос более молодой напарницы: