Белая Кость (СИ) - Эль Кебади Такаббир Такаббир
— Вам надо выбрать победителя. И всего-то. Если вас никто не впечатлил, так и скажите.
— Сэр Ардий! Приз достаётся вам. — Рэн наполнил кубок. — Никогда бы не подумал, что самое лёгкое — это тень. И ведь правда! Тень замка огромная, но она ничего не весит.
Менестрель отнёс бокал победителю, вернулся к королевскому столу и вновь коснулся струн лютни; они зазвенели под проворными пальцами.
— Что могущественнее меча?
«Молот… Секира… Таран… Требушет… Слово…»
— Выбираю «слово»! — Рэн налил вина в бокал. — Хранитель грамот! Приз ваш. — Цокнул языком. — А мне игра нравится.
Довольно улыбаясь, Тиер отнёс кубок Хранителю и извлёк из лютни приятные слуху звуки:
— Чем длиннее язык болтуна…
— Тем короче жизнь, — выпалила Лейза.
Рэн наклонился, чтобы увидеть мать, сидящую за Янарой, и поаплодировал:
— Браво, миледи!
Она протянула чашу:
— Всегда мечтала, чтобы за мной поухаживал король.
Тиер давал задания, постепенно их усложняя. Гости старались перещеголять друг друга в остроумии и бурно обсуждали каждый ответ. Дурашливая на первый взгляд игра выявляла из толпы людей, способных мыслить оригинально.
Не смея побороть робость, Янара в уме заканчивала фразы и радовалась, когда её вариант казался ей самым удачным. Украдкой посматривала на Рэна, открывая для себя доселе неведомые черты характера супруга. Оказывается, он азартный человек с хорошим чувством юмора.
Менестрель вытер со лба пот:
— Заморился. Последняя фраза. Чем выше дерево…
«Тем крепче ствол… Тем глубже корни… Тем больше света… Тем больнее падать…»
Дворяне выкрикивали варианты, пока не выдохлись. Рэн наполнил кубок, покрутил его в руке, оценивая в уме ответы.
Янара не выдержала:
— Чем выше дерево, тем ближе к молнии.
Рэн посмотрел на неё удивлённо и обратился к залу:
— Выношу на всеобщее голосование.
Лорд Айвиль, сидевший весь пир молча, поднял руку:
— Фраза с молнией самая меткая.
— Я тоже так думаю, — отозвался сэр Ардий.
— Ответ с намёком, — подал голос Хранитель королевской печати.
— Молния обычно попадает в высокие деревья, — откликнулся темноволосый дворянин, поглаживая курчавую бороду. — В Шамидане их пятьдесят. Как бы уберечься?
Он говорит о великих лордах, догадалась Янара. Странно, что именно так трактуют её слова. Она не имела в виду людей.
После недолгого обсуждения присутствующие решили отдать приз королеве. Рэн начал наливать в бокал яблочный сидр, но отставил кувшин, наклонился к Янаре и поцеловал её в губы.
— Нельзя целоваться на людях, — прошептала она.
— Больше не буду. — Рэн провёл пальцами по её щеке. — Тебе понравился менестрель?
— Не знаю, чем он может мне понравиться, — ответила Янара, рассматривая открытое лицо юноши. — Хотя канцону о целомудренной любви я бы послушала.
Тиер пообещал не затягивать с написанием песни и, подкидывая на ладони мешочек со звенящими монетами, покинул зал.
***
Гости проводили супружескую чету до новых покоев королевы, расположенных в этой же башне. В опочивальню вместе с новобрачными вошли служанки, Лейза и Святейший отец. Рэн попросил всех уйти, кроме священника. Сам снял с Янары платье, стянул с себя сапоги и куртку. Супруги легли в постель и укрылись пуховым одеялом. Янара вцепилась в ворот шёлковой сорочки и прижала локти к груди.
— Господи! — проговорил Святейший, простирая над ними руки. — Благослови это ложе и тех, кто возлежит на нём. Пусть они живут своей любовью, плодятся и старятся вместе.
Задул свечу и, выйдя из комнаты, закрыл за собой дверь.
Выдержав паузу, Рэн зажёг свечу, снял рубашку и растянулся поверх одеяла:
— Сильно устала?
— Нет, ваше величество, — ответила Янара, боясь посмотреть в его сторону. Вдруг он неверно истолкует её взгляд и при свете снимет штаны.
— А я устал как лошадь. Ты прежде была в храме Веры?
— Нет, ваше величество.
— Понравился храм?
— А вам?
— Мне не понравился.
— Мне тоже.
— Ты говоришь так, чтобы мне угодить?
— Нет, ваше величество, — пробормотала Янара, сжимаясь пружиной.
Рэн лёг на бок, подпёр щёку кулаком:
— Начнём сначала. Устала?
— Устала… Я не привыкла к такому количеству незнакомых людей.
— Со временем ты познакомишься со всеми.
— Мужчины не любят разговаривать с женщинами. Они считают женщин… глупыми.
— Сегодня ты и моя мать доказали обратное.
Рэн мизинцем убрал со лба Янары прядь волос. Она невольно вдавила затылок в подушку и перестала дышать.
— Что тебе не понравилось в храме?
Янара с трудом выдохнула:
— Нет окон. Мрачно. На стенах страшные картины.
— Согласен, — кивнул Рэн, бегая глазами по её лицу. — В этом храме кажется, что ваш бог ненавидит чувства. Ненавидит радость. Кажется, что вера держится только на страхе перед тем, что ожидает человека после смерти.
Янара приподнялась на локтях:
— Это не так! В Книге Книг много светлых страниц, где говорится о любви и сострадании.
Рэн уставился на её грудь, обтянутую шёлковой тканью.
— Ты их читала? Эти страницы.
Смутившись, она опустилась на подушку и подтянула одеяло к подбородку:
— Нам рассказывала настоятельница монастыря.
Затушив огонёк свечи, Рэн подсунул одну руку Янаре под голову, другой обнял за плечи:
— Я хочу построить храм Души.
— И каким он будет? — спросила она, чувствуя, как от страха деревенеет тело.
— Расскажу, когда перестанешь меня бояться.
— Я не боюсь.
Рэн поцеловал её в висок:
— Спи, моя королева.
Янара не сомкнула глаз до утра. Она не знала, на что способен человек, дышащий ей в шею. Если он захочет что-то с ней сделать — то не застанет её врасплох.
На рассвете Рэн заворочался, Янара притворилась спящей. Он подоткнул одеяло ей под ноги, подкинул в очаг поленьев и ушёл.
Она спала весь день. Вечером отказалась пойти на вечернюю трапезу. Во-первых, болела голова. А во-вторых, там опять будет много незнакомых людей. Янаре успели объяснить, по каким правилам живёт королевский двор.
Так продолжалось почти неделю. А потом Рэн перестал приглашать Янару на ужин и прекратил приходить к ней. Она читала книги, гуляла со служанками на заднем дворике, стояла на коленях в молельне. Но что бы она ни делала, мысли вращались только вокруг Рэна. Ей стало его не хватать.
— Может, он заболел? — предположила Миула, расчёсывая Янаре волосы.
— Мне кажется, я ему не нравлюсь как женщина.
Миула посмотрела на её отражение в зеркале:
— Почему вы так решили?
— У нас ничего не было.
— До сих пор?
— До сих пор, — выдохнула Янара.
— И… чем же вы занимались ночами?
— Разговаривали.
— В кровати?
Янара кивнула.
— Есть болезнь, из-за которой мужчины не могут спать с женщинами, — сказала Таян, застилая постель.
— Прекрати! — одёрнула её Миула.
— Я просто…
— Вот и засунь своё «просто» в одно место.
— Он догадался, что я боюсь его, — призналась Янара.
Миула заглянула ей в лицо:
— А вы его боитесь?
— До ужаса. У меня руки и ноги сводит судорогой.
— Всё ясно. — Миула отложила расчёску. — Вы боитесь его меча. Бойтесь и дальше, это ваше право. Только потом не удивляйтесь, если меч окажется в чужих ножнах.
Янара свела брови:
— В чьих?
Миула пожала плечами:
— В чьих-то. Ножен много.
Янара целый день простояла у окна, рассматривая камень на кольце. Вечером приняла ванну, надела лучшее платье. Миула уложила ей волосы, накинула на плечи накидку и проводила до гостиного зала, предназначенного для трапез и посиделок гостей короля. Рэн всегда ужинал с дворянами, исполняя долг радушного хозяина.
Занятые едой люди не сразу заметили королеву, застывшую на пороге. А она глядела на стол, установленный на возвышении. Кресла за столом пустовали. Караульный тихо сообщил, что король сегодня трапезничает в своих палатах вместе с матерью.
