Владимир Поселягин - Маг. Школа
Заготовки «тел» големов у меня были, поменял я им только манипуляторы, чтобы они с книгами работать могли, установив ещё телескопические, чтобы они, не пользуясь лестницей, могли снимать книги с верхних полок, и посадил внутрь духов-библиотекарей. Так что теперь в особняке работало трое специализированных големов, и стеллажи в залах постепенно начали заставляться, а пустые ящики спускались в подвал. Только две комнаты сразу заполнились магическими книгами мира Элио. Обычному языку Элио, королевства, где я изъял большую часть книг, духов я обучил, и читать они теперь книги нового мира умели. Посмотрев и определив, что им тут возиться несколько месяцев – часть книг древних магов я им тоже передал, – вернулся на остров к своим женщинам. Обещание надо выполнять, вот я и старался. Но недолго, через пару дней я просто сбежал на Элио, у меня там ещё невыполненные планы остались, а то эти соскучившиеся кобылки меня загоняли. Я уже понял, что гарем – это каторжный труд, мне Милоны и её дочери вполне хватало, больше и не надо. Пару раз намекнул големам, так всё равно боятся к ним подойти. Ничего, я предупредил, чтобы королевских не трогали, они под табу, и ушёл в мир Элио.
Я находился в катакомбах, в пяти метрах был тупичок, где у меня ранее стояла палатка, определил, что тут так никого и не было, и направился к дверям. Гарью тянуло заметно, но несильно, я думал, это из сада, но оказалось, нет, дворец выгорел полностью. Пройдя насквозь здание, покрытое сажей, я вышел через дверной проём наружу и удивлённо поднял брови. Несмотря на тёмную ночь, я видел, что сад тоже пострадал. Да что пострадал – его фактически не было. Ограда частично порушена. У разрушенных ворот стоял патруль из гвардейцев и, что странно, святош, и они о чём-то беседовали. Спустившись по разбитым ступенькам на изувеченную ямами подъездную дорожку, я энергичным шагом направился к ним. Одет я был в привычную для себя городскую цифру: броник, два ствола с глушителями, «калаш» с подствольником и баул на плече. Отличные офицерские берцы хрустели толстой подошвой по гравию, а на голове была кепи той же расцветки.
Запустив в святош воздушные лезвия, отчего четверо мужчин в светлых плащах распались вместе с одеждой на кубики, я накинул паралич на гвардейцев и оттащил офицера в сторону. Десять минут допроса – и я пример но знал, что здесь произошло. Бунт выжившие гвардейцы и армейские части с помощью войск святош всё же подавили, часть бунтовщиков ушла под землю, самая малая часть, другие были захвачены и почти все казнены. Кто на костре сгорел, кто был повешен, по-разному изгалялись. Короля-то, как и часть его придворных, казнили в первый же день, и особо жестоким способом, гарем его распустили.
Сейчас продолжались зачистки столицы и окрестностей от народовольцев, очень уж святоши в этом зверствовали, количество казнённых уже перевалило за сто тысяч. Офицер считал, да что считал, был уверен, что святоши, пользуясь тем, что подавляют бунт, просто грабят народ, объявляя еретиками и бунтовщиками любого, у кого хоть что-то можно отобрать. Многие армейские части, видя, как те пополняют свою мошну, начали повторять их «подвиги». Это офицера печалило.
На удивление честный служака, который готовился присягнуть новому королю. Да, кстати, интересная история вышла с этим королём. Когда бунт был подавлен, выжившие сановники начали решать, кому достанется трон, и выяснилось, что за последние годы ближайшие родственники короля, то есть ближайшие претенденты, отчего-то стали умирать: кто с лошади свалится и шею себе сломает, кто от сердечного удара скончается, а кто и от старости, в сорок лет. В результате оказалось, что единственным претендентом на трон остался принц соседнего государства, сын родной сестры казнённого народом короля. Он уже выехал со свитой и скоро должен прибыть в столицу, а пока здесь всем руководит командующий армий королевства и местный епископ. Тот, похоже, проповедует заповедь: чем меньше народа, тем больше кислорода – и активно сжигает этот народ на кострах. Непорядок. Это были все сведения, которые я узнал у офицера, а на вопрос, кто знает грамоту местных магов, он уверенно ответил, что святоши.
Я его убивать не стал, да и солдат не тронул, поэтому, оставив их, парализованных, лежать у ворот, – сами отойдут от действия паралича, если их раньше какой доброхот не прирежет, – направился в сторону местной тюрьмы, где сейчас заправляли святоши. Выживших бунтовщиков освобожу, да заодно поспрашиваю о тех святошах, кто знает письменность магов.
Как оказалось, далеко идти насчёт языка не потребовалось, очередной смешанный патруль попался. Накинув на них плетение паралича, я оттащил старшего святошу в сторону и начал проводить дознание старым и любимым способом. Когда кувалда расплющила последний локоть, я услышал ответ на свой вопрос:
– Магистр Дилон знает языки… Он лучший, – прохрипел святоша и умер.
Добив патруль, и святош, и армейцев, я отправился дальше. У следующего патруля я узнал адрес этого Дилона и, уничтожив ещё четыре патруля, добрался до роскошного особняка, где четыре дня назад проживала семья одного купца, которая отправилась на костёр, поделившись с церковниками неправедно нажитым, и Дилон получил этот дом от епископа в качестве подарка. Охрана была, но я легко её перебил, что мне пяток обычных солдат святого войска, и прошёл в дом. Старичок магистр обнаружился мной на втором этаже в постели. Был он не один, его отогревали по бокам двое рабов, мальчик и девочка, оба лет двенадцати.
– Извращенец чёртов, – вздохнув, пробормотал я и, схватив старика за ноги, сбросил на пол, изрядно того напугав, отчего у него остановилось сердце.
Запустив его с помощью «Малого исцеления», я прогнал детей из спальни и, устроив голову старика в приборе по скачиванию памяти, стал ожидать окончания процесса.
Когда закончил, убрал кристаллы, где находилась его память, в карман, духам-библиотекарям будет интересно в них покопаться, и стал допрашивать старика. Тот особо и не сопротивлялся, так что я узнал, что святоши тоже не дураки и хранили магические книги, демонстративно сжигая только всякий хлам. Узнав, где всё это находится – Дилон был там старшим архивариусом и специалистом, – я свернул ему шею и покинул особняк. За час, что я возился с Дилоном, на улицах произошли перемены: большое количество патрулей стало с факелами носиться туда-сюда, и появилось просветление на горизонте. Вот-вот наступит рассвет.
Выйдя на улицу, я побежал в сторону храма, где в подвалах и находился архив, как общий для всех святош, так и тайный, о котором знало не так уж и много людей. Всё же по пути я свернул к тюрьме, бунтовщикам нужно помочь. Магией и огнестрельным оружием я очистил всё вокруг этого комплекса зданий и проник внутрь, дальше всё пошло как снежный ком. Я освобождал всех, кто сидел в клетках и камерах. Одни разбегались, другие начинали мне помогать. Пришлось и целительской магией поработать над более чем пятью десятками людей, которых пытали, у них отрастали отрезанные ноги и руки, всё, что удалили или выкололи, выжгли, и они, с горящими ненавистью глазами, присоединялись к нам. Палачи занимали их места и вопили, когда уже над ними начали измываться. В общем, два часа террора – и тюрьма была очищена от всех местных служащих.
Пришлось и на улице поработать, куда были стянуты все войска в городе. Мои воздушные лезвия резали всех без разбору, и солдат, и святош, уничтожив их более двух тысяч. Да и камикадзе помогли. Четверо из тех, что не хотели жить и горели мщением, были использованы мной как брандеры. Я увешал их амулетами защиты, выдал магические мины, и они побежали к святошам и армейцам, не обращая внимания на стрелы и дротики, а ворвавшись в их ряды, подорвали мины. Это унесло ещё около полутора тысяч жизней карателей. Не знаю точно, что сподвигло эту четвёрку на подобное решение, вроде у них у всех на их глазах семьи были казнены, включая малых детей, но их решение я уважал и помог его исполнить.
Я тоже поддался всеобщей ненависти к карателям, поэтому, организовав оборону из тех, кого освободил, стал собирать конструкцию во внутреннем дворике тюрьмы. Рядом стоял взявший на себя обязанности командира моей охраны кузнец, которого я несколько недель назад первого подбил на бунт, и с интересом смотрел, что я делаю. Уже все знали, что я маг, и довольно спокойно меня воспринимали, помогаю – и хорошо. О кузнеце скажу так: его держали в отдельной камере как подстрекателя и пытали, собирая сведения обо мне. Так что, вылечив богатыря, я включил его в свой отряд. Сломать его не успели, он был буквально пропитан ненавистью к святошам. Именно им они в основном и занимались.
– Что это такое? – спросил кузнец.
– Пусковая для ракеты. Будем запускать спутник на орбиту, – лениво пояснил я, возясь с довольно сложной конструкцией. – Вижу, ты не понял. Поясню проще. Я закину с помощью этой штуки в небо артефакт, амулет вроде твоего защитного, что я тебе подарил и научил пользоваться. Так вот, он будет работать и облучать всех, кто живёт в столице и рядом с ней. Те люди, кого он облучит, теперь не смогут хотеть детей и других мужчин, их будет корчить от боли, даже если они просто подумают, возжелают это.
