Игорь Федорцов - Крыса в чужом подвале. Часть 2
«Этот! С копьем!» — верно угадал Денч. Он стал на середине, загораживая проход. Левую руку в бок, вторую на эфес ромфея[68].
− Куда прете? Пошлину платите! Триенс с рыла! — нагло заявил Денч. — Или поворачивайте.
Именно сейчас Костасу меньше всего потребны препирательства, споры и чьи-либо дурацкие шутки. В другое время может и разошлись тихо мирно, но только не нынче. Странное чувство, он не должен задерживаться ни на минуту, подталкивало к быстрым действием. Почему не задерживаться? Почему спешить? Ответы скрывались где-то в памяти, к которой он не рискнул обратиться. Однако Костас твердо верил, сейчас ему надо торопиться.
− Оглох? Кому сказано? — рявкнул Денч, щелкнув замком оружия.
Костас громко стукнул яри в мостовую, и сделал пару шагов, правой сунул кошель. Не ожидавший такой сговорчивости, клефт старался сообразить, почему копье торчит воткнутым, а деньги подают чуть в сторону. Соображал медленней, чем действовал. Потянулся за кошелем. Костас прыгнул вперед, за Денча, сходу, правой, захватил шею. Удушая, резко повалил на спину. Противно хрустнули сломанные позвонки.
Второго Костас поймал за кисть, чуть провел, пригнул и, используя инерцию движения, перебросил через перила. Руку придержал, не выпуская. Клефт взвыл от боли в вывернутом плече и плюхнулся в воду. Он всплыл всего лишь раз, гыркая водой в горле. Те, кто видел, сделались незрячими, те, кто слышал, оглохли, только мелкий человечишка у слухового окна склада сделал пометку и продолжил стоять, где стоял.
Костас подобрал кошель, выдернул яри. Острие подтока не пострадала, угодив в песок между булыжниками.
− Идем! — поторопил он, ничего не понявших спутников.
В Трапезитов кастрон их впустили неохотно. Босяки и при оружии! Что там делать? Только расспросив и разглядев жетон предъявленный Костасом, разрешили пройти.
В квартале спокойно. Народ чинный шествует. У некоторых пузо мешком через ремень виснет. У иных к поясу мошна больше брюха привешена. В такую руку запустишь, жменю возьмешь, и еще на тридцать три раза останется. Видать деньги легко дают, коли не прячут, ворья не боятся, достаток встречным поперечным выказывают.
На всякий случай Костас уточнил у прохожего о лавке Матуша.
− Туда дальше. Дверь стеклянная будет.
− А написано что? — поинтересовался Стур. Глазея по сторонам, прочитывал вывески подряд. Товарищество Беррика, Золотой солид, Удачливый горожанин.
− Шен Матуш написано. Его лавку и так найдете. Тут одна со стеклянной дверью. Другой нет, − снисходительно пояснил прохожий. Да что им объяснять? Провинция, мать-деревня!
Лавку они нашли. Действительно, дверь стеклянная. У двери здоровяк с фальшионом на поясе. По роже убогий немного. Но силищи невпроворот. Плечи под сажень.
− Куда прете? — преградил дорогу страж.
− К Матушу, − ответил за всех Костас.
− Понятно не в мимарий к мокрощелкам. Чего надо?
− Циркач прислал.
Страж недоверчиво оглядел компанию.
− Ты входи, − кивнул он Костасу, очевидно пологая, человек с копьем безопасней мечников. — Эти пока тута обождут.
Костас вошел в лавку, оставив спутников на улице.
Настроение шена Матуша за последнее время не улучшилось нисколько. От стука входной двери, симодарий вздрогнул.
− Чего тебе? — набычился Матуш, завидев посетителя. Нынче не до сторонних дел. Все силы брошены на поиски Гроу, проклятого курьера пропавшего вместе с заказом. Из-за него он уже получил четыре головы своих людей от взбешенной фрайхи. Люди, те, что духом послабей, стали от него отходить. Хорошо если предупредят. А такие, как Студень, по тихому отвалят. Были и нету. Но люди, ладно. Людей найти можно. Поплоше − за дешево, путевых − за дорого. А вот слушок пойдет, а он непременно пойдет, что у него с благородными неприятности, уйдут клиенты. А клиенты это деньги. А деньги это основа основ!
− Циркач сказал, поможешь обосноваться в столице, − сразу ответил Костас.
− Циркач? — оживился Матуш. Может добрые вести принес пришлый?
− Он самый.
− Где виделись?
− В Миране. Он человека искал.
− Нашел?
− Ищет пока.
Матуш скрипнул зубами. Вестей от посыльных в Ирль он ждал и боялся. Что если Гроу умыкнул товар и теперь отсиживается. Но он же не дурак? Не сегодня-завтра найдут. Мысль о завтрашнем дне вогнала симодария в тоску. Заявится бьянка и на прилавок ляжет чья-то голова.
Костасу присматриваться к Матушу незачем. В беспокойстве человек. В большом беспокойстве. Нервные движения, настороженный взгляд, дерганая мимика.
− Нет у меня работы, − отмахнулся Маруш. — Ступай, не до тебя.
Дверь резко распахнулась, хрустнула вывернутыми навесами. Посыпалось стекло. На пол грохнулся Друз. Проехал юзом и остался недвижимым. Вошел Варш, перехватил увесистый мешок и жестом пригласил спутницу. В лавку ступила Кайрин ди Смет.
− Что скажешь? — почти с порога спросила Кайрин, даже не глянув на посетителя. Нищий, бродяга, птох! Таких в столице тысячи тысяч. Они ей напоминали мышей. Такие же пронырливые, противные, наглые, охочие до дармовой жратвы. Только птохам еще и золото подавай.
− Завтра жду, бьянка, − промямлил Маруш. — Мои люди уже в Ирле. Вот человек весть привез.
− Какую? — потребовала Кайрин ответа у Костаса.
Тот едва не рассмеялся. Яростный голубой взгляд он однажды видел. Костаса даже не насторожила мысль, что она может его узнать. Не узнает!
− Пустой номер! — ответил он, сделав вид, что не замечает умоляющих ужимок симодария.
Ложь Матуша вызвала у Кайрин сдержанный вздох.
− С человеком могло что-нибудь случиться. Гроу мог заболеть, его могли ограбить! − запричитал Матуш. −Я верну деньги! Вернул две тысячи! Три тысячи! Как неустойку!
− Выходит ты позарился на деньги, все сделал из рук вон плохо, понадеялся на какого-то болвана?
− Вы сами просили сделать все тихо и незаметно. Я мог бы послать декархию…, − оправдывался симодарий.
Кайрин поманила Варша. Тот грохнул на прилавок мешок, распираемый чем-то круглым. Матуша замутило.
− Я как видишь, держу слово, − спокойно сказала Кайрин. От её спокойствия симодарию сделалось совсем худо.
Варш разрезал веревку стягивающую горловину и поддернул мешок за угол. Из мешка выкатилась голова. Суон?! Племянник жены! За ней вторая. Жердяй! Смотрящий за базаром в Сломанных Мечах!
− Как он выглядел?
− Ккктоо?
− Гроу? Приметы! Особенности?! Кривой, хромой, горбатый?
− У него шрам, − Матуш показал на себе место увечья. — Здесссь.
− Твоего посыльного с ног сбился, ищет катепан Ирля, − звучит тот же спокойный голос.
Лицо Матуша полиняло с красного в белый.
− Не может быть…
− Тогда почему его нет до сих пор? − в голубых глазах столько сдерживаемого гнева, хватит с избытком на всю инквизицию.
Костасу показалось голубоглазая сейчас прибьет симодария. Не прибила.
− Три дня. Последний срок. Деньги вернешь.
Кайрин резко повернулась (каблуки по полу скрипнули) и направилась к выходу.
− Мне заплатишь? — спросил Костас вслед.
− Пошел прочь! − рыкнула Кайрин, не сбавлял шага. — Пока хвост не прищемила!
Костас, извлек илитон.
− Бьянка! — в голос вскрикнули Матуш и Варш.
Кайрин раздраженно обернулась. Что еще?
− Бьянка! Это… это… — задыхался Матуш. Бледное лицо симодария покрылась испариной.
Костас покачал предмет на ладони, наблюдая за девушкой. Расправилась хмурая морщинка на лбу, грозный взгляд потеплел. Горный лед обращался в весеннюю льдинку.
− Дай! — потянулся Матуш и не получил ничего.
− У тебя нет для меня работы, − отказал Костас.
Кайрин так же быстро, как уходила, вернулась.
− За входом посмотри! — приказала она Варшу.
Матуш подался вперед через прилавок, разглядеть предмет своих несчастливых испытаний. Его щеки обрели жизнерадостный румянец, в груди звенело сердце-колокольчик. Все! Все! Все!
− Если именно то, что требуется, ты получишь деньги, − Кайрин в нетерпение протянула руку за илитоном.
Костас отдал. Ему показалось, от радости она готова прижать предмет к груди и закружиться вихрем. Интересно, что же это за штука?
«Клиди!» − кольнула его память. Воспоминание не ассоциировалось с радостным приобретением.
Отступив в сторону (другим не увидеть), Кайрин развернула илитон.
Получая желаемое, ожидаешь обрести большее. То чего нет ни у кого, но будет у тебя. Увесистый предмет, спеленованный серо-желтой кожей и перетянутый проволокой не предполагал у себя наличия уникальных особенностей. Не предполагал, но обладал ими. Потому что являлся ключом, картой, стражем — совокупностью способной открыть путь к Хранилищу Девяти Изначальных Родов Манора. Хранилищу, упрятанному в катакомбах под Тайгоном и вверенному охране рода Хенеке. О катакомбах мало кто знал, о Хранилище знали и того меньше, о клиди ведали единицы, предпочитающие молчать.
