Сказки Бернамского леса (СИ) - Ершова Алёна

Кам замолчала. Корвин задумалась.

Увы, этому хрупкому равновесию был уготовлен короткий срок.

VII

Первый день зимы принес запах беды. Тени затаились по углам и взирали на мир паучьим многоглазием. Отец еще с утра ушел в лес, и ведомый все тем же чувством тревоги строго-настрого запретил открывать дверь и принимать посетителей.

— Отдохни, сядь за кросны. Прошлогодняя шерсть не выткана.

Дочь смолчала в ответ, не желая давать обещаний, но дверь закрыла на плотный засов.

Торф в камине больше чадил, чем грел, да и света почти не давал. Корвин заварила котелок душистой травы и села вязать узлы. Молча, упорно, терпеливо. Видеть, что бы понять получился ли науз, ей уже не нужно было. Пальцы сами чувствовали нить.

Так прошло время до вечера. А когда день решил оставить этот мир, в дверь хижины настойчиво постучали. Сейдкона замерла испуганным зайцем.

«Сиди тихо», — скомандовала Кам.

— Открой хозяйка!

«Нет, — мысленный голос сиды наполнился беспокойством, — Впустишь их и твоя жизнь поменяется в одночасье».

Новый удар выбил деревянную пыль из двери.

— Отвори, у меня жена рожает!

«Молчи. Не отвечай. Надо, пусть идет к повитухе. Никто не смеет войти в дом сейдконы без ее дозволения»

— Но там помощь нужна, — Корвин неуверенно переступила с ноги на ногу.

«Никому ты не поможешь, и сама сгинешь».

— Впусти, всем что дорого тебе, заклинаю. Не дай бедняжке умереть.

— Я не могу так, — Корвин подлетела к двери и распахнула ее.

На пороге стоял огромный бородатый мужик в компании двух вооружённых детин. А за их спинами, довольно скалился отпрыск старосты.

Незваный гость оттолкнул Корвин и по-хозяйски прошел в дом. Осмотрелся, выискивая ценное, покривился. После мазнул сальным взглядом по Корвин и довольный увиденным облизнулся. И впрямь, нынче от горбатой кривоножки не осталось и следа. На них, сложив руки на груди, вороньими глазами, хмуро взирала статная медногривая красавица. Белизне ее кожи мог позавидовать свежевыпавший снег, сочности губ, самые спелые вишни. Дикая красота хозяйки дома так и кричала об опасности. Но вошедший никогда не имел дело со змеями и не знал, что самые красивые из них и есть самые ядовитые.

— Ну, что, заботливый ты мой, кто из этих двоих твоя женушка? — Кам с удивлением наблюдала, как трясущаяся внутри, словно осиновый лист, Корвин встретила угрозу. И неистово молила Луну обратить свой лик, на заблудшую дочь свою. — Не стесняйся, показывай, вмиг ребеночка достану. Ты не переживай о том, что его не было никогда. У меня для таких целей корень мандрагоры имеется. Ведьма я или зря жаб ем.

Мужик весьма ощутимо содрогнулся, а его товарищи попятились к выходу.

— Да брешет все, — раздался со двора крик Грэга, — Криворукая она. Только узлы и может вязать, а к ней все равно идут. Но только потому, что нормальные ведьмы перевелись. И не просто ведь идут. С серебром. Сам видел!

Упоминание о деньгах добавило разбойникам храбрости. Они по-хозяйски расположились в доме. Старший же уселся на качающийся стул и упер локти в колени.

— Вот видишь… потому давай разойдемся миром. Ведь пока я прошу только деньги. А наскучит ждать и могу заинтересоваться чем-то иным.

Грэгор похабно заржал, но порога жилища так и не переступил.

Пока Кам судорожно соображала, как забрать бразды правления телом, и какое проклятье наверняка отвадит незваных гостей от дома, с Корвин что-то произошло. Никто из пришлых не почувствовал, как она растеклась, распустилась вся. Соленый морской ветер ворвался в хижину, наполняя ее ароматом прибрежных водорослей. Уплотнился и задрожал воздух в хижине. Разбойники застыли, не в силах пошевелиться. Сейдкона на это лишь растянула губы в колючей ухмылке, и подошла к предводителю шайки. Прошлась холодными пальцами по заросшей щеке. Зарылась в нечёсаную бороду, незаметно живая из нее несколько волосков. Заглянула в глаза, и томно понизив голос спросила:

— Как твое имя, интересный ты мой?

Предводитель поплыл. В черных глазах его отразилась Корвин с вороньими перьями на лице.

Кам ощутила до боли знакомый привкус сидской магии. Дикой, необузданной, подчиняющейся лишь законам природы. Только шла эта магия напрямую через Корвин, без участия Кам.

— Ичэнн, — пророкотало в ответ.

— Эй, Джон. Ты что ей только что истинное имя назвал? — из угла раздался испуганный голос одного из подельников.

Силен. Или оберег имеется. Эдакий маленький кусочек холодного железа, что не позволяет своему хозяину скатиться в беспамятство.

У Джона такой защиты не было.

Конвин подошла к очагу и стряхнула в него мужские волосы, потом достала из сундука мешочек с монетами и протянула все еще не пришедшему в себя разбойнику.

— Ну, что Ичэнн, возьмешь мои деньги?

— Не надо! — Но отчаянный крик товарища не остановил его. Здоровяк попытался схватить кошель, но неловко дернул и блестящие монеты снегопадом разлетелись по полу.

Сейд сработал.

Джон бросился собирать мелочь.

Корвин отступила на шаг и пробормотала, закрепляя результат:

— Катится монета по белу свету,

Нет ей покоя в чужой суме.

Как серебру не остаться на месте,

Так не остаться на месте тебе.

Когда последняя монета была поднята с пола, мир снова стал на полозья. Стих морской ветер, а вместе с ним магия туатов. Корвин стояла уставшая и слегка потерянная. Если бы разбойники не были в худшем состоянии, то они обязательно заметили дрожь в ее голосе:

— Вы получили, то, за чем пришли. Теперь уходите прочь. И пусть мои деньги научат вас уму-разуму.

Незваные гости побрели прочь. И только тот, стойкий, что оставался в сознании все это время, обернулся на пороге и спросил:

— А как же я?

Корвин пожала плечами.

— Ты волен сам выбрать свою судьбу…впрочем они еще то же. Нить спрядена, но как она ляжет в полотно решать вам.

Разбойники ушли и унесли. Корвин заперла дверь и съехала на пол. Лихая судьба разжала тиски, позволяя плачу и запоздалому страху взять вверх. Сквозь всхлипы Кам отчетливо услышала заикающееся:

— Ссспасибо. Ессли ббы нне ты…

На короткий миг туате показалось, что они вернулись в самый первый день их знакомства, когда даже речь не желала повиноваться немощной девчонке. Это предположение заставило сердце замереть, а потом пуститься вскачь. Кам растерла грудь, разгладила невидимые складки на подоле и произнесла голосом Корвин:

— То была не я, а ты.

VIII

Грэгор с ужасом наблюдал за тем, как матерые разбойники беспомощно замерли, а их бородатый главарь и вовсе пустил слюну, готовый выполнить любое повеление ведьмы. Прикажи она сейчас спалить Гойдхил, он лишь спросил, где взять хворост.

Сын старосты уже нарисовал в своем воображении самые страшные картины и сам в них поверил. Ведь не всеискустная творила сейд, а самая настоящая сида. Черные вороньи перья, проступившие на лице, не позволяли в этом усомнится. Да и время подходящее, аккурат от Самхейна до Йоля холмы открыты, и всякая нечисть прет из них, как опара в тепле. Стоило монетам разлетелись по полу, как Грэгор опомнившись сорвался с места и побежал к дому отца. Следовало как можно скорее рассказать всем о той жуткой твари, что поселилась в доме охотника.

Но не тут-то было. Луна стыдливо прикрылась тучами, позволяя темной осенней ночи вдоволь резвиться. И та, плутовка разом спутала все тропы, смазала знакомые места, сделав их едва узнаваемыми. Как ни пытался мальчишка попасть в деревню, каждый раз возвращался к злосчастной хижине. Изодрал одежду, потерял башмак, но раз за разом оказывался у дома колдуньи. Взвыл от отчаяния, осел на землю. И только тогда заметил незнакомца, подпиравшего раскидистое дерево. Заметил и осознал, что тот давно здесь стоит.

— Эй, добрый человек, помоги добраться до дома старосты. Мой отец отблагодарит тебя сытным ужином и цветным плащом. Мне срочно надо рассказать, что в доме охотника самая настоящая сида живет!