Марк Даниэль Лахлан - Песнь валькирии
Фрейдис с удивлением глядела на светящиеся символы.
— Но без них мы умрем в любом случае?
— Да.
— Тогда что нам делать?
— Будет правильно, если ты, как моя служанка, умрешь за меня, — ответила Стилиана. — Но мы должны пойти рискованным путем. Когда бог умрет на земле, руны разлетятся. Так происходило раньше и произойдет теперь. И если я окажусь в нужном месте, я смогу получить мою магию обратно.
— Но бог уже мертв.
— Значит, он должен возродиться. В тебе и в том, в ком есть руны из той церкви. Вы должны оказаться вместе, и волк должен разорвать тебя.
— Ради вас я готова встретиться лицом к лицу с тысячей волков.
— Хорошо. Но сначала нам нужно убить девушку. Если мы сделаем это, го спасем волка.
— А потом?
— История пойдет по пути, который я пыталась предотвратить все эти годы.
— Но если бог принесет себя в жертву судьбе, разве не начнется новый цикл?
— Я призову свою магию. И тогда смогу строить планы.
— Эти символы пугают меня.
— Ты права. Символы — это ключ к знаниям и безумию. У бога Одина закипели мозги, когда он взял руны из источника.
— Тогда давайте найдем девушку. Как это сделать?
— Подумай, где таится страх. Подумай, куда ты не хочешь идти.
Фрейдис подумала. Ночь казалась живой. Даже в такой мороз она смогла почувствовать присутствие живых существ, зарывшихся в землю, их медленное дыхание, их тихие тела, ждущие весеннего тепла. Она чувствовала семена в полях, бутоны спящих цветов. В какой-то момент она почувствовала страх. На горизонте что-то не спало, оно шевелилось и крутилось. Словно водоворот. Какое-то странное нечто, темнота, завернутая в темноту и находящаяся далеко за горизонтом.
— Ты чувствуешь его.
— Да, как и раньше. Я следовала за ним инстинктивно.
— Нет, не инстинктивно. У рун есть желания. Тяжело отделять их от своих собственных.
Из церкви донеслись крики. Удар. Странно, что люди из особняка не вышли посмотреть, что происходит. Впрочем, сейчас очень холодно, да и драки в лагере не были дивом.
— Как мы будем идти?
Словно в ответ, из-за городских ворот донеслось конское ржание.
— Я достану лошадь, — сказала Фрейдис. — Убью охрану и ускользну.
— Твои руны — это не руны смерти.
— У меня есть руна копья, но я не трону ее и не вызову ее образ в сознании. У меня нет вашей силы, госпожа, и я чувствую, что руны сводят меня с ума. Ради вас я должна сохранить голову ясной. Я убью их, как убивала раньше, затем заберу коней — и мы сбежим.
Мужчины в лодке удалялись в ночь. Фрейдис подумала о том, что же такое важное заставило их плыть в черноту. Руны внутри нее постепенно успокоились. Фрейдис взяла Стилиану за руку, и они направились вниз, к воде.
Сзади что-то зашевелилось и зашуршало, словно ветер в кроне дерева. Руны, которые она почувствовала в церкви. Она поняла это по своему стремлению к ним. Но сейчас нет времени думать о рунах. Она заставила себя отбросить мысль о них и проследила взглядом по течению реки, туда, где, по ее мнению, должен быть мост. Она оказалась права, он был там.
А теперь по скользким бревнам и наружу, к воротам.
Она жестом показала Стилиане, чтобы та оставалась на месте, а сама поползла вперед. Конь беспокойно гарцевал у ворот, и мужчина пытался успокоить его. Фрейдис вытащила нож. Не нужно спешить, лучше делать все медленно и приблизиться тихо, чем атаковать быстро и шумно, подняв тревогу. Она перелезла через стену и распласталась на земле. Затем, несколько раз глубоко вдохнув, стала осторожно пробираться к воротам. Костер у ворот манил ее, но она не могла остановиться, чтобы насладиться его теплом. Там стояли три человека. Насколько быстро она должна действовать? Очень быстро.
Фрейдис была достаточно близко, чтобы слышать дыхание солдат. Руна копья вертелась в ее сознании, умоляя, чтобы ею воспользовались. Позволь! Она увидела ее, как белый всплеск на темном небе. Один из мужчин умер мгновенно, его голова раскололась пополам от удара меча, застрявшего в черепе, хотя Фрейдис выпустила его, когда тот упал. Второго мужчину она убила ножом, вогнав лезвие под подбородок, под самый корень языка, и он остался умирать, захлебываясь собственной кровью. Третий мужчина с криком удрал. Слишком много чести гнаться за ним.
— Госпожа!
Стилиана бежала к ней.
Фрейдис отвязала коня, затянула седло и почти забросила Стилиану на спину лошади перед тем, как самой вскочить верхом. В седле больше не было места, поэтому она встала в стременах и пришпорила лошадь, направив ее в ночь. Она слышала, как за ее спиной убегающий кричал и звал на помощь, но никто не откликнулся. Город спал.
Фрейдис не знала, по какой дороге скакать, — просто прочь отсюда; ночь была ясной благодаря свету, льющемуся от руны, но это ее не радовало, она хотела избавиться от магии, что светилась внутри нее, наполняя восторгом. Или, может, это ее любовь к Стилиане? Когда они отъедут подальше от города, она сойдет с коня и пойдет пешком, оставив Стилиану в седле. Она увидела себя, идущую рядом с госпожой по зеленой равнине, окутанной весенним теплом, но не поняла, была ли это мимолетная картина будущего, рожденная магией, или просто ее желание.
Глава тридцать пятая
Озарение
Когда холод ослабил свою хватку, Тола поняла, что ее несут. Луис перекинул девушку через плечо и шел так легко, будто она была не тяжелее плаща.
Ночь была темной, тучи скрыли луну, и Тола почти ничего не могла разглядеть. Они перебрались через болото, это она поняла по запаху, а затем пошли по замерзшей траве. Бедствия, унижения и страх остались позади. Сердца бились быстро, тела были теплые, но мокрая одежда холодила их. Она представила вождя — его гордости нанесен удар, он жаждет мести, он зол на собственное бессилие.
Она не ощущала никаких флюидов от человека, который нес ее. Словно он был сама пустота, падающая в темноту, и она, попытавшись узнать его мысли, побоялась шагнуть в темноту. Он двигался очень быстро, почти бежал, и если раньше она не понимала этого, то теперь знала, что вошла в историю, где фантастические вещи происходили каждый день, и все, что составляло повседневную жизнь, осталось позади.
По ее телу прошла дрожь, и он ухватил ее крепче. Жар его тела унес куда-то ее бесчувственность, и она ощутила, как ей неудобно, как его плечо давит в живот, ноги сводят судороги.
— Мне нужно остановиться.
Он продолжал идти, подбрасывая ее на каждом шагу.
— Мне нужно остановиться.
— В воде кровь. Целая река крови.
— Они не найдут нас в такую ночь. Остановись и дай мне перевести дыхание.
— Я совершил убийство, — сказал Луис. — Я слышал песнь валькирий, когда они выбирали себе жертву среди живых.
— Опусти меня!
Он остановился и опустил ее на землю. Ноги подкосились, и она упала бы, не поддержи он ее. Он дрожал и старался не смотреть в ее сторону.
— Что?
— Я ухожу. Я не могу защитить тебя, Я убил их.
— Кого?
— Тех, в лодке. Они пришли за мной. Я не могу защищать тебя.
— Но ты уже сделал это.
— От врагов снаружи — да. Но у меня есть враг здесь. — Луис постучал по груди. — Он просыпается, и он голоден. Когда он ест, его голод становится только сильнее.
— Ты еще не убил меня, — сказала она.
— Но здесь нас окружает смерть. Скоро придется опять защищаться, и это будет вызывать его к жизни. Зубы. В темноте. Внутри. — Он опять постучал по груди. — Я должен оставить тебя в безопасном месте.
Луис мягко отвел от нее свою руку, позволив ей стоять самостоятельно.
— Не покидай меня. Сейчас нигде нет безопасных мест.
— Я должен найти человека, который забрал мой камень.
Я чувствую его запах. Он где-то рядом. Пара дней, и я найду его. Тогда я верну себя.
В темноте что-то двигалось. Луис обернулся и припал к земле. Он не вытащил свой нож, как сделал бы воин, а раскачивался, опершись на руки, будто дикий зверь, готовящийся к прыжку.
Из темноты доносилось тяжелое дыхание, слышались плеск и возня.
— Стой! Погоди! Я не вижу, куда идти!
Она не узнавала голос.
— Беги за мной, — сказал Луис. — Я не отвечаю за себя, если убью снова.
— Я не могу бежать. Я даже двигаться не могу!
— Беги! Я — чудовище. Беги!
Она попыталась убежать, но ноги не несли. Вся ее сила куда- то исчезла.
Раздался короткий хриплый лай, и в ответ послышалось низкое рычание Луиса.
Сначала она подумала, что перед ней совсем другое существо, из сказки, с множеством ног, низкое и квадратное, но когда она присмотрелась, то разглядела во мраке человека, которого тянула за собой собака.
— Господин Луис, это вы? — спросил он.
— Гилфа! — воскликнул Луис.
Его тело сотрясалось, и Тола подумала, что он пытается сдерживать себя.
Подойдя ближе, она увидела, что человек был насквозь мокрым и дрожал от холода.
