Измена: (не) прощу дракона (СИ) - Семёнова Екатерина

Громко зазвучал помпезный марш, и на высокий постамент вышли дипломаты и главные советники. Я увидела Флориана и чуть покачнулась, настолько волнительно мне стало. Он был всё такой же, воплощение представительности и солидности. Только взгляд стал серьёзнее, тяжелее.

Когда эти приближённые застыли по сторонам от огромного декорированного резьбой и драгоценными камнями мраморного трона, под оглушительные овации в сопровождении Иджена вышел Его императорское Величество Лоидар Третий. Небрежно откинув полы темно-зелёной мантии, украшенной золотным шитьём и отороченной мехами, император сел, а Иджен занял место по его правую руку.

Начались утомительные официальные речи, в которых восхвалялись мудрость и дальновидность императора, ведь только благодаря ему стал возможен союз с Эвермаром, только благодаря ему мы живём в мире и покое. Я внутренне поморщилась — разговоры с Флорианом, уроки маркиза Кайдипье не прошли даром, и меня было уже не обмануть фальшью хвалебных речей.

Я наблюдала за Флорианом, меня же он не видел: я намеренно скрылась позади всех. Флориан казался равнодушным и невозмутимым — маска, которую он носил на людях. Только быстрым внимательным взглядом пробегал по толпе. Через несколько минут он увидел меня и на мгновение его лицо преобразилось, засияло восторгом, прежде чем снова стать безучастным. Флориан смотрел теперь только на меня, неотрывно, заворожённо. И я приняла вызов — не опустила глаз, продолжая этот безмолвный поединок взглядами.

Руки сами собой опускались на живот, оберегая его. Приходилось себя контролировать, чтобы этот невольный жест не выдал меня. Я только сейчас поняла, насколько Флориан в моих руках. «Теперь будущее моё, его, ребёнка зависит только от меня».

Наконец, речи закончились. Император встал, торжественно объявил, что он и дальше будет на страже спокойствия своих подданных, и удалился. С ним ушёл и Иджен, к моему сожалению. А мне так хотелось перемолвиться с ним хоть парой слов.

Советники и дипломаты спустились в зал, смешались с толпой. Я растерялась. «Что же мне теперь делать? Подойти к Флориану? Оставаться на объявленный бал или отправляться домой?»

Флориан двинулся ко мне, но дородный мужчина с широкой слащавой улыбкой перегородил ему дорогу, в приветливом жесте широко расставив руки. «Не могу больше. Тошно!» Я выскользнула из тронного зала и по длинной анфиладе залов поменьше поспешила к выходу, от души надеясь, что правильно запомнила дорогу. Открытое окно потянуло меня к себе, я подошла к нему и глубоко, всей грудью вдохнула. Хотелось окунуться в этот чистый холодный воздух. Из широкого коридора по соседству раздались шаги и взволнованный голос Флориана:

— Она должна быть где-то здесь. Я должен увидеть её. Мама, оставьте меня!

«Ещё и леди Дасия! Не хочу с ними говорить сейчас».

Я направилась в противоположную сторону и быстро спустилась по лестнице. На мою удачу, навстречу попались слуги, и я отдала распоряжение подать карету. Один из слуг поклонился и сопроводил меня до выхода. В огромном парадном холле кроме слуг и караула солдат никто мне не встретился, и я облегчённо вздохнула. В тишине и прохладе находиться было приятнее, и через несколько минут мне стало намного лучше.

— Аурелия, постой! — Услышала я голос и вскинула голову. — Флориан впился в меня глазами, перегнувшись через перила. — Куда же ты?

Его голос гулким набатом отозвался во мне. Будущее, которое казалось расплывчатым, скрытым в тумане, вдруг придвинулось вплотную, обрело ясные очертания: вот он — мой муж, вот он — момент, когда надо всё решить, вот он — разговор, когда я должна сообщить о принятом решении.

Передо мной теперь отчётливо расстилались два пути.

Голова твердила, что я должна уйти, бросить мужа — предательство не достойно прощения! И пусть ещё долго Флориан будет преследовать меня, сгорая от желания вернуть, особенно после того, как узнает о ребёнке. Я же буду пытаться справиться с чувствами, не умершими в душе, буду надеяться начать новую жизнь, буду мечтать когда-нибудь обрести счастье. Но если выберу этот путь, не обману ли себя? Не буду ли с тоской жалеть, что отвернулась от пришедшего с повинной головой? И смогу ли плениться кем-то, если до сих пор люблю Флориана? И наш сын. Что будет с ним?

Сердце же настойчиво нашёптывало, что все мы не совершенны, что я пожалела даже Денизу. Чем же хуже Флориан, который так сокрушается о своей ошибке? Но если я не уйду, последую за сердцем, не пожалею ли, что дала второй шанс тому, кто однажды предал? Получится ли у нас начать заново?

Как не обокрасть себя? Рассудок или сердце? Где правильный путь?»

Я запаниковала от неизбежности, отчаянной тоски, судорожно вдыхая и выдыхая попятилась к дверям. Но в этот момент слуга распахнул их, и я побежала вперёд. Запрыгнув в карету, попросила кучера поторопиться, а когда выехали на оживлённые городские улицы, я распорядилась остановиться и отправляться в особняк без меня. Сама же пересела в наёмную карету и велела отвезти меня в предместье, в мой маленький домик. «Флориан наверняка до сих пор ждёт свою карету — слишком много гостей. Потом будет искать меня в особняке. А я пока соберусь с силами».

Ехать от дворца до предместья пришлось долго. Я утомилась и уже считала своё решение сбежать глупым детским поступком. Бессильно привалившись к стенке, безучастно наблюдала, как солнце клонится к закату, а городские предместья сковывает покоем и вечерней свежестью.

В окошке показался мой дом, и после громкого окрика кучера лошади остановились. С наслаждением выбравшись из кареты, я прошла к дому, нащупала ключ, спрятанный в старом цветочном горшке у порога, и отперла дверь.

Здесь всё было по-прежнему: крошечная кухня, гостиная да спальня — небогато, но уютно. Я давно здесь не появлялась, но даже пыли нигде не было. Колдери хорошо следили за моим домом. «Надо будет обязательно их отблагодарить». Я села в своё любимое кресло и потянулась, разминая затёкшую спину. «Прохладно. Не замёрзну ли я ночью? Ведь ни дров, ни угля».

От стука в дверь бешено заколотилось сердце.

— Рэй?

— Как ты так быстро нашёл меня? — встрепенулась я, широко открытыми глазами глядя на дверь. На глаза навернулись слёзы. Плаксивость в последнее время не давала мне покоя.

— Пришлось постараться, — услышала я смешок мужа, — не дождался кареты и выкупил коня у первого встречного — за эти деньги можно было бы конюшню купить — и помчался за тобой. Вот только карета оказалась пуста, и я сразу догадался, что ты уехала сюда. — Флориан замолчал, но вскоре тихо и устало попросил: — Открой, пожалуйста. Я больше не могу: неизвестность убивает меня. Давай, наконец, поговорим. К чему бегать и откладывать неизбежное?

«Принять решение и, наконец, обрести покой. Нельзя больше убегать, пришло время поставить точку, я и так позволила себе затянуть с решением».

Я вышла на задний двор, выбралась на поле позади и медленно побрела прочь. Солнце огромным красным маком закатывалось за далёкий лес. Я вытянула руки в стороны, касаясь ладонями цветочных головок, мягких колосков травы.

Сильные горячие руки обхватили меня сзади, подняли над землёй, крепко-крепко обняли, не давая шевелиться. Слёзы потекли по моему лицу.

— Почему ты плачешь? — ласково прошептал Флориан.

— Потому что мы должны развестись, — выговорила я, хныкая, и спиной почувствовала, как он вздрогнул. Риан медленно, осторожно поставил меня на землю, но рук не убрал. — А я не хочу, — добавила я и тут же притихла, замерла от сказанных слов.

Замер и Флориан. Щекой прижался к моей голове.

— И что же нам делать? — едва слышно спросил он.

— Пообещай, что ответишь «да» на любую мою просьбу.

— Хорошо.

Он легонько покачивал меня из стороны в сторону. Я потянулась вниз, но Флориан не разомкнул объятий, и мы оба оказались сидящими на земле среди высокой душистой травы.

— Если я вернусь, если дам тебе второй — и последний — шанс, я хочу иметь право уйти в любой момент. И хочу иметь право забрать с собой всех детей, что у нас будут. И вообще всё, что пожелаю.