Андрей Демидов - Тайны Звенящих холмов
– А кто будет потом лечить от лихоманки мою мать? Волхи сказали – умрёт, а Рагдай сказал, что вылечит.
Стребляне умолкли, только убогий дурачок Лочко в изодранных портах месил заскорузлыми пятками пыль около дымящейся кузницы и возбуждённо голосил:
– Леший, владыка леса, не води меня по чащобе, а то я подпалю твою зелёную шерсть!
– Мы сожжём его, Оря. – Претич хлопнул охотника в волчьей шкуре по плечу и закричал во всю мочь, так что лес содрогнулся: – Мы сожжём колдуна в его убежище!
– Он живёт в горе, – заметил Оря. – Гора не горит.
Один из волхов сделал знак, и из усыпальницы Матери-Рыси, низкого строения, до самой крыши присыпанного землёй, бережно вынесли массивный резной шест, выкрашенный красным соком багульника.
Шест был увенчан искусным чучелом рыси, держащим на лапах ворона.
Один из волхов запел зычным голосом:
– Шивзда, вимзла, каланда, миногами! Ийда, ийда, якутилима ми!
Стребляне приветствовали свою Мать-Рысь криками и топотом.
Они принялись подпевать волху, и вскоре над селением повис, заколыхался ужасающий вой.
Претич, получив таким образом одобрение волхов, начал готовиться к выступлению, хотя часть воинов сгрудилась вокруг хмурого Ори, который всем своим видом выказывал явное нежелание идти на колдуна, но не собирался расставаться с золотой нагрудной гривной вождя, с изображением рыси и ворона.
Из загонов остальные стребляне вывели две пары волов, навьючили их торбами с припасами, а также тушками ягнят, собираясь сжечь их вместе с колдуном, чтобы умилостивить здешнюю лесную нечисть. Затем они сложили свои копья, палицы, ножи и луки в кучу и, приплясывая, произнесли над ними заклинание.
После того как оружие было заговорено, женщины и дети получили разрешение выйти из домов.
Они, как положено, с плачем и причитаниями провожали своих мужей, сыновей, братьев.
– Ну что ж, настоящие воины уходят, а трусы и рабы остаются! – заглушая всех, изрёк Претич, взял свою дубовую палицу, утыканную железными шипами, и гордо приосанился. Затем он нахлобучил на голову кованую шапку с рогами зубра, вроде тех, что носили воины-полтески, и развернулся в сторону, где до сих пор стояли сторонники Ори: – Тот, кто идёт против воли своего рода, должен заплатить кровью! – Претич, не дождавшись ответа, поднял и раскрутил над головой палицу. Воздух наполнился свистом.
– Выходи на поединок!
– Твой удел, Претич, меня не прельщает, – выступил вперёд Оря.
Его глаза недобро светились, и, казалось, волчья пасть шапки ощерилась, а шерсть встала дыбом.
Он вытащил из-за пояса длинный кривой нож:
– Не знаю, как ты убедил волхов, но уходить из Дорогобужа сейчас нельзя, раз сюда идёт Стовов. Я и верные мне воины уходим сейчас, но не на колдуна, с которым лучше разобраться по-доброму, а в лес Спирк, устраивать засеки на тропах и охранять брод у Трёх Дубов, на пути врага.
– И резали бойцы друг друга, и от них остались только кусочки, и Мать Матерей, подобрав пятку славного Хорива, вырезала из него первого стреблянина, – вдруг заорал в напряжённой тишине Лочко. – А кого вырежут из твоей пятки, Претич, сын Малка?
Кто-то из охотников запустил в Лочко камнем, и тот, потирая ушибленную ногу, уполз в клеть кузнеца.
Претич начал грозно наступать на Орю, помахивая палицей.
Его подбадривали:
– Убей его, Претич!
– Он трус, даже жену взял из тихой жмуди, чтоб она его не била!
Противники сошлись, и оружие несколько раз мелькнуло в воздухе, но один из волхов поднёс к губам рог и пронзительно затрубил.
Потом он поднял обе руки к небу и торжественно изрёк:
– Мне только что было видение. Даждьбог и Мать-Рысь шли вместе и потом сказали: «Быть у детей наших по две руки, а у стрел их по два конца».
Так пусть каждый идёт на своего врага! А после победы должна быть принесена обильная жертва и кумиры Волзева капища натёрты кровью врагов! – Волх степенно подошёл к тяжело дышащим противникам и, словно крылья, распахнул полы своего расшитого бусами и бляхами плаща. – А сейчас клянитесь друг другу в вечной дружбе, иначе проклятие богов и предков ваших падет на ваши головы!
Оря нехотя, но послушно всадил свой нож в землю, а Претич, тяжело дыша, вбил рядом палицу, после чего оба поклялись своим оружием, что никогда не замыслят против сородича ничего дурного.
Когда они после этого душили друг друга в объятиях, дурачок Лочко выбежал из кузницы, ткнул пальцем в небо и рассмеялся своим обычным смехом, от которого женщины всегда приходили в трепет, а свиньи и козы начинали беситься в загонах:
– Ястребам и курам, соколам и гусям надоело летать поодиночке, и они превратились в одну большую птицу! Кто собьёт её стрелой, тот увидит, как разверзнется хлябь небесная!
Гигантская тень пронеслась над Дорогобужем, мелькнула в расширенных от ужаса глазах стреблян.
Они мигнула им зелёными и красными зрачками и скрылась за дымом, стоящим над холмами, около которых догорал участок леса под новую пашню.
– Даждьбог и Перун снова послали нам своего вестника, чёрного змея Валдуту! – крикнул Оря. – Нас ждёт удача в бою!
После этого округу потряс ужасающий грохот, словно десяток громов пронеслись вдогонку за змеем Валдутой.
Все словно оглохли и окаменели.
Только крик невидимого дозорного с верхушек сосен вывел всех из оцепенения:
– Вижу у Трёх Дубов дымы! Вижу дымы! Это знак!
– Стовов идёт, ждать больше нельзя, – сказал Оря и выдернул из земли нож.
Тяжёлые воротины были немедленно раскрыты, разнесены в стороны, и оба отряда, под звуки рога и бубнов, выступили из селения.
Перед тем как земляной вал и частокол Дорогобужа исчез за стволами деревьев, Претич обернулся и цепким взглядом выхватил среди воинов, уходящих в противоположном направлении, волчью накидку Ори:
– В Дорогобуже будет один вождь. И это буду я!
– Эй, кто там? – неожиданно насторожился охотник с тяжёлой острогой, шедший рядом.
За стеной крапивы пригнувшись пробежал худой человек с повязкой на бёдрах вместо одежды.
Двое стреблян пустили ему вслед по стреле, но не попали.
– Вот он где прячется, это же мой раб Искусеви-чудин! – огорчился охотник с острогой. – Я его требухой кормил, как хряка, а он, неблагодарный, сбежал!
– Да, Ута, нужно было перерезать ему сухожилия на ногах, чтобы не мог бежать, или принести в жертву Волосу или Рыси, – ответил один из стрелков, опуская лук. – Теперь не догонишь. Чудины бегают быстро. Стрела в следующий раз догонит… – Он хрипло рассмеялся.
– Правильно, когда вернусь, кого-то из рабов выпотрошу на капище, глядишь, и даст мне Волос наконец ребёнка, – кивнул Ута, и они двинулись вслед за остальными. – Интересно, у этого колдуна есть что взять?
Но через несколько сотен шагов у оврага на воинов Претича наткнулся вестник из стреблянского селения Буйце. Он сообщил, что его сородичи под началом Щека выступили к Трём Дубам, куда уже подошли мечники князя. Стовов собирался мстить за то, что стребляне отказались платить виру, посчитав её большой, и убили в прошлое лето его вирников.
– А вы куда идёте? – спросил гонец, недоумённо оглядывая хмурые лица охотников. – Странно, бой-то в другой стороне!
– Прочь с дороги! – сквозь зубы сказал Претич и толкнул вестника в грудь, отчего тот повалился и застрял где-то на полпути к дну заросшего оврага. – Идите все за мной, боги не простят ослушания!
Стребляне молча двинулись дальше.
Они миновали заброшенный пал, по насту из хвороста перешли через болотце, оглашаемое зловещими криками выпи, прошли полосу сплошной засеки, образующей поперёк тропы и чащи непроходимый для конного воина рубеж, и вошли под своды соснового леса, в самом конце которого пряталось убежище колдуна.
За этим лесом начинались заповедные земли, никем не заселённые, дремучие и опасные. Там в изобилии водилась непуганая дичь, зверь и рыба, гнездилась нечисть, постепенно теснимая лесными народами и их богами на северо-запад.
Дальше, говорят, жили лютичи, потом начиналась Лядьская земля, потом Швабская, а ещё дальше, на краю Земли, жили чародеи, которые ели человеческое мясо, водили дружбу с великанами и горными духами и ещё кормили летающих змеев юными девушками.
Сделав короткий привал у ручья Бурчащий Крап, стребляне в сумерках вышли на Каменное поле, большую ровную песчаную поляну, на которой в стародавние времена из больших и малых камней был выложен лабиринт, оканчивающийся в середине семью высокими каменными столбами, похожими на клыки медведя.
Отсюда до Медведь-горы было недалеко, несколько полётов стрелы. Она уже проглядывала сквозь деревья, похожая на спину закопанного великана.
Один из охотников, опасливо оглядываясь по сторонам, воткнул в каменистую землю небольшой шест с вырезанными рысиными следами.
Вокруг шеста была сложена поклажа и быстро сооружены пять шалашей.
