Сортировка (СИ) - Ра Юрий

Вторая поездка в Отделение, на руках приказ о назначении с такой знакомой формулировочкой в тексте: «… с внеочередным предоставлением отдельной благоустроенной квартиры». Сработало, кто-то с перепугу или бездумно прямо из моего заявления эту фразу переписал в текст приказа! С приказом бегу в КЭЧ. Отставить, квартирно-эксплуатационная часть имеется в Советской армии, а тут отдел гражданских сооружений и зданий или что-то такое, не запомнил. Главная по квартирам тётенька подчиняется напрямую главному инженеру Отделения и естественно начальнику Отделения Дороги. Поводила глазами по строчкам приказа, поёрзала на стуле обширной нижней частью спины, снизошла до беседы:

— А где ты сейчас прописан?

— В общежитии ПМС-102.

— А проживаешь где?

— Прямо там же и живу. Я молодой специалист, прислали из института и сунули в общагу расти и развиваться. Как саженец командира производства.

— Какие нынче бойкие пошли молодые специалисты. Да. С такой текстовкой приказа НОДа и статусом распределенного, да еще и должность соответствующая. Я категорически не могу тебе отказать в выделении квартиры. Знаешь что, приходи-ка через неделю, подберем жильё, выпишем ордер. Чего тянуть, раз ты такой ушлый. Или кто за тебя похлопотал? Фролов, Фролов… не помню. Ты чей родственник?

— Я свой собственный. Просто очень хороший.

— Вот же артист! Иди, хороший Фролов, жду через неделю. Не забудешь?

— Не забуду! Дышать сейчас чуть не забыл, а за ордером приехать не забуду — чем хотите клянусь!

— Верю. До свидания.

Глава 20 Дома

Понедельник — это всегда маленький старт новой жизни. Но только тогда, когда не в смену работаешь. А за неполный год работы в смене я уже отвык различать дни недели, для меня жизненные циклы определялись сменами дневными и сменами ночными. Так что пришлось себе несколько раз напомнить — понедельник, понедельник.

Теперь мой кабинет последний по коридору направо на третьем этаже поста маршрутно-релейной централизации. От моих бывших коллег, а ныне подчиненных меня отделяет дистанция в пару десятков шагов. Это сделано специально, чтоб зам по оперативной работе всегда держал руку на пульсе станции, а иногда и на горле её работников. Главное в моей работе что? Чтоб все планы по формированию поездов выполнялись, чтоб ни одного схода на станции, чтоб никто не нарушал регламенты и правила, и чтоб я лично выполнял нормативы личного участия руководителя в обеспечении безопасности движения. Скука и бред, но за это платят зарплату и обещают квартиру.

А самое смешное, что в зависимости от того, какие песенки поют тараканы в головах высшего руководства, приоритеты в работе меняются. Никому не надо, чтоб всё просто бесперебойно ехало в нужном направлении. Это было бы слишком просто. Сегодня надо, чтоб формировались поезда максимальной длины, а завтра велят настрогать максимальное количество поездов, пусть и покороче. А потом кто-то начнет бороться за вес поезда… Бесконечно можно выдумывать всякие месячники чего-нибудь важного, но железнодорожники пока на эти требования начальства просто забивают. Им бы справиться с потоком вагонов, прибывающих в разборку, важнее всего не остановить поездопоток. Времена пока не те, чтоб рабочего человека можно было выгнать с работы, вот и поплевывают работяги на крики начальства. Нету у нас методов против Кости Сапрыкина, до капитализма и эпохи массовых сокращений еще не один год.

Самым довольным от факта моего повышения оказался Курдюков, он чуть не вприпрыжку вернулся в смену за пульт дежурного по станции. Начальник свою точку зрения по поводу своего нового заместителя держал при себе, но один раз проговорился: «Покупали кота в мешке, принесли домой — а там обезьяна с гранатой». Интересно, что он имел в виду?

Первая нестыковка в образе молодого, но подающего надежды выдвиженца, случилась уже во вторник на утреннем разборе выполнения ночного сменного задания. С шутками и прибаутками дежурные и диспетчера ввалились в мой маленький кабинет, разложили на моем столе графики исполненного движения… и я сразу в них уткнулся. Пялюсь в линии, вожу пальцем, что-то бормочу себе под нос, вопросы задаю уточняющие по работе…

— Перт Батькович, а ты что, шаришь в графиках? Откуда?

— Институт, третий курс, предмет «Управление эксплуатационной работой станции». Еще вопросы есть?

— И что, там вот прямо учат графики читать? Ты ж даже не спросил, где какой тепловоз нарисован.

— Зачем? Вот у вас графа с номерами маневровых локомотивов, кому надо, тот поймёт.

— Вот значит как. Понятненько. А мы думали…

— Смена кончилась, можете уже не думать. Лучше скажите, почему горочный тепловоз полчаса простоял под горой без работы.

— Так это… того. Перекур был, Пётр Семёныч.

По негласной традиции на станции в смене дежурные и диспетчера именовались по без отчеств, если им меньше сорока, а по батюшке, если старше. Единственным исключением был Василий Иванович Шведов, почему-то в свои пятьдесят откликающийся на просто Васю. Чтоб создать барьер между собой и подчиненными, я еще в понедельник из табеля выписал себе всех по имени-отчеству, бумажку держу на столе. Ежели кого забуду, одним глазом в шпаргалку зырк, и дальше общаюсь. Ровно и вежливо, но четко даю понять бывшим соратникам, что теперь я начальство, никакого панибратства. Народ сразу вкурил, к чему я веду, такое общение все приняли. Хороший у нас народ, с пониманием. И даже Попов не начал ожидаемое «А я что говорил!», и про задранный нос никто не намекнул. Сработаемся!

Некая часть меня, которая с производственным опытом подключается и пытается подсказывать, но не всегда угадывает. Порой такую дичь несет! Но чаще по делу. Я так думаю, что в том альтернативном мире железнодорожная камарилья пошла по пути бюрократизации работы сверх всякой меры. Потому и такие дурацкие советы память подсовывает. Это ж надо додуматься, записывать на магнитофон все служебные переговоры по всем линиям связи. А потом слушать, слушать… и искать ошибки в регламенте. Фу, какое непотребство! Надеюсь, мой мир никогда до такого не докатится. Что за мода такая, подменять здравый смысл инструкциями на каждый чих?

Неделя прошла как в угаре каком — от новых обязанностей голова пухнет, ведь и в самом деле чуть не забыл, что надо ехать ордер получать. Спасибо доброй женщине, сама по телефону позвонила, мол приезжай дружок на пирожок. Готов ордер мой, и квартира готова к заселению. Никаких вопросов у Шафороста не возникло в плане отпускать меня за бумажкой или не отпускать — в жизни советского человека ордер значит больше ордена, честное слово! Ордена надевают по праздникам, а квартира для ежедневной жизни. Прилетел на крыльях любви к всему хорошему, даже на вокзале цветочков купил даме-хранительнице волшебного ключа и заветного ордера. Она хмыкнула, но цветы приняла.

— Молодец, Фролов, не порожняком подкатываешь. Опять же и не скажет никто, что ты взятку мне дал. Запомни на будущее — цветы, алкоголь и конфеты взяткой не считаются. А знаешь почему?

— Почему?

— Потому что долго не живут. Еще ни разу бутылка или конфеты не дожили до изъятия компетентными органами. А цветы, они и в Африке цветы, предмет по определению короткоживущий.

— Если по этой логике, то и деньги не взятка. Вот у меня они моментом скукоживаются и исчезают куда-то. Копить даже пробовать бесполезно.

— Это потому, что ты, Фролов, молодой еще и настоящих денег не видел. Вот твой ордер с красной полосой, вот в нем адрес записан. С ним топаешь в домоуправление, тебя на основании этой бумажки пропишут.

— А ключи? Там или у вас?

— Молодец. Ключ одна штука у меня. Если его в домоуправлении оставить, там проходной двор будет и шалман.

— А что значит полоса на ордере?

— Значит, что квартира служебная. Если уволишься, будь любезен освободи жилплощадь.

— А если меня переведут куда?

— А тогда по обстоятельствам. Всё, беги заселяться.

Ну я и побежал! На работу в этот день вообще не попал, зато и прописался, и в квартиру заселился, и даже чуть комнату не сдал. Мдя. Это я хорошо сделал, что не успел её сдать, погорячился, если честно. Потому как в квартире был бардак. Нормальный такой нежилой вид, словно те, кто выезжал оттуда были ближайшими родственниками Плюшкина. Ручки дверные, унитаз, лампочки, водопроводные краны, короче всё, что поддавалось демонтажу, было снято и увезено. А зато квартира оказалась двухкомнатная!