Сергей Шведов - Око Соломона
– А почему ты так уверен, что этот город сам упадет к нам в руки? – раздраженно спросил Болдуин у долговязого рыцаря.
– Эдесса армянский город, – пояснил Вальтер. – Сельджуки захватили его десять лет назад. Однако городом и окрестными землями по-прежнему управляет князь Торос, христианин по вероисповеданию. После того, как мы разбили Кылыч-Арслана, у него нет другого выбора, как только стать под руку Алексея Комнина.
– Ну а я тут при чем? – буркнул Болдуин.
– Ты вассал басилевса, которому тот поручил управление Эдессой и соседними крепостями.
– Ничего он мне не поручал! – возмутился Болдуин.
– А кто об этом знает? – усмехнулся криво фон Зальц. – Князь Торос и его вельможи? Они спят и видят, как бы поскорее встать под руку влиятельного среди крестоносцев лица, дабы избежать разорения родного города.
Благородный Болдуин, несмотря на молодость, был человеком хватким и наглым, что он уже успел доказать не только врагам, но и союзникам. Умом он, по мнению Вальтера фон Зальца, не блистал, но при хорошем советнике вполне мог вершить великие дела. Ибо у этого конопатого и длиннорукого мальчишки имелся надежный тыл в лице старшего брата Готфрида и его многочисленных рыцарей. Уж если Болдуину удастся прибрать к рукам богатейшую Эдессу, то Готфрид Бульонский разобьется в лепешку, но не позволит никому обидеть родного брата.
Болдуин поверил своему советнику только тогда, когда две крепости между Эйтнабом и Евфратом раскрыли перед ним ворота. А спустя еще несколько дней благородный Болдуин Бульонский вступил в Эдессу во главе восьмидесяти рыцарей. Этот город, лежавший на торговом пути из Месопотамии в Сирию, был настолько богат и велик, что крестоносцы невольно почувствовали робость. Если бы князю Торосу пришла в голову мысли, вышвырнуть из своего города незваных гостей, он сделал бы это без особых усилий. К счастью для Болдуина правитель Эдессы был стар и мудр. Князь Торос в свое время сумел угодить Алексею Комнину и получил от него высокий титул куропалата. Поладил он и с румийскими султанами, сначала с Мелик-Шахом, потом с Кылыч-Арсланом. И уж тем более он не собирался ссориться в нынешние смутные времена с единоверцами из далекой Европы, в короткий срок сокрушившими сельджукский султанат, созданный, казалось, на века. Правитель Эдессы принял благородного Болдуина с величайшей пышностью и оказал ему почести, достойные коронованных особ. Тороса окружала многочисленная свита из местных вельмож и купцов, облаченных в столь богатые и яркие одежды, обвешанных таким количеством драгоценностей, что у рыцарей скулы свело от зависти. Дворец правителя Эдессы оказался под стать своему хозяину. Здесь даже крыльцо было отделано мрамором, не говоря уже о внутренних помещениях. Облаченные в кольчуги и поношенные сюрко крестоносцы почувствовали себя самозванцами на чужом пиру. Болдуин далеко не сразу освоился среди всей этой восточной роскоши. Вальтеру фон Зальцу пришлось дважды ткнуть молодого графа кулаком в бок, чтобы вернуть ему утерянное равновесие. Что же касается Тороса, то на него скромность отважного крестоносца произвела очень хорошее впечатление. И когда князь обратился к лотарингцам с приветственной речью, в его тоне чувствовались отеческие нотки. В качестве толмача выступал человек средних лет, облаченный в роскошную парчу и, видимо, занимающий в свите князя Тороса далеко не последнее место. На чужом языке он говорил практически без акцента, и слегка растерявшийся Вальтер хоть и не без труда опознал в нем мэтра Жоффруа, виденного рыцарем прежде только однажды, в замке Лузарш. Тогда Жоффруа смотрелся в лучшем случае купцом средней руки, отправившимся по торговым делам в соседний город. Немудрено, что фон Зальцу потребовалось столько времени, чтобы опознать в знатном и богатом вельможе своего давнего знакомца. Князь Торос с охотою согласился принять в своем городе гарнизон крестоносцев во главе с вассалом Алексея Комнина благородным Болдуином и разделить с ним бремя власти. Причем крестоносцев он не называл иначе, чем «освободители», «единоверцы» и «благодетели». Речь князя была длинной и по-восточному витиеватой. По большому счету он Болдуину ничего не обещал, кроме гостеприимства и ничем в его пользу не поступился. Однако ослепленный блестящим приемом лотарингец уже вообразил себя соправителем благородного Тороса. Тем не менее, у него хватило ума и такта, чтобы поблагодарить князя и его вельмож за гостеприимство и готовность содействовать главной цели крестового похода – освобождению Гроба Господня.
После пышного приема состоялся пир, где Болдуин, уставший от впечатлений и вина, едва не уснул за столом. И только благодаря титаническим усилиям Вальтера фон Зальца, лотарингец не только смог выйти из-за стола, но и сесть на коня, подаренного ему щедрым князем. Конь был хорош и наверняка стоил целого состояния. Впрочем, Болдуин подарка не оценил, и благодарить Тороса от его имени пришлось Вальтеру. Армянского князя этот инцидент скорее позабавил, чем обидел, и он благодушно помахал рукой вслед крестоносцам, покидающим цитадель, где находился его дворец.
Лотарингских рыцарей разместили в домах эдесской знати, причем Вальтер фон Зальц и окончательно сомлевший Болдуин воспользовались гостеприимством почтенного Самвела, самого красноречивого из армянских вельмож.
– Прежде тебя звали иначе, дорогой Самвел, – усмехнулся в отросшие усы Вальтер, когда они, наконец, остались с хозяином наедине.
– Я не обижусь, благородный рыцарь, если ты будешь называть меня мэтром Жоффруа. Объясни мне только, зачем ты приехал в Эдессу?
– Меня отправил сюда человек, присланный протовестиарием Михаилом. Я должен был найти в Эдессе купца Аршака и получить от него дальнейшие указания.
– Не в Эдессе, рыцарь, а в Никее! – всплеснул руками Жоффруа, оказавшийся на поверку Самвелом. – Я полагал, что ты уже захватил замок Ульбаш, где находится нужная тебе женщина.
– Какой еще Ульбаш? – растерялся Вальтер. – И при чем здесь Никея? Я еще не выжил из ума, почтенный Самвел. Либо ты сам что-то напутал, либо – протовестиарий Михаил.
– Ты был на постоялом дворе дядюшки Афрания? – нахмурился Жоффруа.
– Был.
– Твой собеседник показал перстень?
– Показал, – кивнул фон Зальц. – Точно такой же, как у меня. Я не мог ошибиться.
– Как он выглядел?
– Черноволосый. Лет тридцати. Все время улыбался.
– Талчи уже далеко за сорок, – рассердился Жоффруа. – Он поседел от невзгод. А улыбки на его лице я не видел никогда. Похоже, нас обоих провели, благородный Вальтер.
– Ты меня огорчил, почтенный Самвел, – нахмурился фон Зальц. – Но еще больше огорчится человек, пославший меня за царской кровью. Нанятый им корабль уже стоит в порту Александретты. Я говорил с кормчим, он готов отправиться в обратный путь хоть завтра.
– Ему придется подождать, – вздохнул Жоффруа. – Но неужели он меня предал?
– Кто он – кормчий?
– Михаил, – покачал головой мэтр. – Нет, это невероятно. Зачем ему так рисковать?!
– А этот Талчи, он надежен? – спросил Вальтер. – Может, ты ему мало заплатил, и он нашел более щедрого нанимателя.
– Турок не мог предать, – резко возразил Жоффруа. – Ему был обещан рай. Какой дурак откажется от общества гурий ради пригоршни золота.
– А кто они такие, эти гурии?
– Женщины, ублажающие правоверных в райских кущах.
– Твоих гурий может вообще не быть, – махнул рукой Вальтер. – А золото всегда под рукою.
– Талчи их видел, рыцарь! – усмехнулся Жоффруа. – Щупал собственными руками. Они ублажали его плоть.
– И он был настолько глуп, чтобы сбежать из рая? – насмешливо спросил фон Зальц.
– Он не сбежал, его оттуда выкинули по приказу сейда. Но обещали вернуть обратно, если он будет верно служить наместнику Аллаха на земле.
– А кто такой сейд?
– Мой друг и повелитель. Впрочем, тебе лучше не знать наших тайн, рыцарь.
– Но почему же, – улыбнулся фон Зальц. – Я бы и сам, возможно, не отказался от гурий, если бы верил в них так же, как ты. Во всяком случае, я жалею, что разминулся с твоим Талчи. Любопытно взглянуть на человека, которого вышвырнули из рая.
– Талчи, скорее всего, уже мертв, – холодно бросил Жоффруа. – Но человека, побывавшего в раю и ласкавшего гурий собственными руками, я тебе покажу, рыцарь.
– Извини, если я задел твои религиозные чувства, – спохватился фон Зальц. – Я не знал, что ты мусульманин.
– Я и мусульманин, и христианин, и иудей, благородный Вальтер, но тебе этого пока что не понять. Ты человек не посвященный. Ты человек Запада, а не Востока. К тому же ты слишком зависим от предрассудков.
– Это правда, Жоффруа, – мрачно кивнул головой Вальтер. – Наверное, я никогда не увижу гурий, зато я видел Черного бога славян, вызванного из преисподней императором Генрихом. Говорят, что Черный бог, это и есть Сатана. А мы приносили ему жертвы.
