Татьяна Корсакова - Сердце зверя
– Зачем мне волчья шкура? – Эмма Витольдовна приподняла белесые бровки.
– Постелите у камина. – Фон Рихтер поймал ее узкую ладонь и приложился к ней в галантном поцелуе. Вот только поцелуй этот пани Вершинской не понравился, словно моля о помощи, она бросила взгляд на Злотникова, но тот уже отвернулся.
* * *Появление албасты Август почуял затылком, поежился от холода, спросил, не оборачиваясь:
– Показалась мальчишке?
– Он видел лишь мое отражение.
Август тоже видел – в закопченном и кое-как очищенном боку чайника.
– Я хочу, чтобы он боялся, но не хочу, чтобы он умер от страха.
– Он крепче, чем кажется. – Отражение в чайнике улыбнулось. – С ним ничего не случится до тех пор, пока тебе или мне не наскучит эта игра.
– Мне не наскучит. – Август был в этом почти уверен. Со вчерашнего вечера, с того самого момента, как он услышал отчаянный детский крик, сердце ныло, но с сердцем он как-нибудь сумеет договориться.
– А как быть с остальными? – спросила албасты. Ей надоела игра в отражения, и она переместилась, застыв напротив Августа. – Я могу поиграть с кем-нибудь из них?
– Не сейчас. – Остальные, кроме, пожалуй, Мари, Августа не волновали, но смерти их он не желал. – Просто присматривай.
– Присматривать? – Кончик косы поманил выбравшуюся из-под лежака кошку, потрепал по загривку. – Ты слишком много требуешь, человек. У тебя свои развлечения, у меня – свои. Я помогу тебе уничтожить твоего врага, но лишь потому, что он убил одну из моих девочек. Остальное… – Албасты перекинулась в старуху, и Августу стало почти страшно. – Остальное тебя не касается. Кстати, тебя ждет сюрприз.
И ведь не обманула. Сюрприз и в самом деле ждал Августа в замке. Пожалуй, Злотников пригласил Берга специально, чтобы понаблюдать за его реакцией. Злотников не знал, что Август почти забыл, что такое человеческие эмоции.
Девица, которой он несколько опрометчиво предоставил кров, угнездилась на самом краешке обитого зеленым бархатом стула напротив Злотникова. Судя по всему, к тому времени, как Август вошел в кабинет, разговор их уже подходил к концу.
– Звали? – спросил он, не особо заботясь о приличиях и едва взглянув на девицу.
– Да, мастер Берг. – Злотников улыбался радушно, почти искренне. – Что же вы скрывали от меня такую чудесную барышню? – Он по-свойски подмигнул девице.
– Какую барышню? – удивился Август. Весьма искренне удивился.
– Да вот Софью Петровну, родственницу вашей покойной супруги.
– Она не родственница.
– Я знаю, Софья Петровна – вдова. Она была замужем за племянником Евдокии. Какая-никакая, а родственница. Особенно в ваших обстоятельствах, когда вы остались совсем один.
– Я не один. У меня есть моя работа. – А еще не-живая албасты и рябая кошка, которой он так и не придумал имя.
– Прискорбно видеть этакий нигилизм, – Злотников продолжал улыбаться, – но я верю, что в глубине души вы рады, что в вашей жизни появилась еще одна живая душа.
– Если вам хочется так думать… – Август равнодушно пожал плечами.
– Вы позволили Софье Петровне пожить в своем доме.
– Этот дом принадлежал Евдокии, я не собираюсь туда возвращаться.
– Ну что ж! – Злотников хлопнул ладонями по столу. – В таком случае вы не будете возражать, если Софья Петровна поработает на меня.
– В качестве кого? – Не то чтобы Августу было так уж любопытно, но обстоятельства заставляли спросить хоть что-нибудь.
– В качестве учительницы моего сына.
– Не знал, что вы учительница. – Август посмотрел на девицу без всякого интереса.
– Нам не выпало случая познакомиться поближе. – Она виновато улыбнулась.
– Надеюсь, и не выпадет. Прошу прощения, Сергей Демидович, но меня ждет работа.
Его и в самом деле ждала работа. Злотников не врал, когда рассказывал о своих грандиозных планах, он хотел почти полностью перестроить Чернокаменск, и где-то в глубине души Августа радовала эта затея. Работа не позволяла ему окончательно сойти с ума. Но то, что теперь за мальчишкой будет присматривать еще кто-то, кроме равнодушной и тупой Раисы, определенно осложняло его задачу. Девица выглядела деятельной и могла нарушить его планы. Ничего, если потребуется убрать ее с дороги, он просто попросит албасты явиться перед ней во всей своей неживой красе. Психика у девицы, судя по всему, крепкая, глядишь, и сдюжит после такой встречи.
– Вы поражаете меня, мастер Берг! – В голосе Злотникова слышалось осуждение, такое же неискреннее, как его улыбка. – Вы перестали любить людей.
– Я никогда их особо не любил. – На девицу, лицо которой медленно заливал румянец то ли обиды, то ли смущения, Август больше не смотрел. – И если бы вы спросили моего мнения, я, пожалуй, сказал бы, что ничему хорошему эта особа вашего отпрыска не научит. Она слишком юна и слишком легкомысленна, чтобы быть учителем.
Девица раздраженно хмыкнула и выпрямила и без того идеально прямую спину.
– Это как раз то, что я и надеялся услышать. – Злотников усмехнулся. – Софья Петровна, вы приняты на работу. Августу Адамовичу нет равных в архитектурном деле, но он совершенно не умеет разбираться в людях. Кстати, мастер Берг, эта, с вашего позволения, легкомысленная особа не далее как вчера спасла жизнь господину Рудазову, отогнала от него волка-людоеда.
– Какого еще людоеда? – Вот не хотел он проявлять интерес, а все равно спросил.
– Вы совершенно оторвались от жизни, дорогой друг, а то бы знали, что в окрестностях Чернокаменска, а теперь и по его улицам, рыщет волк-людоед. На его счету уже полдюжины человеческих жизней, и насколько я понимаю, останавливаться он не собирается. А Софья Петровна волка не только видела, но и стреляла в него, – в голосе Злотникова послышалось восхищение, и Августу подумалось, что восхищение это не принесет девице ничего хорошего.
– Я промахнулась. – Девица смущенно потупила очи.
– Другая на вашем месте не стала бы и пытаться, а вы выстрелили. Ну, что скажете, Август Адамович? Вы по-прежнему считаете, что эта отважная барышня ничему не сможет научить моего сына?
Ответить Август не успел: в кабинет после короткого стука вошла пани Вершинская.
– Вы меня звали, Сергей Демидович? – На девицу она бросила быстрый, но внимательный взгляд, а Августа взглядом и вовсе не удостоила.
– Эмма Витольдовна, будьте так любезны, велите Раисе привести сюда моего сына. Я хочу познакомить его с новой учительницей. – Злотников кивнул на Софью.
– Учительницей? – Пани Вершинская замерла, ее лицо вытянулось от удивления и сделалось еще более некрасивым. – Но, Сергей Демидович, зачем? Я говорила вам, что могу сама… я получила образование, которое позволяет мне…
– Эмма Витольдовна, – бесцеремонно перебил ее Злотников, – пусть приведут Илью.
Она не стала спорить. Лишь во взгляде ее промелькнула лютая ненависть. Впрочем, Август не знал ни одной женщины, к которой пани Вершинская относилась бы с симпатией. Наверное, ненависть – удел всех одиноких некрасивых женщин.
Мальчишку привели быстро, не успел остыть принесенный служанкой чай. С последней их встречи Илья изменился – побледнел, похудел, под глазами залегли черные тени, но на мир и окружающих людей младший Злотников смотрел все с той же звериной настороженностью. Он больше не пытался вырываться из крепкой хватки Раисы, но держала она его так, что становилось ясно – она опасается укусов и царапин.
– Раиса, подожди за дверью, – велел Злотников, – а ты, Илья, подойди сюда.
Нянька послушно вышла. Мальчишка не шелохнулся, вперил взгляд в застланный персидским ковром пол. Август наблюдал за девицей. Все-таки она и в самом деле была еще достаточно юна и не искушенна, раз не научилась скрывать эмоций. Мальчишка ее удивил. Стало очевидно, что она надеялась, что ее будущий воспитанник окажется не столь… диким. И у Августа шелохнулась надежда, что она откажется.
Не отказалась. Встала со стула, подошла к мальчишке, присела перед ним на корточки, протянула раскрытую ладонь и сказала:
– Здравствуй, Илья. Меня зовут Софья Петровна. Я буду тебя учить…
Договорить она не успела, громко ойкнула, потому что протянутую ладонь звереныш не пожал, а укусил. Судя по стекающей по запястью струйке крови, укусил сильно. Злотников воздохнул, достал из кармана носовой платок, протянул Софье, проговорил виновато:
– Вот об этом я вас и предупреждал.
– Ничего страшного, – она прижала платок к прокушенной ладони, – я думаю, что это недоразумение у нас получится…
Ей снова не дали договорить. Не произнеся ни слова, Злотников ударил сына. Вроде бы не очень сильно, но тот упал на пол, замер, испуганно прикрыв вихрастую голову руками. А собственному затылку Августа вдруг стало невыносимо холодно, словно бы в кабинет незримой тенью прокралась албасты. Вот только албасты там не оказалось, это было его собственное чувство. Какое на сей раз? Август не желал с этим разбираться.
