Марина Крившенко - Новая жизнь царицы Феодоры

Вдруг Георг услышал истошный крик полного отчаяния. Этот голос он различил бы из тысячи. Крик вывел мужчину из оцепенения, он повернул голову и увидел Элизабет. Девушка также стояла у края обрыва, с ужасом вглядываясь в стремительно приближающийся поток темноты. В голове Георга зазвучали слова, которые он слышал накануне: «Я готов отдать за неё жизнь, а ты не смог просто дать жить ей». Нет, он не может позволить этой страшной темноте забрать её, он не допустит этого. В его сердце почему-то не было злости и ненависти к девушке, не было той глухой боли, которая возникала каждый раз, когда он думал о ней, было только стремление защитить её, спасти. Не зная, что делать, мужчина просто бросился к Лиз и закрыл её своим телом. Закрыл от этой страшной темноты и зла. Вспышка света… и он проснулся.

Первой мыслью Георга было немедленно бежать к Элизабет. Сейчас он испытывал такое же непреодолимое чувство страха, как во сне, вот только боялся он уже не за себя, а за неё. Он не может позволить, чтобы с девушкой случилось что-то плохое. На него нахлынули непонятные чувства, которых он никогда раньше не испытывал. Как же он мог? Зачем ему это всё было нужно, ведь месть действительно не принесла бы ему удовлетворения. Он вдруг осознал, что ничего бы не добился, испортив жизнь той, кого он искренне любил. Ведь он не станет от этого счастливее, так почему же нельзя просто дать ей жить спокойно, оставить её с тем, кто более достоин и кто действительно сможет сделать её счастливой. Георг понимал, что сейчас девушка снова стоит на краю пропасти, только вот теперь это уже не сон, а жестокая реальность.

Странно, но в этот момент мужчину непреодолимо тянуло туда, куда никогда раньше не возникало и мысли прийти. Быстро умывшись и выпив кофе, Георг вышел из дома.

Смерть бабушки стала настоящим ударом для Элизабет. Ранее ей не приходилось терять близких людей, поэтому это чувство было ей совершенно незнакомо, и оказалось намного хуже, чем она могла представить. Девушка всегда считала себя сильной и думала, что сможет пережить и это. Зная, что бабушка давно и серьезно болеет, Элизабет невольно готовила себя к такому событию, но… Ей не давал покоя тот факт, что она сама могла стать причиной недомогания её бабушки, что своим поведением спровоцировала болезнь, ведь когда она первый раз уезжала из дома, бабушка была совершенно здоровой, хоть и пожилой женщиной. Она вообще редко жаловалась на здоровье и всегда скептически относилась к врачам, считая, что болезнь – это просто результат психологического настроя. Когда же Элизабет вернулась домой, она застала свою бабушку совсем в другом положении: несмотря на болезнь, она всё ещё держалась и казалась довольно крепкой, хотя частые приступы и сильные боли не давали ей забывать о том, что все мы смертны, и её время уже на исходе. Об этом твердили и врачи, которые искренне удивлялись, как она может так хорошо выглядеть и самостоятельно передвигаться, не говоря уже о том, что бабушка продолжала заниматься различными делами и вела достаточно активный для её возраста образ жизни.

Чувство вины просто душило девушку, и когда нервы Элизабет были уже на пределе, её организм не смог справиться со всем этим и дал сбой. Девушка попросту потеряла сознание.

Вернее, её сознание ушло в другое измерение, другую реальность, где прошлое и будущее сплетаются воедино, давая возможность понять причины и осознать последствия.

Сначала Элизабет долго блуждала коридорами времени, переходя из одной своей жизни в другую. Она видела людей, с которыми когда-то была знакома, но которых не узнавала сейчас, ведь в этой жизни она их не знала. Временами девушка присутствовала при событиях, о которых даже не подозревала, видела себя совершенно другой, странной и непонятной: с другой внешностью, стилем одежды, образом мышления, другими вкусами и привычками, но понимала, что это действительно она.

Несмотря на свой довольно оригинальный способ жизни, девушка никогда не пробовала наркотики, но очень много общалась с теми, кто знал, что это такое, не понаслышке. Элизабет всегда смеялась с рассказов о дивных сущностях и параллельных мирах, но никогда даже представить не могла, что сама там окажется… причём не по своей воле.

Странно, но сейчас девушка очень чётко осознавала, что с ней случилось, и что стало тому причиной. Ей не было страшно, просто непривычно. Это не было похоже на сон, ведь во сне зачастую не осознаёшь, что спишь, сейчас же осознание потери стандартной реальности не покидало Лиз. Ей хотелось вернуться в своё тело, но в то же время, было интересно узнать, что же она ещё может увидеть здесь.

Больше всего во время своих странствий Элизабет жалела о том, что рядом с ней нет Алекса – настоящего друга, который мог поддержать и помочь. Даже если бы он просто стоял рядом, она бы чувствовала его мощную поддержку, ведь она уже привыкла к этому парню. Хотя, даже не видя его, Элизабет чувствовала, что он где-то рядом, очень близко, просто пока что ей нельзя к нему. Иногда девушка даже отчётливо ощущала его прикосновение, как он держит её за руку, проводит рукой по щеке или гладит по волосам. Такие моменты помогали ей успокоиться и собраться с мыслями, чтобы продолжить своё путешествие. Иногда она звала его, но он не откликался на её зов, тогда девушка просто пыталась представить его рядом.

Элизабет не знала, как долго длилось её беспамятство и в какие дали оно занесло бы её дальше. Неожиданно девушка оказалась перед огромной закрытой дверью, из-под которой струился яркий белый свет. Что-то подсказывало Элизабет, что ей непременно нужно открыть эту дверь и войти внутрь, но она не решалась этого сделать.

– Иди, – голос лился словно из ниоткуда, но в то же время, как будто исходил изнутри неё самой.

Лиз открыла двери. Поток яркого света больно резанул глаза, обжигая их. Девушка зажмурилась и прикрыла глаза рукой. Ничего не видя, она медленно продвигалась дальше, боясь на что-то наткнуться. Какой-то необычный звук терзал её слух. Это было что-то среднее, между шумом ветра, прибоя, пением птиц и музыкой. И эта музыка показалась Элизабет очень знакомой. Что-то родное, что-то из детства, из очень глубокого детства, когда она была ещё совсем-совсем маленькой.

Постепенно глаза начали привыкать к столь яркому свету, и Элизабет различила очертания предметов в комнате. Обстановка показалась ей очень знакомой, но прошло некоторое время, прежде, чем девушка осознала, что находится в гостиной собственного дома. Вот только мебель стояла несколько иначе, чем сейчас. Здесь были большое старинное зеркало – подарок бабушкиных родителей, который так не любила мать девушки и из-за которого они с бабушкой постоянно ссорились, раскладной стол в углу, который раскладывали только когда в доме собиралось большое количество гостей и старое кресло. Всего этого уже давно не было в доме, поскольку родители Элизабет посчитали эти вещи пережитком прошлого и заменили их более новыми и стильными. А вот бабушка Лиз очень любила всё это, эти вещи напоминали ей о временах её молодости, и, конечно же, она не хотела выбрасывать «старый хлам», как называла всё это её невестка.

Лиз с интересом рассматривала комнату, на душе у девушки было на удивление легко и спокойно. Она подошла к зеркалу и долго смотрела на своё отражение в нём. Это была действительно она, не девушка из прошлой жизни, а всё та же Элизабет с тёмно-карими глазами и длинными тёмными волосами. Вот только одета как-то менее агрессивно, чем обычно – короткое облегающее платье цвета кофе с молоком и такого же цвета элегантные туфли. Девушке нравилось то, что она видела в зеркале, её образ не отталкивал и не вызывал недовольства. Лиз даже подумала о том, что могла бы иногда одеваться так в реальной жизни.

– А вот и ты… Я уж думала, что ты и не придёшь.

Элизабет обернулась на знакомый голос, который не ожидала ещё когда-либо услышать. В растерянности девушка просто не знала, что ей сказать, и не могла поверить в то, что видит.

Перед ней стояла бабушка. Женщина выглядела значительно моложе, чем в день их последней встречи. На её лице не было и грамма усталости или следов болезни. Она просто светилась, излучая добро и покой.

Слёзы хлынули из глаз девушки.

– Я так люблю тебя… я безумно виновата перед тобой, прости меня, если сможешь, мне так тебя не хватает.

– Ну-ну, чего же ты, родная! Зачем ты плачешь, – бабушка ласково обнимала Элизабет и гладила её по растрепавшимся волосам. – Не плачь, я вовсе не сержусь на тебя, ты же моя родная внучка, моя единственная радость, и я очень хочу, чтобы у тебя всё сложилось в этой жизни. Мы ведь говорили с тобой, и я нисколько не обижаюсь на тебя, ты должна знать это.

– Я не должна была уезжать, мне нужно было быть рядом с тобой, мне так много нужно было тебе рассказать… Я так скучаю. Так хочу, чтобы ты была рядом.

Пожилая женщина ласково улыбнулась.