Афанасий - герой республики (СИ) - Беймук Олег "Olevka"

Внезапно маркиз выполнил какое-то хитрое движение левой ладонью, направив ее в мою сторону. Но никакого воздействия (кроме небольшого холодка, прошедшего по позвоночнику), я не заметил. Только в ладони левой руки появилось какое-то пощипывание, и двигаться стало чуть сложнее, как будто тело окунули в воду. Избавиться от этого ощущения удалось, просто хлопнув себя ладонью в центр груди. Следом маркиз попытался выполнить укол в бицепс правой руки, как это принято в бою на шпагах, но ничего у него не получилось. Атаку он начал с шестой позиции, затем перешел в четвертую. И вдруг, решившись, сделал приставной скользящий шаг вперед и попытался поразить меня в опорную ногу. Но он совершенно забыл о том, что меч более удобен не в колющих, а в широких рубящих ударах. Да, он наносится медленнее, но, учитывая большую инерцию оружия, вполне успевает отразить нападение. А продолжив движение клинка, я следующим кругом, сделав подшаг, нанес рубящий удар по бедру противника. Орудие не просто разрубило защитную одежду, но также прорезало мышцу и задело кость. Раздался противный хруст, и маркиз со стоном опустился на левое колено, не доведя до конца подготовленный удар. А из разрезанного бедра хлынула алая кровь: кажется, задета артерия.

— Лекаря на площадку! — заорал я на секундантов противника. — И веревку, чтобы перетянуть выше раны! Быстрее, а то ваш боец сейчас истечет кровью! Положите его на спину, перетяните ногу и замотайте рану чистыми тряпками! И вызовите, черт подери лекаря! Бегом! Вы что, не подготовились к поединку? Тогда его смерть будет на вашей совести!

Первым вызвал лекаря, как ни странно, мой секундант, Иона Медведчук. А Самуил Крушельницкий одним прыжком подскочил к раненному противнику, сорвал с себя веревочный пояс, подхватил на земле какую-то ветку и перевязал раненную ногу, закрутив петлю, используя ветку, как рычаг. Тут же подоспел и человек в характерной одежде врачей и аптекарей: темно-зеленая мантия и квадратная шапочка того же цвета, а также очки с круглыми стеклами на носу. За ним явились пара помощников, с носилками. Они положили моего соперника на носилки и бегом поволокли его куда-то. Надеюсь, в госпиталь. А затем, вскоре за аптекарем, к месту дуэли поспешили пара жандармов в знакомой форме.

— Что здесь происходит? — Рявкнул уже знакомый мне усач. — Барон Мезенцев? Опять Вы? Вам мало наказания за ссору с властями? Вы еще и ввязались в драку с курсантом, и нанесли ему ранение? Вы знаете, какое наказание за это положено? Теперь Вы уже не отделаетесь Штрафной когортой, это тюрьма или каторга, в зависимости от тяжести нанесенного ранения действительному курсанту!

— Простите, офицер, — рискнул прервать гневную речь Самуил. — Но вы ошибаетесь. Это не драка и не ссора между курсантами. Это официально объявленная дуэль!

— Причем вызов исходил от маркиза Сергеева! — вступил в разговор один из секундантов маркиза.

— А Вы еще кто такой? — строго посмотрел на него жандарм.

— Я секундант маркиза Сергеева, ­— отозвался парень, приняв горделивую позу — Меня зовут барон Старостин, Николай Васильевич. И я подтверждаю, что мой товарищ, маркиз Сергеев, вызвал на поединок барона Мезенцева, поставив условием «схватку до невозможности продолжать поединок».

— А почему он согласился на такие строгие условия, да еще и на таком варварском оружии?

— Право выбрать оружие, согласно дуэльному кодексу, принадлежит вызываемой стороне. И оружие поединщиков было нами измерено и сравнено.

— Они были в равных условиях?

— Меч маркиза был на пол-ладони длиннее.

— Но он не имел опыта сражения на мечах?

— Марких прошел полную подготовку в когорте Охранителей, и обучался бою на любом типе оружия. Так что схватка была честной, мы с товарищем, бароном Истоминым, можем под присягой подтвердить, что все условия дуэльного кодекса были выполнены в точности.

— Был ли кем-либо из поединщиков применен Дар, в ходе поединка?

— Маркиз пытался применить свою способность замедления соперника, но это ему по какой-то причине не помогло. А применения каких-либо феноменов со стороны барона Мезенцевы мы не обнаружили. Разве что можно считать его способностью противостоять стороннему воздействию... но явного воздействия на своего противника он не предпринимал.

Жандарм, засопев, мрачным взглядом уставился на меня. Но противопоставить себя словам двух дворян он не решился. Коротко бросил «Разберемся!» и отправился следом за лекарем и его помощниками.

— Спасибо, ребята, — протянул руку секундантам противника Иона. — Вы поступили, как настоящие дворяне! Я уже боялся, что вы сейчас что-нибудь придумаете, и тогда будет ваше слово против нашего. И придется долго доказывать свою правоту.

— Мы из семей потомственных дворян, и мы всегда говорим только правду. Барон Мезенцев победил честно, в равной борьбе. Условия поединка выдвигал маркиз, да и причина вызова, если честно, мне не вполне по душе. Набрать очки в статистике сражений со слабо обученными «штрафниками» — не вполне частный метод поднятия своего рейтинга. Я подтвержу Ваш, барон, рейтинг в докладе Карлу Федоровичу. Возможно, он учтет результат этого поединка и предложит Вам зачисление в когорту Охранителей, когда закончится период Вашего наказания. Ведь маркиз Сергеев был далеко не последним в рейтинге! Так что надеюсь на нашу следующую встречу на совместных тренировках!

— Вообще-то, Карл Федорович уже оценил способности барона Мезенцева еще на приемных испытаниях. И счел его достойным для зачисления в свою элитную когорту. — сообщил секундантам противника Самуил Крушельницкий, и ушел прочь, оставив парней в полном обалдении. А я отправился обратно, в подразделение штрафников. Так как Самуил Крушельницкий (и откуда он все новости узнавать успевает?) сообщил, что моя супруга еще до ужина покинула территорию Академии по личному распоряжению ректора. И прибудет обратно только послезавтра.

Глава 11

Ребята проводили меня до ворот в расположение «Штрафников». Где меня встретили настороженными перешептываниями и косыми взглядами. Но близко ко мне никто не подходил, и с чем связан такой интерес (а тем более, каково отношение ко мне с точки зрения аборигенов) было совершенно непонятно.

Но меня в настоящий момент меня это не очень интересовало. Я просто устал: и физически, и морально. Утешало только то, что супруга каким-то образом неплохо устроилась и получила обещанный ректором отпуск. Ну, если вернется, послезавтра встретимся!

Пришел я, как выяснилось вовремя: раздался свисток, и толпа народу потянулась ко входу в казарму. Видимо, это была команда к отбою. Это подтвердил и смутно знакомый паренек (один из моих соседей ко кубрику). Он толкнул меня в бок и вполголоса сообщил, что пора отравляться на вечернюю поверку в казарму.

Внутри все выстроились в проходе возле своих коек, а затянутый в форму и застегнутый на все пуговицы унтер-корнет Прибывайло провел перекличку, поглядывая в длинный список и выкрикивая фамилии каждого курсанта. Меня он назвал последним, на что я, как и все остальные, бодро ответил «присутствует». За этим последовали команды «Разойдись» и «Приготовиться ко сну». А также менее формальное предупреждение о том, что за нарушение порядка в период отбоя последует очень суровое наказание. Какое — не уточнялось. Не то расстрел на месте, не то вынесение предпоследнего предупреждения.

Не задумываясь о том, что именно грозят нарушителю (я лично не собирался ничего нарушать, хотел просто свалиться и дрыхнуть до утра, после такого беспокойного дня). Поэтому откинул одеяло и забрался на койку. Матрас был не слишком мягким, чтобы скомпенсировать жесткость пружин, но я лег на спину и попытался расслабиться. Припомнился один из уроков мэтра Шарля: лечь расслабить все мышцы, но не проваливаться в сон, продолжая контролировать окружающую обстановку. Уж больно мне не нравился продолжающийся в противоположном (блатном) углу казармы шепоток. Что-то мне подсказывало, что это может быть каким-то образом связано с прошедшей дуэлью. Пару раз чуть не провалился в сон, но удержался на краю. Мсье Шарль утверждал, что полчаса такой практики полностью заменяет полноценный ночной сон, что может спасти жизнь, если оказался в критической ситуации, но мне в это что-то не верится. Зато минут через 40, а различил скрип коек множество шагов, приближающихся к моей койке. Сжав в кулаке железный прут, который сумел еще веером оторвать от спинки койки (хоть какое-то оружие!), напряг по очереди каждую мышцу, изготовившись к неминуемой драке. И когда меня тронули за плечо, тут же подхватился и занес над собой железяку.