Игорь Федорцов - Крыса в чужом подвале. Часть 2
− А почему нет? Быть десятой женой не менее почетно, чем первой у Брина ди Бекри.
− Слышал бы тебя твой отец!
− Я только этого и прошу! Пусть он вернется и выслушает меня.
− Один раз он сделал это. Думаю, достаточно.
− Пусть выслушает меня еще!
− Неважно вернется он или нет. Вернее мы все хотим его возвращения, я молю о том Создателя, но честь рода есть честь рода и слово Буи есть слово Буи.
− Так вот как представительница рода Буи я говорю нет и нет! Если потребуется, я сама возглавлю дружину отца. Геш мне поможет.
− Мне неприятно слушать от тебя глупости подобного рода. Но если ты решишься их воплотить, окажешься под замком.
− Я не пойму вас бэну. Впервые в жизни не могу понять!
− Тут нечего понимать, Аяш. Мы не всегда вправе распоряжаться сами собой, − решила смягчиться бэну Лея.
− Но в состоянии хотя бы спросить чего хочу я?
− Отец был против Джено ди Хааса.
− Причем тут Джено! — вспыхнула Аяш.
− Перепираться можно долго. Ты слышала и поняла меня. Я исполню волю своего брата и твоего отца.
− И фрайх Геш поддерживает тебя?
− Он только фрайх. Друг твоего отца, давший клятву крови. После того как твоего отца не стало, ничто не мешает Гешу покинуть нас.
− А Фарус?
Взгляд бэну Леи красноречиво дал понять, защита мажордома зыбка, как и его пребывание в доме, вздумай он хоть в чем перечить ей.
Девушка выпрямилась, решительно тряхнула огненно гривой.
− Тогда я позволю себе напомнить ответ. Нет!
− А я позволю напомнить о слове, данном твоим отцом глориозу Бекри. И если глориоз со своей стороны подтвердит свое согласие, то все пройдет согласно воли твоего отца и моего брата. В противном случае…, − впервые в разговоре бэну Лея запнулась. — В противном случае… в Лэттии существует обычай, отдавать непослушных дочерей в храм Мереты.
− В этом есть и положительная сторона. Меня оставят в покое с замужеством за Брина ди Бекри! − последовал ответ без каких-либо раздумий. Аяш отвернулась к холсту.
− Вот и договорились, − холодно простилась бэну Лея с девушкой. Слова племянницы были сочтены детской бравадой.
Бэну Лея ушла, оставив Аяш наедине с неоконченным портретом, вернее не начатым. Не будет ничего плохого, если она отвлечется и вышьет портрет отца. Может хоть так выплеснет горе наружу и ей станет легче.
Лея ди Буи сильно удивилась бы, сознайся девушка, что вовсе не портрет отца она собралась вышивать на холсте.
8
Катепану не нравился равдух. Равдуху не нравился катепан. Тут ничего не поделаешь. Но их взаимная неприязнь не имела равно никакого значения. Оба состояли на службе. Катепан у совета Вальдии, равдух у столичного вестарха и у инквизиции эгуменоса Бриньяра и потому оба держали свою неприязнь при себе, не давая ей волю. Дружить их никто не заставлял. Разговор их велся в кабинете, на втором этаже городской тюрьмы. Комната, именуемая у знающих людей Фэси[35], необыкновенно захламлена. На стульях, подоконнике, углу стола, лавке и полу, с позволения сказать, хранились документы. Здесь еще не научились поддерживать порядок. В шкафу, в стороне, в тени фолианта Устав фемы Вальдия, пряталась глиняная бутыль вина. Бардак искупал небольшой стеллаж у стены. Вот на нем полный порядок. На двух полках дубовый молоток крушить кости, гаррота − стальная удавка, ручные тиски, деревянные колышки, стальные спицы и крючки, клещи, пила с крупным зубом, маска с воронкой вместе рта и прочие необходимые вещи. Здесь занимались не только писарской работой, но и живым делом. Комната предназначалась для ведения предварительных допросов, а скромный набор инструментов помогал отвечающему освежить память. Сейчас здесь никого из посторонних не находилось. Но откушенный или отпиленный палец, валявшийся в углу, характеризовал усердие катепановых служб с лучшей стороны.
− Что привело вас в Ирль? — как можно вежливей спросил катепан Дуфус. Вежливость для него противоестественна. Весь его облик, манера держаться и говорить подсказывали, этот человек не может быть вежливым. Квадратный великан, в одеждах преобладание красного, с волосатыми ручищами и густой бородой от самых глаз, он более напоминал палача. Собственно Дуфус по сути своей и являлся палачом. Катепанство он получил за подавление мятежа знати восемнадцать лет назад, а управлять городом стал после искоренения вольнодумства среди крестьян в Волынском рейнхарстве, которое в последствие присвоил. И в первом и во втором случае Дуфус блеснул решительностью, неоправданной жестокостью и наплевательским отношением как к самим законам, так и к тем кто, по его мнению, не достаточно рьяно их соблюдал.
− Только служба, уважаемый кир Дуфус. Служба и ничего более, − ответил Дентри. Равдух не собирался вдаваться в подробности. Делится неудачами, все равно, что добровольно совать шею в петлю. Желающие затянуть найдутся.
Катепану Дуфусу подробности не нужны вовсе. Он довольствовался услышанным, кивнув головой. Понимаю. Много он понимает? Равдуха снедало оправданное беспокойство. По прибытию в столицу ему предстояла безрадостная встреча с вестархом Грозом и иереем Бараманом. Возможно его захочет послушать сам эгуменос Бриньяр. О ходе расследования причин смерти тана Мистара. А что докладывать? Конечно, сделано все возможное и не возможное, но докладывать фактически нечего. Убийца тана погиб от руки неизвестных в лесу. И неубедительное свидетельство тому, кусок овчины носимой убитым и слова капитана Руджери, сгинувшего по нелепой случайности во рву замка Морт. Естественно поинтересуются, каковы причины гибели разыскиваемого. Причиной послужило ценное оружие, полученное им в награду от фрайхи Бортэ. Не забудут уточнить, что говорит дарительница, и где тот или те, кто убил столь важного преступника? Ибо следует допросить всех. Может им, косвенно или прямо, известно, что движило убийцей, поднявшего руку на благородного человека. И что услышат? Подозреваемый Керстен, заполучив оружие, скрылся в неизвестном направлении. А другие? Другие? Дентри захотелось вздохнуть так глубоко, чтобы почувствовать головокружение от чрезмерного напряжения. Руджери утонул, а весь замок Морт вымер от неизвестной болезни.
«Болезни,» — подтвердил для себя Дентри.
Собственно о моровой заразе следовало знать и катепану, пусть примет меры. Но какие он примет меры? Пошлет туда своих людей и те запалят замок со всех углов. Весьма удачная мысль. Весьма.
Катепан только теперь узрел у Дентри тавлион и неприятно удивился.
− Не всякий день ко мне прибывает равдух с неограниченными полномочиями. Если вы хотите побольше узнать о сваре в Жужелах и историю молодого рейнха Маггона обратитесь к своему коллеге равдуху Стотлу.
− А что там в Жужелах? В двух словах, − тянул время Дентри. Он еще не решил когда поведает о заразе в Морте.
− Пустяковая история. Фонарщики что-то не поделили между собой.
− Фонарщики?
− Да. Так у нас называют тех, кто противопоставляет себя законам, установленным в империи.
− А почему фонарщики?
− Потому что там, где они промышляют, нет ни единого целого фонаря. Темень на улице. А темнота их первый союзник, − катепан прошелся по комнате. Половицы жалобно пискнули под тяжкой поступью великана. Висевший на его поясе меч, в три локтя длинны, если бы задел, хоть что-то из мебели, непременно эту мебель испортил или уронил.
− Все равно вашим фонарщикам далеко до наших громил, − поддел собеседника Дентри.
− Как и нам до столицы, − огрызнулся катепан.
Дуфус не переваривал, когда всякий столичный болван напоминал ему о его провинциальности.
− И что же они не поделили? Раз об этом упомянули, дело вышло за рамки обыденного.
− Равдух Стотл вам объяснит больше, но скажу, трупов подобрали с десяток.
− Это не так много. Гораздо меньше, чем в Морте, − Дентри придал своему лицу озабоченную отстраненность.
− Вы о дурости Венсона? Поделом. На хер ему сдалась эта вздорная баба. К ней и раньше было не подступиться, а теперь и вовсе на кривой кобыле не объедешь.
− Я не о войне. Война дело обычное.
− Тогда о чем? Неужто императорский доместикий углядел нарушение? Поздно. Женишок-то тю-тю!!! Зажмурился, − катепан довольно «хрюкнул».
− Не знаю насчет доместикия, но в Морте поголовный мор, − Дентри едва не расплылся в улыбке, ожидая увидеть реакцию катепана.
Ожидания равдуха полностью оправдались. Дуфус стал столбом посреди комнаты. Брови к переносице, глаза на выкат, губы вытянулись. Обезьяна и обезьяна!
− Чтооо?
− Мор. Я от туда третьего дня. Замок вымер. На каждом углу раздувшиеся тела бывших жителей. Фрайха Бортэ в их числе.
− А…э… Вы не ошибаетесь? — растерялся катепан. Он бы предпочел иметь дело с обычными хонсариями, тех кого можно рубануть мечом, вздернуть на сук, колесовать или для разнообразия и устрашения посадить на кол. А вот болезнь? Как с ней быть?
