Сортировка (СИ) - Ра Юрий

— Фролов — воспользовалась выученной фамилией Ленка — почему ты такой сложный? Где твоё терпение и подход к противоположному полу?

— Я старый солдат, я не знаю слов любви! Лучше час подождать, чем три часа уговаривать.

— Да пошел ты!

— Так и собирался. Чаем ты меня не поишь, пенжак я померил, чего время терять-то? Или всё-таки напоишь чаем?

— А руки распускать не будешь? Пообещай.

— Обещаю. Гарантирую. Буду. Так я пошел?

— К чаю принёс что-нибудь? А то сначала напои, потом накорми, потом спать уложи.

А вот к чаю я принес, так что вполне готов к первому и второму пунктам программы вечера, озвученной хозяйкой дома. К третьему тоже готов, чем дольше сижу в гостях, тем сильнее готов. С собой принес всё необходимое, причем не только то, что некоторые к чаю покупают в аптеке, но и Тульский пряник. Свежий, всего неделю как из печи. Притом, что у него срок годности ажно цельный месяц. И снова откуда-то повеяло, как из форточки в мировой космос: «А потом срок годности на тульские пряники до трех месяцев повысят. Так что жри и радуйся, пока консерванты не кладут». Какой-то у меня невежливый внутренний голос, никакого уважения к хозяину. Будет так себя вести, уволю нафиг.

— Лена дорогая, я принес с собой не пошлый тортик, а свежайший и вкуснейший пряник как залог моих высоких чувств к прекраснейшей представительнице… всё, устал. Давай заварим свежий чай и садимся его пить. А потом я тебе расскажу о ритуалах ухаживания в африканском племени масаи, очень интересные там традиции.

— Петя, откуда такие познания обычаев народов Африки?

— Из переводных журналов. «Национальная география», американцы издают, весь мир с интересом читает.

Короче говоря, заинтересовать девушку, это уже полдела. Дальше всего один шаг до соблазнения, особенно когда выбрал такую животрепещущую тему как брачные традиции племени масаи. Самому было дико интересно, кто такую информацию вложил в мою голову и зачем. Но масаи, конечно, те еще затейники, это ж надо придумать такое: вот женился парень, и прямо со следующего дня жену его пользовать имеют право все одноклассники, в смысле приятели-ровесники. Так то она и отказать другу мужа может, но обычно не отказывают, невежливо гостя без сладкого оставлять. И ежели он домой приходит, а возле входа в хижину наблюдает чужое копьё воткнутое, то иди нафиг и не мешай жене с твоим другом развлекаться. Можешь сам пойти своё копьё где-нибудь воткнуть. С другой стороны, масаев понять можно, газет они не читают, потому как читать не умеют, телевидения нет, радиоприёмники без батареек…

Моя очаровательная портниха слушала про африканские нравы и никак не могла решить: верить или нет. С одной стороны дичь, а с другой — масаи, что с них взять. Да и я пока во вранье не замечен, лимит доверия не выбрал еще. Очень удачно с рассказом совпало, маменька еёйная была в ночной смене, так что было бы глупо ссориться после чая с пряником и такого романтичного рассказа. Про папеньку я не спрашивал, раз она папу не упоминала, то и я не лез — уж очень у меня чувство такта развито. Видимо. После чая мы даже телевизор включать не стали, а просто сидели рядом и держались за руки. В широком смысле этого понятия. То, что должно было случиться, таки произошло к обоюдному удовольствию. Про себя точно скажу, а уж насколько искренними были ахи и вздохи Леночки, про это не ведаю. И внутренний голос тоже оказался не в курсе.

«Окончив оную операцию, от оплаты отец Онуфрий отказался» — внезапно всплыло в голове. Тьфу ты, ну ты, что только в башку не вплывет, это вообще нормально, чтобы на «хи-хи» пробивало после секса? Чтоб не сболтнуть чего лишнего и не ранить чувства своей девушки, счел за благо поскорее ретироваться, тем более, что и впрямь с утра на смену выходить надо.

Осень на большой станции есть самое спокойное время для дежурного. Заканчиваются так называемые «окна», еще далеко до снегопадов — курорт, а не работа! Что такое «окна»? Ими называют временные периоды, когда по какому-то определенному пути или стрелке нельзя ездить по причине проводимых ремонтных работ, а то и сплошной замены пути. В такие моменты мало того, что сам участок закрыт для движения, так еще и по соседним путям не всякий раз можно проехать — техника работает такая, что места ей потребно ого-го сколько! Вот и крутится бедный движенец, ищет способы объехать препятствие, план перевозок никто не отменял, работай как хочешь, а план обеспечь. И маневровый диспетчер из своего кабинета постоянно прибегает с требованием найти способ пропустить вагоны в обход или напрямую.

И тут уже от характера и темперамента работающего ДСП зависит: один каждые десять минут дергает путейцев и связистов, мол давай-давай, а то они сами не в курсе про «давай-давай!»; а другой ровно наоборот не будет без крайней нужды толкать под руку, чтоб люди спокойно отработали. Кто прав? У каждого своя правда и свои резоны. Да только перегорают дежурные по станции часто, и до пенсии своей льготной не все дорабатывают — нервы не у всех стальные.

А чем мешают снегопады? Прежде всего не тем, что локомотив не может пробиться через сугроб, небось не в Сибири, не в Альпах живем. А тем, что снег и наледь набиваются между рельсом и остряком в стрелочном переводе. Стрелка не зря так называется. Одним из её узлов является узкая стальная полоса, как стрелка часов передвигающаяся вправо-влево и направляющая колеса вагонов и локомотивов в нужную сторону. Вот эта узкая полоса и есть остряк. Не зря у железнодорожников принято говорить, что всегда виноват стрелочник, именно стрелка в большинстве случаев становится виновницей аварий. Вот только стрелочников на современных станциях уже нет, все стрелки переводятся автоматически, нажатием кнопки на пульте. И человек, переводящий стрелку, не видит ни её, ни состав, полностью полагаясь на приборы.

На сортировочной станции, чтоб принять поезд на нужный путь, надо порой перевести пару десятков стрелок. Обычно это делается нажатием двух кнопок начала и конца маршрута, автоматика сама знает, какая стрелка куда должна смотреть при этом. Но в сильный снегопад перевод затруднен, так что ДСП поднимает попу с кресла, нависает над пультом и переключателем начинает играться с каждой стрелкой, включенной в маршрут, пока она не встанет в нужное положение. Порой всю смену так и стоит в полупоклоне. А еще постоянно орет в рацию, посылая дежурную бригаду, расчищающую стрелочные переводы от снега и льда. И снова проблемы со снегом никак не отменяют план по формированию и приему поездов. А уж за пассажирские поезда отдельная песня, тут допускать опоздания и срывы с графика никак нельзя.

Но даже если нельзя, то всё равно «кое-где у нас порой», то есть опаздывают изредка. Восьмидесятые годы — самое неудачное время для пассажиров. Я не знаю, как в другие времена… а нет, уже знаю! Что-то подсказывает мне, что отлистни десять лет назад или десять лет вперед, и никакого бардака не встретишь. А сейчас попа. Объем грузовых перевозок в СССР растет с каждым годом, причем не всегда от большого ума. Скорые и пассажирские поезда становятся нежеланными пасынками, перестают быть приоритетными в плане перевозок. Почему? Потому что главная мотивация для человека труда — оклад да премия. И когда за срыв плана грузовых перевозок могут лишить половины заработка, а за опоздавший скорый устно пожурят, выбор однозначен.

Сидим такие с ночи на разборе полетов, условно старший маневровый диспетчер доложил по плану формирования поездов, Курдюков докладывает за обстановку с безопасностью движения и графиком:

— Шестьсот пятьдесят первый «Москва — Тамбов» на четырнадцать минут прикурили. Жалко, в графике шёл.

— Что случилось, долго тепловоз меняли? — сам Шафорост принимает доклад сегодня.

— Да суки десантники опять подсуропили.

— Не любишь ты их.

— Я сам бывший десантник, но нельзя же такими дебилами быть! Фролова вон сначала чуть кондратий не хватил, а потом чуть не уписался со смеху. Пусть молодой докладывает, его парк.