Лихолетье (СИ) - Романов Герман Иванович
На целую тысячу километров пути три жалких боевых группы батальонного состава, оторванных друг от друга огромными расстояниями даже по сибирским меркам. Вот только из них серьезная сила, которой сейчас у большевиков просто нет, чтобы этих чехов быстро обезвредить. И эти легионеры станут той пробкой, что помешает перебросить к Иркутску подкрепления, когда все начнется.
Стоп, не забегай вперед, товарищ полковник — еще больше сотни верст дороги, мы только к Половине подъезжаем, там долгая остановка, и первый эшелон с чехами — батальоном 2-го запасного полка. Еще семь часов, и ближе к вечеру прибудем, должны быть в Иркутске. А завтра все и начнется, Троцкий свой приказ выкатит. Ночь нужна на подготовку, утро на отшлифовку, днем все и начнется. Лишь бы стрельба раньше времени не пошла, как случилось в той реальности…
Солдаты чехословацких «легий» были умелыми, энергичными и предприимчивыми — в том им не откажешь. Идет переоборудование речного парохода и баржи в «броненосец»…
Глава 15
— Борис Федорович, главное начать выступление, сил для этого вполне достаточно. А там и тайные офицерские организации выступят на помощь — Иркутск город мещанский, недовольных большевицким режимом множество. Только действовать предельно решительно с самого начала.
Григорий Борисович закурил папиросу, еще раз внимательно посмотрел на карту города с предместьями, с нанесенной на нее обстановкой. Сам Иркутск располагался на правом берегу Ангары, и был по сибирским меркам крупнейшим по числу жителей — население почти 80 тысяч, чуть больше было только в Омске и Томске. Недаром считался столицей Сибири долгое время, и лишь после постройки железнодорожной «нитки» Транссиба потихоньку уступил первую строчку значимости.
На левом берегу Ангары находилось величественное здание вокзала с многочисленными станционными постройками, на пригорке раскинулось деревянными строениями и усадьбами большое Глазковское предместье, к которому через реку Иркут шел железнодорожный мост. А сразу за ним начинался «Военный город», где летом устраивали сборы для военного училища с казачьей сотней. Тут же находились бараки для военнопленных и склады, и сюда же была выдвинута со станции Иннокентьевской стрелковая рота. Вторая под командованием поручика Фиолы вместе с эшелоном авиаотряда без аэропланов оставалась на самой станции, и уводить его пока было нельзя — требовалось захватить артиллерийские склады и пороховой погреб. Поставки военных материалов союзниками продолжались не только весь прошлый год, но и до марта нынешнего, когда после подписания Брестского мира Россия вышла из войны. Следующие из Приморья эшелоны разгружали именно здесь, так что скопилось на них много военных грузов, и главное — столь необходимые для успешного мятежа орудия и боеприпасы.
— Григорий Борисович, я приказал отвести от вокзала обе батареи второго артдивизиона капитана Померанцева и штабс-капитана Новака — без пушек они не представляют для большевиков угрозы. Зато после захвата складов, мы возьмем там орудия и сможем обстреливать позиции артиллерии противника, если тот не растеряется от внезапного нападения, и успеет выдвинуть пушки. Пока же будут в резерве.
— Хм, вполне разумно — нет нужды использовать их в качестве пехоты. А какие силы большевиков противостоят нам в Глазковском предместье, Борис Федорович? И есть ли резервы в самом городе?
— Капитан Померанцев отправил вестового — вот бумага. На ней приведена дислокация частей противника. В Глазковском предместье в казармах стоят маршевые роты и команды «красной гвардии» из Барнаула, Черемхова и других городов, отправляемые в Забайкалье на борьбу с выступившим из Маньчжурии отрядом есаула Семенова. Их общая численность примерно в четыре-пять сотен, трудно было подсчитать. Маршевое пополнение имеет низкий уровень дисциплины, в пьяном виде шляются по городу, оскорбляя и задирая обывателей. Сам вокзал охраняется патрулями милиции и караулами — не больше сотни, с винтовками. Пулеметов у них нет, но, возможно имеются у «красногвардейцев». По крайней мере, чехи видели у шахтеров навешанные через грудь пулеметные ленты.
— Глупость, стоит упасть в грязь, и холщовую ленту невозможно будет использовать. Они что — хотят ходить в атаки в полный рост? Война ничему не научила, окапываться не желают? Хм, похоже на то — а потому уровень подготовки красногвардейцев не будем переоценивать. Что в городе?
— Казармы запасных батальонов заняты формируемым там 1-м «Советским полком» слабой численности — примерно в полторы тысячи штыков, но скорее «едоков», наниматься на службу добровольцев мало. И еще милиция — сотни две наберется, их часто видят в городе патрулями в семь-десять человек. В Знаменском предместье формируется кавалерийский дивизион из военнопленных мадьяр, сейчас неполного состава — полторы сотни сабель, не больше. И еще четырех орудийная батарея — там до войны находились казармы артиллерийской бригады одной из Сибирских стрелковых дивизий. Эти представляют определенную силу — как говорили, расчеты стреляли по городу во время декабрьских боев.
— Разрушения большие, это я знаю — по городу стреляли из трех батарей гранатами. Что ж — в решимости врагу не откажешь, а потому надо действовать быстро и решительно, используя эффект внезапности.
— Я тоже так считаю, Григорий Борисович. А потому по диспозиции мы начнем выступление в четыре часа утра, когда над Ангарой туманная дымка стоит, и можно перейти по понтонному мосту на правый берег без помех — если установили пулеметы, то перейти будет невозможно.
— Вы правы, Борис Федорович — не стоит недооценивать противника, а пару-тройку хорошо подготовленных пулеметных расчетов большевики все же имеют. Да и здание прогимназии напротив понтона хорошо подходит для дефиладного огня — сметут всех с настила, как мусор веником. А пушек у нас нет, чтобы огневую точку сразу подавить. Стрелковый огонь ничего не даст — стены толстые, каменные, своего рода форт.
— Вы правы, я о том тоже подумал. Штабс-капитан Гоблик выступит на рассвете — его батальон захватит вокзал одной ротой, разоружит милицию. А по понтонному мосту с захваченными винтовками на правый берег переходят главные силы — три другие роты. В то же время через железнодорожный мост переедет батальон 8-го полка — он уже отбыл из Половины. Займем все предместье, и предпримем штурм казарм «красной гвардии». Нам очень нужны винтовки и боеприпасы, а там они есть, хватит вооружить оба батальона. Рота поручика Фиолы с «авиаторами» занимает станцию Иннокентьевскую, берет под свою охрану склады, разоружает караулы и местных «красногвардейцев». Затем стрелки выдвигаются эшелоном к вокзалу — то будет наш общий резерв. Как только прибудет со станции Половина вторая половина батальона, ее отправим на охрану тоннелей Кругобайкальской железной дороги, при благоприятном для нас развитии событий.
Очень осторожный в оценках профессионал, но настроен крайне решительно при этом. Такие офицеры, как говорится — «голову не потеряют в любом бою». Что ж — почти две тысячи легионеров в составе трех батальонов при двух батареях — серьезная сила, о которой я помыслить не мог. В реальной истории они лишь чуть постреляли, а потом разоружились по настоянию вроде французского и американского консулов. Сейчас этого не будет — мы сознательно вводим в обман чехов. А когда придет телеграмма Троцкого, они только уверятся в нашей правоте. Но это одна сторона медали, а на обороте заранее согласованный и проведенный мятеж, и ответные действия большевиков есть необходимая оборона. Что потом и будет засвидетельствовано в их пользу, а чехи предстанут истинными виновниками. Ничего, «замажу» так, вовек не отмоются.
Ладно, то дело будущего, не стоит так далеко загадывать'.
Григорий Борисович всмотрелся в разложенную на столе карту — на ней было множество пометок, особенно в самом городе. Все по «классике» — почта, телеграф, банк с оприходованными большевиками золотом и серебром, советские учреждения с «Центросибирью» и указанными гостиницами для партийных работников. И стрелки, с указанием, где и какие роты действуют, и время. Четкий и детальный план, однако, есть кое-какие недочеты, которых подполковник вроде бы не принял во внимание.
