Руслан Мельников - Земля за Туманом
Воины Далаана вновь вскинули луки. Ударили все, разом.
Послышался стук металла о металл. Еще пара стрел вонзилась в железную бочину. Одно оперение затрепетало спереди над правым колесом, а само колесо вдруг лопнуло и сдулось, словно дырявый бурдюк.
Колесницу бросило в сторону. Самобеглая повозка уткнулась в рытвину, остановилась.
Раздался звон. Будто разбился глиняный сосуд. Яркий огненный глаз, тот, что слева, погас. Еще миг — и разлетелся вдребезги правый.
Однако тэмэр тэрэг — ослепшая и утыканная стрелами — снова тронулась с места. Глухо рыча, хлопая по траве смятым колесом, железная повозка снова приближалась.
Да потому что не в нее надо стрелять! Далаан схватил лук и стрелу из колчана Очира. В того, кто в ней, надо!
Он действовал быстро, не раздумывая. Раз — оттянуть тетиву к уху. Два — направить тяжелый граненый наконечник на безлошадную колесницу. Чуть выше погасших огней — в широкую прозрачную пластину, похожую на толстую слюду. И правее — туда, где смутно угадываются очертания человеческой фигуры.
Человек, сидевший внутри, словно угадал его мысли.
Железная повозка взревела еще сильнее. Прыгнула на Далаана, словно израненный барс.
Вот она — уже совсем близко! Собьет, снесет, раздавит!
Далаан сосредоточился, изгнал страх из сердца и не позволил дрогнуть руке. Согнутые пальцы, удерживавшие оперенный конец стрелы, распрямились и отпустили тугую тетиву.
Послышался хрусткий и звонкий звук. Прозрачная пластина, за которой укрывался русин, пошла трещинами. Оперение стрелы исчезло где-то внутри.
Тэмэр тэрэг вильнула влево. Въехала в кустистые заросли. Остановилась. Теперь уже окончательно.
— Очир, последи за пленником, — велел Далаан.
Сам он, наложив на тетиву новую стрелу и натянув лук, направился к колеснице.
Вблизи самобеглая повозка походила на огромный речной валун, обточенный водяными потоками. Такая же гладкая поверхность, такие же мягкие, закругленные линии. Из черного железа торчало с полдюжины стрел. Широкие колеса напоминали турсуки из необычайно толстой и крепкой кожи, покрытой глубокими надрезами-узорами и насаженной на металлические оси и кольца. Правое переднее колесо было дырявым и сдутым.
Не ослабляя тетивы, Далаан осмотрел черную колесницу со всех сторон, потом заглянул внутрь. Он увидел мягкие троны-ложа с изголовьями. На одном троне скорчился человек, пронзенный стрелой Далаана. Мертвец навалился на небольшое и тонкое — в обхват ладони — черное колесо с оплетенными кожей спицами. Предназначение этого пятого колеса повозки так и осталось непонятным. Как и предназначение расположенных под ним маленьких окошек с таинственными значками, символами и письменами.
В целом же колесница русинов оказалась всего лишь железным ящиком на колесах. И опасна она была тоже не более чем ящик.
Далаан убрал стрелу с тетивы и вернулся к тому месту, где зарубил саблей русина с металлической трубкой. Собственно, именно она его сейчас и интересовала. Далаан осторожно осмотрел странное оружие. Трубка, рукоять. И ничего больше. Он заглянул внутрь, поковырял в трубке жестким стеблем срезанной полыни. Нет, никаких стрел-сюцзянь там не было. Вылетели, небось, все стрелки-то.
* * *Алибек приоткрыл глаза. Нет, ничего не изменилось. Что-то непонятное и непостижимое творилось вокруг, и Алибек отказывался верить собственным глазам.
Один лишь Аллах ведает, что произошло в эту ночь. Какая-то узкоглазая кодла перебила охрану, попортили джипы и — главное — осмелились поднять руку на него. На Алибека! Причем все это проделали не больше десяти человек, вооруженных — смешно сказать — луками и саблями. Бред какой-то! Полнейший бред!
Алибек мучительно соображал, пытаясь хоть как-то объяснить случившееся.
В первый момент, когда словно из-под земли появились человеческие фигуры, он решил, что генерал и полковник сумели-таки его перехитрить. Вычислили, переиграли, скрыли информацию от его осведомителей, устроили засаду с какими-нибудь спецназовцами и…
Впрочем, от этой мысли он быстро отказался. Во-первых, утаить подобную информацию от Алибека в Южанске весьма затруднительно. Во-вторых, Муса-шашлычник, которому было поручено наблюдать за местом встречи, предупредил бы, если бы заметил неладное. Глаз у Мусы на такие дела наметан — его не проведешь.
А в-третьих и в главных… Где ж это видано, чтобы спецназ, посланный на серьезную операцию (операция против Алибека не может быть иной), вооружали стрелами и тесаками. Да еще и наряжали шайтан знает во что! Шлемы вон какие-то, панцири старинные, грязные замызганные одежды… И наконец, почему столько узкоглазых в этом долбаном спецназе?!
Тут явно было что-то другое. Может быть, корейцам жить надоело? Алибеку давно казалось, что Ким, контролирующий восточный рынок, не так прост, как кажется. Хотя корейцы — это тоже вряд ли. Конечно, Ким всегда был себе на уме, но он не настолько глуп, чтобы вот так буром переть против Алибека. Да и не выиграет он ничего, исчезни Алибек из Южанска, зато потерять в разборках может многое. Но если бы даже Ким совсем спятил и рискнул убрать Алибека, то он действовал бы иначе. Уж точно не саблями и стрелами.
Сильно болела разбитая голова. Кровь из рассеченной брови стекала на веко. Ныли связанные руки. Алибек, стиснув зубы и стараясь не привлекать к себе внимания, наблюдал за происходящим.
Между тем узкоглазые беспредельщики вели себя более чем странно. Шакал, ударивший Алибека саблей по лицу, опасливо, с луком наизготовку, подошел к утыканному стрелами джипу и осматривал его так, словно видел машину впервые в жизни.
Потом азиат отложил лук и поднял с земли пистолет с глушаком. Совсем нетрудно было догадаться, что этот узкоглазый никогда прежде не держал в руках оружия. Настоящего оружия. Он попросту не знал, что делать с пистолетом! Осторожно крутил в руках (правда, слишком осторожно, сука: на курок не нажал и не застрелился), заглядывал в ствол и ковырял сухой травиной. Даже обнюхал зачем-то.
Нет, это точно не люди полковника и не корейцы Кима. Их поведение тревожило и пугало Алибека. А ведь раньше он никого и ничего не боялся. Собственный страх взбесил Алибека больше, чем неожиданное нападение.
— Да кто вы такие, нах-х?! — рявкнул он.
Алибек хотел знать, что происходит.
* * *— «Да-вы-кто-такие-нах-х?! — заворочался и подал голос бородатый русин. Ага, стало быть, очухался уже. — Да-на-кого-вы-мать-вашу-волну-гоните-гопота-залетная!»
Испуганным бородач не выглядел. Скорее удивленным и взбешенным до крайности.
Далаан подошел к нему.
— «Кто-ты? — русин бешено вращал глазами и яростно тряс разбитой головой. — Я-тебя-сука-спрашиваю!»
Речь его была непонятна, тон — дерзок.
— «Вы-вообще-соображаете-против-кого-сейчас-беспредельничаете-фраера-узкоглазые?!»
Бранился, наверное, русин.
— «Вы-хоть-знаете-кто-я-в-этом-городе?!»
И притом сильно бранился…
— «Да-вас-всех-на-куски-за-меня-порвут!»
Не прерывая гневной скороговорки, русин попытался подняться.
— «Да-вас-мать-вашу-из-под-земли-достанут-снова-зароют-и-в-асфальт-нах-х-укатают!»
Повозившись немного, он сумел-таки встать, невзирая на выступающее брюшко и связанные за спиной руки.
— «Да-вас-сожрут-нах-х-с-потрохами!»
— Молчать! — Далаан ударил бородатого русина сабельными ножнами. Сильно. По шее.
Пленник всхрипнул и снова упал, как срубленный. Застонал, ошалело замотал головой. Не привык, наверное, к такому отношению. Значит, в самом деле, важная птица.
— Этого — берем с собой, — кивнул на него Далаан. — Заткните ему рот кляпом. Очир, позови братьев. Пусть Тюрюушэ и Тюрюубэн ведут лошадей сюда. Остальным — собрать стрелы. И уходим.
Следовало поторопиться: на востоке уже бледнело предрассветное небо, и чем дальше они окажутся от негостеприимного русинского города до восхода солнца, тем лучше.
Тюрюушэ и Тюрюубэн привели лошадей и пленного старика русина. Едва увидев бородача, Лука-аныч в ужасе отшатнулся и присвистнул.
— «Охренеть! — тихонько пробормотал он. — Мужики-вы-сами-то-поняли-че-натворили-а?!»
Узнал — понял Далаан. Узнал и испугался? Это хорошо. Простые людишки всегда боятся больших вельмож и ханов. Субудэй будет рад получить такого пленника.
Глава 12
На этот раз в гэре Субудэя было светло. Через дымоходное отверстие в крыше солнце буквально заливало шатер. Яркие лучи подсвечивали, а кое-где и пронизывали насквозь прохудившиеся за время похода войлочные стенки на деревянном каркасе юрты.
Субудэй-богатур и Джебе-нойон сидели у погасшего очага. Остальные стояли. Остальных, собственно, было немного: Далаан, бродник Плоскиня, Бэлэг-шаман да пара нукеров личной стражи Субудэя.
