Волк Севера (ЛП) - Гамильтон Дункан M.

'Возможно, ты прав', - сказал Хелфрик. Еще несколько побоев, подобных тому, что я ему нанес, и Элдрик отправит его на тот свет".

"Надо делать ставки на то, сколько он продержится", — сказал Родульф, смеясь. Я подумал, что мы могли бы взять Рорика и Вальмера и отправиться на охоту в один из дней следующей недели".

Хелфрик поморщился. 'Я не думаю, что это хорошая идея. Ты ведь понимаешь, не так ли? Никаких обид?

"Никаких обид", — сказал Родульф, когда Хелфрик продолжил свой путь. Он все прекрасно понимал. У него не было шансов стать воином, и теперь его не хотели видеть рядом с ним. Его мысли снова обратились к Вулфрику, наполняясь яростью.

Этельман гордился тем, что умел находить радость в самых простых вещах. Прикосновение солнца в летний день, красота облака, проплывающего по небу, нежная форма ветра, несущего его. Даже когда зима проявляла первые признаки своего прихода, красота была налицо. Он часто стоял на вершине ступеней, ведущих к кирхе, и наблюдал за деревней и ее жителями.

Он увидел, как Адалхаид остановилась возле маленькой собаки, лежавшей на краю площади. Он видел, как она хромала по деревне день или два — бродячая или выброшенная хозяином из-за травмы, Этельман не знал. Так или иначе, жизнь у нее будет короткой. Северные земли были суровым местом, особенно зимой, и жестоким ко всему, что не могло само за себя постоять.

У девушки было доброе сердце, но, как он опасался, слишком доброе для Севера. У нее, несомненно, был ум, который там пропадет зря, и ему было грустно думать, что ее жизнь может свестись лишь к домашнему хозяйству. Он подумывал о том, чтобы предложить ей священство. У нее была страсть к учебе, а Эрмитаж был единственным местом в Северных землях, где была библиотека. Однако это была не идеальная жизнь, и он опасался, что она ей не понравится. Быть женой кожевника или кузнеца было бы лучше? Надо будет еще подумать над этим.

Она встала и отошла от собаки. Этельман отступил в дверной проем кирхи, не желая, чтобы она знала, что он наблюдал за ней. Собака встала и побежала за ней, ничуть не хромая, яростно виляя хвостом. Этельман поднял свои большие кустистые брови, его рот широко раскрылся, а затем изогнулся в не менее широкую улыбку.

Что ты делаешь? спросила Адалхаид.

Вулфрик поднял глаза от кучи опилок и щепок. 'Я делаю себе учебное оружие'.

Разве они не дают его тебе?

'Дают. Просто мне нужно потратить немного больше времени".

'Я удивлюсь, если ты сможешь его найти', - сказала она. Ты, кажется, тратишь каждую свободную минуту на тренировки. Я даже не видела тебя последние несколько дней".

В ее голосе прозвучала обида, и Вулфрик понял, что она права. Он был так занят, что это даже не пришло ему в голову. Он поднял глаза от куска дерева, который стал походить на меч, чтобы извиниться, и заметил маленькую мохнатую серую мордочку, выглядывающую из-под ее юбки.

'Ты знаешь, что у тебя в юбке прячется собака', - сказал он.

Конечно, — ответила Адальхаид, как будто это была самая обычная вещь в мире.

Есть ли для этого причина?

'Нет. Он ходит за мной по пятам весь день. Я собираюсь спросить отца, могу ли я оставить его у себя".

'Ты знаешь, что он станет намного больше, не так ли. Это щенок охотничьей гончей".

'Я не против,' сказал Адалхаид. Я все равно не могу заставить его перестать следовать за мной".

Как его зовут?

'Я не подумала об этом', - сказала она. На мгновение она сморщила нос, задумавшись. 'Спот'.

'Он гладкошерстный…' сказал Вулфрик.

А у тебя есть черная лошадь по имени Грейфелл.

Вулфрик пожал плечами.

'Это мило, и ему идет'. Она потянулась вниз и почесала Спота за ушами, что ему, похоже, понравилось. Я собираюсь взять его на прогулку. Я подумала, не хочешь ли ты пойти со мной?

Вулфрик посмотрел на свое наполовину готовое оружие и подумал об укромном местечке за деревьями, где он мог бы заниматься втайне. Он знал, что ему следует делать, и знал, что он предпочел бы делать.

'Подожди минутку', - сказал он. Я возьму свой плащ". Его новый режим мог подождать еще один день.

10

В течение некоторого времени спрос на северные товары на юге превышал возможности Леондорфа и, что более важно, Донато. Немногие деревни северян торговали на юг, особенно те, что находились к северу от Леондорфа, например, Расбрук. Они и понятия не имели, сколько стоят их товары на юге. Донато знал это слишком хорошо. Ему оставалось только одно — заполучить в свои руки как можно больше.

Расбрук был единственной деревней на многие мили вокруг, которая могла соперничать с Леондорфом по размерам, а значит, и по производству. Он мог потратить месяцы, путешествуя по маленьким деревням, заключая сделки, чтобы получить то, что ему нужно, или сделать все одним махом. Риск был велик — Расбрук и Леондорф были традиционными врагами, хотя между двумя деревнями некоторое время существовало состояние мира. Тем не менее, прибыль всегда была наибольшей там, где риск был наибольшим, и Донато не хотел, чтобы его южные контакты искали поставщиков в другом месте.

Так как мечта Родульфа стать воином уже не сбылась, ему нужно было освоить семейный бизнес, и поездка в Расбрук стала прекрасной возможностью. Однако главным стимулом была финансовая выгода. Теперь у них не было будущего в Северных землях. Родульф не даст Донато доступа в Большой зал, а Донато не останется в Леондорфе, пока он и его семья будут вынуждены кланяться воинам.

У него уже было много денег, но этого было недостаточно, чтобы быть значимым человеком на юге. Комфортное существование — это не то, чего он так долго и упорно добивался. Он хотел большего. Он хотел влияния и власти. И то и другое можно было получить на юге, если он был достаточно богат. Единственное, что имело значение, — это монеты, и Северные земли были идеальным местом, чтобы их заработать. Когда у него будет достаточно денег, он бросит свою семью и переедет на юг, где они станут торговыми принцами, а воины Нортленда смогут валяться в грязи в своих мехах и грубых одеждах до возвращения богов.

Никогда нельзя было терять времени на новые возможности. Если бы человек остановился в своих размышлениях, он был бы превзойден в достижении цели. Он быстро сделал все приготовления и планировал выехать до рассвета следующего утра — до того, как кого-нибудь из его соперников захватит та же идея.

На следующее утро Родульф был угрюм и молчалив. Донато добился от него лишь нескольких ворчаний в знак согласия, когда они оседлали лошадей и выехали из деревни. Северные земли были во власти зимы, и Донато ожидал, что пройдет всего несколько дней, прежде чем снежные заносы сделают дороги практически непроходимыми. Они тепло укутались, и их дыхание наполняло воздух вокруг затянутым туманом. Для него это имело мало значения. Его волновало лишь то, сколько золота он сможет положить в карман. На юге, казалось, был бесконечный аппетит на меха, янтарь, драгоценные металлы и самоцветы. Одна деревня могла произвести лишь столько. Если бы Донато смог заполучить в свои руки Расбрук, он был бы очень счастливым человеком.

Когда они ехали из деревни, единственными звуками были стук копыт по грязной дороге и редкое фырканье лошадей. Донато отвлекся на мысли о том, что может означать эта новая возможность.

На юге все будет лучше. Погода, еда, культура. Все. Если бы к деньгам к северу от границы относились с таким же уважением, все было бы по-другому. Земля и богатство были тем, чего больше всего жаждали правители юга, а в Северных землях было много и того, и другого. Густые леса и свирепые воины, воспитанные для сражений в них, всегда удерживали южан на их стороне границы, однако они не позволяли упустить столько возможностей. Донато собирался использовать их по полной программе. К тому времени, когда кто-нибудь поймет истинную ценность, он сделает состояние в несколько раз больше и будет считаться одним из самых могущественных людей юга.